Бомба для дядюшки Джо - Филатьев Эдуард Николаевич - Страница 82

Я откуда это знаю — мой а. спирант Марей ездил туда закупать каучуковые заводы для Советского Союза… А это с той областью промышленности имело дело, которая имела прямое отношение к развитию атомной техники в Америке, «Юнион карбайд» — это заводы по диффузионному разделению».

Итак, физики ещё ничего не знали, а Сталин уже принял решение «об ускорении нашей работы».

Впрочем, никаких документальных свидетельств о том, как предполагалось «ускорять» работы по урану, не сохранилось. Однако, вне всяких сомнений, вождь обсуждал этот вопрос с Берией. И Лаврентий Павлович наверняка заверил Иосифа Виссарионовича в том, что советские разведчики сумели раздобыть-заполучить все чертежи и расчёты, необходимые для создания атомной бомбы. И что уран в необходимом количестве найден в Германии и уже доставлен в СССР. И что команда Курчатова, два года пересчитывавшая и перепроверявшая зарубежные данные, готова приступить к созданию нового оружия.

Иными словами, сделать советскую атомную бомбу представлялось делом совсем нетрудным. Надо было лишь отдать соответствующую команду.

И такая команда была дана. Причём и здесь Сталина опять подстегнули американцы, которые продемонстрировали всесокрушающую мощь своего нового сверхоружия всему человечеству.

Сначала американскому генералу Лесли Гровсу был отдан приказ «выбрать объекты» для бомбардировок. Гровс указал на города Кокуру, Хиросиму, Киото и Ниигату. Однако последовало множество возражений относительно того, чтобы стирать с лица земли древнюю столицу Японии. И вместо Киото вписали Нагасаки.

27 июля 1945 года к острову Тиниан в Марианском архипелаге подошёл крейсер «Индиаполис». На борту его находился секретный груз, охранявшийся с беспрецедентной тщательностью. То был контейнер с зарядами для атомных бомб.

Началась подготовка предстоящей операции.

31 июля бомбы, самолёты и их экипажи были готовы к вылету. Ждали лишь улучшения погоды.

В понедельник 6 августа облака, наконец, рассеялись.

Первым предстояло лететь самолёту полковника Пола Тиббетса. Командир экипажа велел написать на борту «Летающей крепости» имя своей матери, и на фюзеляже Б-29 появились слова: «Энола Гей».

Была глубокая ночь. Взлётную полосу освещали прожектора. Отправлявшимся в полёт лётчикам сослуживцы дарили всякие безделушки, которые после возвращения экипажа на базу должны были стать ценными сувенирами.

Появился полковой капеллан и почитал молитву:

«Всемогущий, услышь молитвы тех, кто любит тебя… Пусть новое оружие, созданное по Твоей воле, принесёт конец войне. Пусть дети Твои, которые полетят этой ночью, будут сохранены в безопасности Твоей заботой! Пусть они невредимыми вернутся к нам. Аминь».

В 2 часа 35 минут бомбардировщик Б-29 с бортовым номером 82 поднялся в воздух. Вслед за ним взлетали ещё шесть самолётов: запасной, три разведчика и два «свидетеля», оборудованные научными приборами, фото— и кинокамерами.

Полковник Пол Тиббетс потом говорил о том, как многое в их полёте было описано в «Апокалипсисе» святого Апостола Иоанна:

«И услышали они с неба громкий голос, говоривший им: взойдите сюда! И они взошли…».

Да, они «взошли». И взяли курс на Японию. Самолёт с надписью «Энола Гей» на борту нёс в специально оборудованном отсеке урановую бомбу, которую назвали «Baby» («Малыш»). Её мощность составляла 20 килотонн, стоила она 2 миллиарда долларов.

В 7 часов 09 минут утра над Хиросимой завыли сирены воздушной тревоги — над городом появился одинокий Б-29. Это был «Стрейп Флэш», самолет-разведчик, пилотируемый майором Изерли. Ему предстояло выбрать цель. Одну из двух: Хиросиму или Ниигату.

Под крылом самолёта проплывал просыпающийся город, освещаемый восходящим солнцем. Его лучи пробивались сквозь редкие облака. Пилот передал по радио полковнику Тиббетсу: «Бомбите первую цель!».

