Агата - Тинан Кэтлин - Страница 7
- Предыдущая
- 7/45
- Следующая
– Заждались тебя, милая, – будто бы говорит мама. – Что ж ты не вернулась домой?
– Но я не знала, мамочка, – лепечет она во сне, неотрывно глядя на Арчибальда Кристи, как кролик на удава. и спрашивает его:
– Что ты хочешь?
– Вырвать твое сердце, – отвечает он. – Так нужно.
Она проснулась в холодном поту и в мутном утреннем свете увидела, что на другой половине безупречно застланной супружеской постели по-прежнему нет ни складочки.
Часом позже она услышала, как к дому подъехал автомобиль мужа, поднялась, дрожа от какого-то болезненного облегчения, в конце концов все-таки накинула пеньюар, ополоснула побледневшее лицо ледяной водой и причесалась у туалетного столика. Потом спустилась в столовую.
На светлом дереве обшивки лежали солнечные пятна.
В торце полированного стола сидел Арчибальд Кристи, успевший принять ванну и сменить белье, и завтракал, уткнувшись в утреннюю газету. Перед ним на столе поблескивал старинный серебряный, еще георгианских времен, кофейник.
– Агата тоже села завтракать, притулившись сбоку, возле мужа. Солнце ударило в синие глаза полковника Кристи, когда он пожелал жене доброго утра; солнце вспыхивало на серебре, оно горело на полированной столешнице и согревало Агате спину. И не было ничего не свете, на что она не пошла бы, чтобы сберечь этот маленький и уютный мир! Она вновь заговорила, все с тем же маниакальным упорством:
– Я решила закрыть глаза на то, как ты проведешь эти выходные, Арчи. Никто не узнает, а я сама поеду в Беверли. Наберу с собой книг и уеду. А когда вернусь, все будет так, словно никаких выходных и не было.
– А следующие выходные?
– Пожалуйста, не надо следующих!
– Но ты же согласилась. – Арчи не скрывал раздражения. – Я не могу так подвести Нэнси. Я ей дал слово.
– Дал слово! А нас предал!
Арчи вытянул руку и коснулся руки жены.
– Невозможно предать того, кому уже изменил, – произнес он почти ласково. – Какой смысл? Я люблю тебя, но мы прожили вместе… очень долго. Впрочем, я сам о себе весьма низкого мнения.
– А я о тебе – самого высокого!
– Это не правда.
– Ну хорошо, не правда. – Агата улыбнулась. – Но я тебя все равно ужасно люблю!
На мужа это не произвело ни малейшего впечатления.
– Понимаешь, мне просто надоело быть твоим вечно любящим супругом и частью твоих планов и сюжетов.
– Ну хочешь, я уеду! – Она заплакала. – Уйду!
– Мы уходим каждый день, всякий раз, как перешагиваем порог комнаты, – торопливо заговорил он. – Послушай, сначала ты выследила меня. А теперь ты узнала правду и не хочешь смотреть ей в глаза. – Он налил себе вторую чашку кофе и поспешно отхлебнул, словно стараясь проглотить свое невольное раздражение: не надо сейчас ее сердить, нужно, чтобы она пошла ему навстречу.
– Агата, пожалуйста, пойми – мне в самом деле нужен развод.
– Нет, милый, он тебе не нужен. Он понадобился тебе после маминой смерти – потому что тогда я и правда была невыносима. Но теперь я исправляюсь. У нас все будет хорошо. Мы опять поедем в Африку…
– Да не хочу я ни в какую Африку, – оборвал он. – По крайней мере с тобой. Дела у тебя идут прекрасно.
И все можно устроить вполне… вполне пристойно. Я виноват, я сам тебе изменил, а адвокат придумает какую-нибудь женщину…
– Зачем – ведь эта женщина существует на самом деле?
– Ты не должна называть на суде ее имени. Я люблю ее и хочу на ней жениться. Как порядочный человек.
– Но я назову ее.
И тут Арчи Кристи взорвался:
– Хорошо, называй. Пускайся во все тяжкие. Говорю тебе, Агата, ты становишься неуравновешенной и опасной.
