Чудесная Страна Оз - Баум Лаймен Фрэнк - Страница 20

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая

— Вот так находка! — закричал Страшила.

— Находка и впрямь ценная, — согласился Тип. — Эти пилюли могут нам очень пригодиться. Интересно, знала ли сама старая Момби о том, что запрятано под дном перечницы? Помню, она говорила мне, что оживительный порошок достался ей от Кривого Колдуна, которого именуют доктор Пипт.

— Это, должно быть, могучий волшебник! — воскликнул Железный Дровосек. — Порошок подействовал без обмана, стало быть, и пилюлям можно верить.

— Только вот как же, — почесал в затылке Страшила, — досчитать до семнадцати по два? Семнадцать же — нечетное число.

— Правда, — разочарованно протянул Тип. — Досчитать по два до семнадцати совершенно невозможно.

— Выходит, на пилюли надежды нет, — захныкал Тыквоголовый. — Ах, беда, беда! А я-то как раз хотел пожелать, чтобы моя голова вечно сохраняла свежесть.

— Еще чего придумал! — оборвал его Страшила. — Если бы мы могли воспользоваться пилюлями, неужели не нашлось бы желания поважнее?

— Куда уж важнее! — взволновался бедняга Джек. — Ты бы не так заговорил, если бы твои мозги могли в любую минуту скиснуть!

— Лично я, — сказал Железный Дровосек, — сочувствую тебе от всей души. Но больше ничем помочь не могу, поскольку досчитать по два до семнадцати, как ни крути, невозможно.

Между тем сумерки сгустились, над головами путешественников нависли тучи. Луны не было видно. Рогач продолжал полет, его огромное телодиван час от часу, неведомо почему, раскачивалось все сильнее. Жук-Кувыркун стал жаловаться на морскую болезнь. Тип тоже побледнел и приуныл. Остальным качка была нипочем. Но и они опасались случайно выпасть за борт, а потому сидели, крепко вцепившись в спинки диванов.

Тьма сгущалась, а Рогач все летел. Скоро было уже так темно, что пассажиры не могли разглядеть друг друга. Воцарилось тревожное молчание.

Наконец Тип, долго и сосредоточенно о чем-то размышлявший, заговорил:

— Как мы узнаем о том, что долетели до цели? — спросил он.

— Это будет не скоро, — ответил Дровосек, — до дворца Глинды путь не близкий.

— Но ведь нам неизвестно, с какой скоростью летит Рогач, — настаивал мальчик. — Земли отсюда не видно — этак мы можем к утру улететь неизвестно куда.

— Вот это было бы совсем некстати, — забеспокоился Страшила. — Надо бы приземлиться, но как? Мы можем угодить в реку или задеть верхушку колокольни и потерпеть крушение!

И поскольку делать все равно было нечего. Рогач продолжал лететь вперед, равномерно взмахивая гигантскими крыльями, а друзьям оставалось терпеливо дожидаться утра.

Наутро опасения Типа, увы, подтвердились. Когда при первых проблесках зари путешественники поглядели вниз, они увидели под собой широкую равнину, усеянную странного вида строениями. Крыши их были не куполообразные, как повсюду в Стране Оз, а покатые. Вдобавок по равнине разгуливали диковинные животные. Ни Страшила, ни Дровосек подобного никогда не видели, хотя во владениях Глинды бывали и не однажды.

— Мы заблудились! — горестно признался Страшила. — Рогач, похоже, унес нас далеко за пределы Страны Оз, через песчаную пустыню в ужасный Потусторонний Мир, о котором нам рассказывала Дороти.

— Скорее назад! — в панике закричал Дровосек Рогачу. — Разворачивайся сейчас же!

— Так и опрокинуться недолго, — возразил Рогач. — Я ведь еще неопытный летун и предпочел бы где-нибудь приземлиться, повернуться задом наперед, а потом уж снова взлететь.

Однако места, пригодного для посадки, не было видно. Внизу промелькнула какая-то очень большая деревня, или маленький городок. Вдали показалась горная цепь с острыми скалами и глубокими ущельями.

— Вот где можно приземлиться, — решил мальчик, когда горные вершины оказались совсем близко, и, повернувшись к Рогачу, скомандовал: — Садись сразу, как только увидишь ровное место.

— Сказано — сделано, — отозвался Рогач и начал садиться на узенькую площадку между двух отвесных скал.

Увы, не имея навыка. Рогач не смог хорошенько рассчитать скорость и промахнулся на целых полкорпуса, обломал при этом два правых крыла об острый край скалы, потом и вовсе потерял равновесие, не удержался и тяжело рухнул вниз. Друзья цеплялись за диваны, пока это было возможно, но когда Рогач, задев за выступ скалы, вдруг замер и повис кверху ногами, пассажиры посыпались вниз, как горох.

