Бомба для дядюшки Джо - Филатьев Эдуард Николаевич - Страница 98

«Основными квалифицированными рабочими кадрами Челябметаллургстроя, ведущего строительство завода № 817 (по методу т. Курчатова), являются спецпереселенцы (быв. трудмобилизованные немцы Поволжья, Крыма и пр.). Таких рабочих на Челябметаллургстрое имеется 22 000 чел.

Учитывая, что среди стройбатальонов и заключённых, направленных на строительство завода № 817, квалифицированные рабочие почти отсутствуют, а также учитывая необходимость значительного увеличения рабочей силы на этом строительстве в связи с ростом объёма работ, нами принято решение о направлении из Челябметаллургстроя до 10 000 человек спецпереселенцев с использованием их не на площадке строительства основных объектов, а на строительстве жилпосёлков, железнодорожных и шоссейных дорог, водоснабжения и т. д.

Для компенсации рабочих на Челябметаллургстрой будет направлено соответствующее количество заключённых.

Просим Вашей санкции».

Санкция Берии, разумеется, тут же последовала.

Но немцев ценили не только как классных строителей. 22 июня 1946 года министр Круглов направил письмо Сталину:

«В лагерях военнопленных Министерства внутренних дел СССР выявлено до 1600 высококвалифицированных специалистов.

В том числе:

Докторов физико-математических, химических и технических наук -111 чел.…

По отзывам Академии наук СССР, ряда научно-исследовательских институтов и хозяйственных министерств, среди выявленных специалистов имеются крупные учёные, а также видные производственные и технические руководители известных германских фирм.

В связи с этим ряд министерств и научно-исследовательских институтов обратился в Министерство внутренних дел СССР с просьбой передать им нужных специалистов из числа военнопленных и интернированных для использования на заводах, в конструкторских бюро, институтах и других объектах.

Министерство внутренних дел считает целесообразным удовлетворить просьбу заинтересованных министерств.

Проект Постановления Совета Министров СССР прилагается».

В документе, приложенном к письму министра, привлекает внимание предпоследний пункт:

«5. Оставить за МВД СССР право обратного водворения в лагеря специалистов, которые не проявили себя положительно на работе в течение первых 3 месяцев или по каким-либо другим причинам не могут быть в дальнейшем использованы на производстве».

С пленными победившая страна не церемонилась! Даже тогда, когда эти пленные могли чем-то помочь в деле создания атомной бомбы.

Кстати, в том же 1946 году научному руководителю «Манхэттенского проекта» Роберту Оппенгеймеру была вручена грамота за заслуги. Получив почётную награду, учёный с горечью сказал:

«Если атомным бомбам будет суждено пополнить арсенал средств уничтожения, то неминуемо наступит время, когда человечество проклянёт слова „Лос-Аламос“ и „Хиросима“».

За океаном ещё не знали, что в Советском Союзе уже создаётся аналог Лос-Аламоса — закрытая зона, в которой началось размещение Конструкторского бюро под номером одиннадцать.

Но Запад о многом догадывался. И с нескрываемой тревогой обнаруживал то тут, то там проявления «ядерных интересов» страны Советов. О этом писали газеты, говорило радио.

В 1946-ом за океаном вышла книга Намиаса «Атомная артиллерия» (видимо, в её написании и предлагали принять участие советским физикам). В книге, в частности, говорилось:

«Секрет атомной бомбы или, вернее, многочисленные секреты её изготовления не смогут долго сохраняться в тайне. Франция и Великобритания также смогут через достаточный промежуток времени изготовлять бомбы. В скором времени и СССР с помощью тех секретов, которые он сможет узнать на острове Борнгольм и в Германии, сконцентрируют на этом вопросе большую часть своих исследований и будет также в состоянии изготовлять атомные бомбы.

Не собираются ли они создать «Атомград», город с 400 000 жителей, в богатых промышленных областях Урала, где хозяином будет Капица, крупный русский физик, и где будет объявлен пятилетний план развития атомной энергии?».