В 8 часов 14 минут 15 секунд командир «Энолы Гей» отдал приказ, и створки бомбового люка открылись. Начинённый атомной взрывчаткой урановый «Малыш» камнем полетел вниз.

Вскоре небо озарила ослепительная вспышка. Землю потряс оглушительный взрыв. Хиросиму окутали тучи дыма и радиоактивной пыли. Когда пелена мрака рассеялась, открылась ужасная картина: всюду — сплошные груды развалин, усеянных обугленными трупами.

Всего (за одно мгновение!) в городе погибло и пропало без вести 240 тысяч человек.

Штурман бомбардировщика в этот момент записывал в бортовом журнале:

«В первую минуту никто не знал, что может произойти. Вспышка была ужасной. Нет никакого сомнения, что это самый сильный взрыв, который когда-либо видел человек. Боже мой, что мы натворили!».

И вновь отрывок из «Апокалипсиса»:

«И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорившего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле!.…».

Проведённая аэрофотосъёмка показала, что на площади около 60 квадратных километров вокруг Хиросимы 60 % зданий превращены в пыль, а остальные разрушены.

Джон Кенней, командовавший американскими военно-воздушными силами в районе Тихого океана, впоследствии говорил, что Хиросима после бомбардировки выглядела так, как будто город раздавила нога великана.

Вскоре поднявшиеся с американских авиабаз самолёты стали разбрасывать над Японией листовки. На небольших клочках бумаги были снимки разрушенной Хиросимы, а под ней — текст на японском языке:

«Мы обладаем мощным оружием, которого никогда не знали люди… Прежде чем мы применим ещё одну такую бомбу, мы предполагаем, что вы обратитесь к вашему императору с требованием капитуляции».

Однако страна Восходящего солнца не капитулировала.

8 августа Советский Союз уведомил японского посла, что со следующего дня СССР находится в состоянии войны с Японией.

Соединённые Штаты поняли, что пора повторить акцию устрашения.

И рано утром 9 августа с острова Тиниан взлетел бомбардировщик с надписью на борту: «Grate Artist». Самолёт нёс плутониевую бомбу, названную «Fatman» («Толстяк»). Её сбросили на Нагасаки.

С возвращавшегося на базу самолёта была принята радиограмма: «Срочная посадка, на борту — убитые и раненые». На аэродроме объявили тревогу.

Когда Б-29 приземлился, у его командира, майора Суини, спросили:

— А где же убитые и раненые?

Пилот махнул рукой на север:

— Остались там, в Нагасаки.

9 августа 1945 года в Нагасаки погибли и пропали без вести 73 тысячи человек.

Мир оцепенел от ужаса.

Лишь 14 августа 1945 года император Японии Хирохито отдал приказ о капитуляции. Но военные действия продолжались ещё две недели.

Узнав о трагедии Хиросимы и Нагасаки, Альберт Эйнштейн сказал:

«Если б я знал, что немцам не удастся создать бомбу, я бы и пальцем не пошевельнул».

И потом величайший физик ХХ века не раз говорил о своём согласии подписать письмо президенту Рузвельту как «о самом печальном воспоминании своей жизни».

Руководитель «Манхэттенского проекта» генерал Лесли Гровс часто хвастался после войны, что ему удалось создать «… изумительную машину с помощью величайшей коллекции битых горшков».

А как восприняли атомную бомбардировку японских городов немецкие «битые горшки», так и не сумевшие создать «машину», подобную американской?

Ведущие физики-ядерщики Третьего Рейха сразу же после оккупации Германии были интернированы союзниками и содержались в английском городе Фарм-Холле. Их разговоры между собой прослушивались, стенографировались и потому сохранилась для истории:

«ГЕЙЗЕНБЕРГ. Как это удалось американцам?

Профессор БИРТЦ. Слава Богу, что мы не смогли сделать бомбу, это была бы трагедия для Германии.

ГЕЙЗЕНБЕРГ. И это говорит немец!

ВАЙЦЗЕККЕР. Между прочим, ужасно и то, что бомбу сделали американцы. Это акт безумия.