По счастью, падать пришлось недолго — прямо под ними, всего в нескольких метрах, оказалось чудовищной величины гнездо, выстроенное колонией Вороков. Так что при падении никто не пострадал, даже Тыквоголовый: драгоценная голова Джека уткнулась, как в подушку, в грудь Страшилы. Тип упал на кучу каких-то бумажек и даже не ушибся. Кувыркун звонко стукнулся круглой головой о спину Коня, но, кажется, без особого для себя ущерба.

Железный Дровосек был сильно потрясен падением, однако, оглядевшись и не обнаружив ни единой царапины на своем блестящем никелированном корпусе, повеселел и обратился к товарищам с речью.

— Ничего не скажешь, — начал он, — путешествие наше закончилось неожиданно. Но можем ли мы винить в случившемся нашего друга Рогача? По совести — нет. В трудную минуту он сделал все, что мог. Как нам теперь выбираться отсюда — вот в чем вопрос. На него пусть ответит тот, у кого мозги поострее моих.

При этих словах все взглянули на Страшилу. Тот подполз к краю гнезда и выглянул наружу. Внизу чернела глубокая пропасть. Сверху нависала совершенно голая отвесная скала с одним-единственным выступом, на котором болталось, зацепившись одним из диванов, покалеченное тело Рогача. Деваться было некуда и помощи ждать неоткуда. Убедившись в этом, маленькая компания путешественников впала в уныние.

— Мы снова в тюрьме! — печально заключил Кувыркун.

— Уж лучше б мы остались во дворце, — простонал Джек. — Горный воздух, может быть, вреден для тыкв.

— Клювы Вороков наверняка вреднее, — возразил Конь. Падая, он повалился на спину и теперь отчаянно дрыгал ногами, пытаясь перевернуться. — Тыквы для Вороков — первое лакомство.

— Ты думаешь, птицы еще вернутся? — ужаснулся Джек.

— Без всякого сомнения, — кивнул Тип, — ведь это их гнездо. И обитает их тут, похоже, не одна сотня, — добавил он, — вы только посмотрите, сколько всякой всячины они сюда натаскали!

Гнездо и впрямь было битком набито разнообразными предметами, для птиц совершенно бесполезными, которые Вороки год за годом таскали сюда из чужих домов. А поскольку гнездо размещалось в укромном, скрытом от глаз людей месте, к хозяевам эти вещи уже не возвращались никогда.

Порывшись в мусоре — Вороки ведь тащили все подряд: и ценные вещи, и ненужный хлам, — Кувыркун выковырял лапой великолепное брильянтовое ожерелье. Заметив восхищенный взгляд Железного Дровосека, он преподнес ему свою находку в дар, сказав подходящую к случаю торжественную речь. Счастливый Дровосек тут же повесил ожерелье себе на шею и не мог им налюбоваться. Действительно, брильянты сияли в солнечных лучах чудным блеском.

Но вдруг послышался страшный клекот, хлопанье множества крыльев — все ближе, ближе…

— Вороки возвращаются! — закричал Тип. — Сейчас они заметят нас, и тогда — пиши пропало!

— Вот чего я всегда боялся! — запричитал Тыквоголовый. — Наступает мой смертный час!

— Да и мой, кажется, тоже, — приуныл Кувыркун. — Вороки — злейшие враги всего моего рода.

Положение остальных было не столь отчаянно. Благородный Страшила вызвался защитить своих товарищей от клювов и когтей разъяренных птиц. Он велел Типу снять с Джека голову и спрятаться с нею на дне гнезда. Кувыркун улегся рядом с Типом, а Ник-Дровосек, уже по опыту знавший, что делать, вынул солому из всех частей Страшилиного тела, кроме головы, и засыпал этой соломой Типа и Кувыркуна, таким образом надежно спрятав их от врагов.

Едва он успел закончить эту работу, как стая Вороков приблизилась к гнезду. Заметив незваных гостей, птицы набросились на них с яростным криком.

Железный Дровосек был по натуре миролюбив, но если уж приходилось драться, сражался не хуже римского гладиатора. И когда Вороки, налетев, стали бить крыльями и царапать острыми клювами его блестящее никелированное туловище, Дровосек схватил топор и принялся что было силы вращать им над головой. Таким образом он распугал немало птиц, но на их место прилетали все новые, атакуя с неубывающей злостью и яростью. Набросившись и на Рогача, беспомощно повисшего над гнездом, птицы пытались выклевать ему глаза, но, к счастью, — глаза были стеклянные, и у них ничего не вышло. Напали Вороки и на Коня, однако тот, лежа по-прежнему на спине, брыкался и лягался отчаянно — и его деревянные копыта нанесли Ворокам не меньший урон, чем топор Дровосека.

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая