Бомба для дядюшки Джо - Филатьев Эдуард Николаевич - Страница 91

«Академик Курчатов также высказался о нецелесообразности его участия в этой книге, мотивируя тем, что он лично не сможет ознакомиться с содержанием её».

А между тем к советским учёным обратились не просто какие-то «американцы», абсолютно никому неизвестные. Телеграмма, пришедшая из США, была подписана учёными с мировыми именами: Альбертом Эйнштейном, Гарольдом Юри, Ирвингом Ленгмюром и Робертом Оппенгеймером. Вот почему проект ответа (как и в случае с Жолио-Кюри) поручили составить президенту Академии наук С.И. Вавилову. Такой ответ вскоре был подготовлен:

«Советские физики и другие учёные СССР горячо приветствуют выра. женное в Вашей телеграмме пожелание установить международное сотрудничество в разрешении проблемы использования атомной энергии на благо человечества

Советские учёные просят выразить Вам признательность за приглашение принять участие в книге об атомной бомбе и сожаление о том, что они из-за технических затруднений лишены возможности высказать своё конкретное суждение в отношении фактов, предполагаемых к опубликованию…».

12 января Берия направил коротенькое письмо Молотову:

«Наши учёные (академик Курчатов, академик Иоффе) считают невозможным опубликовать свои конкретные суждения в отношении фактов об атомной бомбе в книге, предполагаемой к опубликованию американскими учёными, ввиду того, что просмотр рукописи возможен лишь в Нью-Йорке.

В настоящее время в Америке нет никого из советских физиков, сведущих в специальных вопросах, составляющих содержание книги, кому можно было бы поручить ознакомиться с рукописью».

Таким образом, вопрос был закрыт. И никакого сотрудничества между физиками США и СССР не получилось.

Зато был готов доклад товарищу Сталину.

17 января 1946 года доклад, составление которого было поручено Курчатову, Кикоину, Ванникову, Первухину и Завенягину, был подготовлен. Ему дали деловое название: «О состоянии работ по получению и использованию атомной энергии». Берия, Маленков и Вознесенский документ завизировали. И направили вождю. Сопроводив коротеньким списком «товарищей, которых желательно вызвать».

При внимательном знакомстве с содержанием доклада обнаруживаются многочисленные случаи явного лукавства. Иногда составители пытались как-то закамуфлировать отсутствие искренности, но чаще всего лукавили почти в открытую.

Первое и самое главное лукавство обнаруживается уже в самом первом абзаце доклада. В нём утверждалось, что урановая эпопея зародилась в научных лабораториях Советского Союза. Причём не сама по себе, а исключительно благодаря мудрой заботе партии и правительства.

Вчитаемся в строки, которыми начинается доклад:

«Исследовательские работы по проблеме урана начались в 1943 году в Лаборатории № 2 Академии наук СССР небольшой группой молодых советских физиков под руководством академика Курчатова, которой ГОКО поручил изучить эту проблему и определить возможность практического использования внутриатомной энергии в военных и мирных целях».

Вот, стало быть, откуда (и по чьей инициативе) всё появилось!

И если бы мудрый большевистский вождь, глава Государственного комитета обороны, не «поручил» бы ответить на некий заковыристый ядерный вопрос «группе молодых советских физиков», вряд ли кто-нибудь вообще задумался над урановой проблемой!

Читаем дальше:

«В 1944 году Лаборатория № 2 дала положительный ответ на этот вопрос».

Получается, что не было мучительных раздумий учёных с мировыми именами, не было тысяч расчётов и опытов, проведённых в лабораториях Германии, Великобритании, Франции и Соединённых Штатов Америки. Был только «вопрос» вождя и «положительный ответ» на него «молодых советских физиков» из Лаборатории № 2!

Составители доклада, конечно же, перестарались. Сталин был не тот человек, на которого могло подействовать такое примитивное лукавство. Он прекрасно знал о том, как возникла в СССР «урановая проблема», и каким образом руководство страны Советов пыталось её решить. Поэтому ту отлакированную картину, что пытались развернуть перед ним члены атомного Спецкомитета, вождь должен был воспринять с саркастической улыбкой.

Но то — Сталин.

А как понять, что к чему, поколению нынешнему? Ведь под атомным докладом стоят подписи двух известнейших советских физиков и трёх государственных деятелей очень высокого ранга. И адресован этот документ первому лицу советского государства! А в нём (без тени смущения) говорится:

«… в ходе исследований стало очевидным, что решение этой новой проблемы науки и техники является задачей весьма большой по масштабам и чрезвычайно сложной по содержанию. Решение научных вопросов проблемы использования атомной энергии требует участия большого количества учёных из самых разносторонних областей науки…».

От родного советского правительства требовалось теперь только одно — щедро оплачивать все расходы. О том, что деньги могли истратить не по назначению, беспокоиться было не нужно — ведь Атомный проект находился под неустанным контролем со стороны партии. И Сталину, который к тому времени подписал десятки постановлений Совнаркома и был в курсе всех атомных дел, зачем-то вновь напоминалось:

«Для руководства работами по исследованиям и практическому использованию внутриатомной энергии при СНК СССР в августе 1945 года был создан Специальный комитет».

Затем подробно перечислялось, кто за какое дело отвечает:

«… при Комитете образованы:

1. Научно-технический совет с участием академиков Курчатова, Иоффе, Алиханова, Хлопина; профессоров Кикоина, Вознесенского, Харитона для предварительного рассмотрения научных вопросов и руководства научно-исследовательскими работами.

2. «Бюро № 2» из работников НКГБ и НКВД, объединившее закордонную работу по получению нужной для исследований и практических работ информации по проблеме урана».

Последний пункт впервые нёс в себе нечто, похожее на правду — сообщение о том, что «нужная для исследований и практических работ информация» добывается за кордоном.

Далее шло перечисление подразделений, созданных для «организации работы»:

«Позднее (в дека. бре 1945 г.) при Специальном комитете образован Инженерно-технический совет из инженеров и хозяйственных руководителей (в составе тт. Первухина, Малышева, Завенягина, Алексеенко, проф. Емельянова, Касаткина) для обеспечения инженерно-технического руководства проектированием и сооружением атомных установок…

Для исполнения хозяйственных функций по руководству научно-исследовательскими и практическими работами, связанными с использованием атомной энергии, при СНК СССР организованно «Первое главное управление», находящееся в непосредственном подчинении Специального комитета».

Авторы доклада пытались убедить Сталина в том, что судьбу советского Атомного проекта определяют большевики-политики, учёные-физики, чекисты-разведчики и инженеры-хозяйственники.

В отдельную главку был выделен вопрос об использовании «трофейной» составляющей «урановой проблемы»:

«На базе вывезенных из Германии кадров учёных и специалистов и оборудования физических институтов (вывезена группа учёных и инженеров и техников из 70 человек, в т. ч. 3 профессора, 17 докторов и 10 инженеров) в системе НКВД СССР организованы:

Институт «Г» — в котором работает группа учёных и инженеров во главе с физиком Герцем,

Институт «А» — во главе с Арденне;

Металлургическая лаборатория (по урану) — где работает группа инженеров, возглавляемая доктором Рилем».

Сообщалось Сталину и о том, что весь уран для советской атомной бомбы будет трофейным:

«В 1945 году выявлено и вывезено из Германии и Чехословакии различных химических соединений урана (окись-закись, азотнокислые соли, металлический уран) общим весом, в пересчёте на металл, 220 тонн.