Именно этот фрагмент из книги «Атомная артиллерия» был процитирован Курчатовым в письме генералу Махнёву в конце мая 1946 года. Обоих позабавило, что на Западе академика Капицу продолжают считать самой подходящей кандидатурой в руководители советской атомной программы. Хотя ничего удивительного (и тем более забавного) здесь не было. Ведь других претендентов на роль главного ядерщика страны Советов за границей просто не знали. И зарубежные корреспонденты, интересовавшиеся атомными планами русских, стремились пообщаться именно с академиком Капицей.

16 июля 1946 года уполномоченный Совета Министров СССР при Институте физических проблем генерал А.Н. Бабкин написал докладную записку своему непосредственному начальнику:

«Товарищу Берия Л.П.

Вчера, 15 июля, академик Капица рассказал мне, что к нему на дачу, с ведома ВОКСа, приехал американский радиокомментатор Норман Корвин, для того чтобы Капица дал ответы для записи на тонфильм на несколько вопросов, интересовавших корреспондента

По рассказу Капицы, вопросы и ответы примерно выглядели так:

Вопрос: Как Вы относитесь к вопросу использования атомной энергии в военных целях?

Ответ: Так же, как к использованию электрической энергии для электрического стула

Вопрос: Как же Вы относитесь к электрическому стулу?

Ответ: Так же, как и Вы. Вряд ли мы оба хотели сидеть на нём.

Вопрос: Какие науки Вы считаете важными, после науки об использовании атомной энергии?

Ответ: По-моему, важными являются социальные науки.

Вопрос: Над какими вопросами Вы сейчас работаете?

Ответ: Я работаю над вопросом использования жидкого кислорода и жидкого гелия в промышленности.

После ответов запись тут же была продемонстрирована».

Пока отстранённого от ядерных дел академика интервьюировали зарубежные корреспонденты, его «деятельность» на посту начальника кислородного Главка внимательно изучала специально созданная комиссия. Ей было приказано добыть на Капицу компрометирующий материал.

23 июля 1946 года один из членов этой авторитетной комиссии доктор технических наук, профессор И.П. Усюкин написал главе советского правительства письмо (не забыв указать номер своего партийного билета: 6158022):

«Многоуважаемый Иосиф Виссарионович!

По указанию работников аппарата ЦК ВКП(б) мне пришлось с февраля месяца 1946 г. заниматься теоретическими работами и деятельностью академика Капицы П.Л, который в продолжении 7–8 лет обещает самый дешёвый кислород и до сих пор не дал его».

Затем автор письма принялся знакомить вождя со своей точкой зрения, ранее изложенной им «в докладной записке на имя т. Маленкова Г.М…». Опять же не забыв при этом упомянуть, что «правительственная комиссия под председательством тов. Сабурова, работавшая по этому же вопросу, позднее подтвердила основные положения и выводы», содержавшиеся в его, профессора Усюкина, письме.

Какие же «положения и выводы» докладывал Сталину партиец-профессор?

Прежде всего, доктор технических наук Усюкин заявлял, что оставлять на своих постах тех, кого в своё время назначил академик Капица, не будет «полезным для дела»:

«Эти люди не помогли партии и правительству разобраться в деле, а увлеклись собственным благополучием, стали превозносить за. слуги Капицы, сбивая советскую общественность с правильного пути. Даже после выводов Комиссии под председательством Сабурова они продолжают до сих пор отстаивать свои позиции».

Нашёл Усюкин и другие «минусы» академика-бунтаря:

«В некоторых вузах Капица состоит заведующим кафедрой и в од

ном из них (МИХМ) в течение 4 лет не прочитал ни одной лекции, исправно получая зарплату. Им подобраны помощники, которые в противоречии с истиной (о чём они знают) твердят на лекциях только о гениальных открытиях Капицы, замалчивая объективные достижения современной науки и техники в области глубокого холода. Таким образом, лучшая часть молодёжи института испорчена, и её необходимо перевоспитывать.