Она встала, чтобы обнять мужа – не надо так говорить.
Но он оттолкнул ее с такой силой, что она упала на колени. Тут в столовую как раз вошла горничная Джейн, принеся кофейник со свежим кофе.
– Быстро встань, – торопливо проговорил Арчи, не разжимая губ.
Агата покорно поднялась, а горничная, сообразив, что супруги ссорятся, поспешила ретироваться. Теперь Кристи глядел на жену с откровенной ненавистью.
– Ты нарочно закатываешь сцены на глазах у прислуги!
– Это не правда, – спокойно ответила Агата. Она уже поняла, что все ее усилия бесполезны.
– Ты из всего устраиваешь спектакль. Но больше такой номер не пройдет. – Он откинулся на спинку стула. – Я прошу тебя больше не приходить ко мне на работу. У тебя нет никакого чувства собственного достоинства. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – Дай тебе волю, ты сама себя загубишь.
– Ну пожалуйста, не надо, – взмолилась она, – может, есть все-таки какой-то выход…
– Довольно. – Он поднялся. – Между нами все кончено. Отныне и навсегда.
И уже из холла донеслось его «Меня не ждите», брошенное прислуге. А потом хлопнула входная дверь. Агата сидела не шевелясь, оцепенев от ужаса – в точности как в своем недавнем сне.
Зайдя около полудня к хозяйке, Шарлотта Фишер застала ее лежащей в постели в пеньюаре.
– Я позвонила этой мисс Нил якобы по твоему поручению. Сказала, тебе нужны копии счетов на всякие хозяйственные расходы.
– Она сказала, куда едет?
– Сказала еще прежде, чем я попыталась это у нее выведать.
– Ну и на какие же воды, Шарлотта?
– Будто бы в Харрогет. Я в ответ, мол, я хорошо знаю это место и что, мол, интересно, в какую гостиницу. Оказывается, в «Валенсию». На две недели. А теперь, думаю, надо взять и выкинуть все это из головы.
Агата закрыла локтем лицо.
– Я и не сомневалась, что Арчи придумает что-нибудь в этом духе. Нарочно поехать в мертвый сезон, когда там одни старики, чтобы никто его там не узнал. Вот бы умереть и ничего этого не знать!
Мисс Фишер, сев на кровать, гладила хозяйку по волосам.
– Я, пожалуй, побуду с тобой, сегодня ты мне что-то не нравишься!
– Нет-нет, Шарлотта, не нужно! – заверила ее Агата. – Иди домой, со мной все в порядке. Потом поговорим.
Ближе к обеду Агата наконец заставила себя одеться, села в машину, прихватив с собой Питера, и поехала забрать дочку из школы. Слава богу, девочка и пес были так заняты друг другом, что, пожалуй, ничего не заметили. Ни с того ни с сего она решила заехать к свекрови и, войдя в ее гостиную, неподвижно просидела там какое-то время среди собрания диковин и пару раз громко рассмеялась без видимых причин, тиская и целуя дочку. Миссис Хемсли нашла, что невесткино состояние значительно улучшилось.
Псевдотюдоровский коттедж капитана Ренкина находился милях в двадцати от «Стайлз» – удобство такой дислокации состояло в близости как к воинской части, так и к гольф-клубу. Вечером накануне третьего декабря в одной из спален коттеджа Нэнси Нил переодевалась к ужину. В комбинации поверх пояса с резинками, в чулках и туфлях она сидела у зеркала и красилась – подводила бровки, подкрашивала губы – чуть-чуть, чтобы они не казались чересчур большими, и что-то мурлыкала себе под нос. Арчи Кристи постучался и тут же вошел – Нэнси даже не успела накинуть платье. Он явился при полном параде и глядел на Нэнси с застенчивым обожанием.
– Ты позволишь?
Она улыбнулась его отражению.
– Я – да, а вот Филип может и не позволить.
– Не беспокойся. Он – наш человек. Мы знакомы с ним сто лет. Он тебя обожает.
Нэнси пудрила носик. Для Арчи она была как обещание другой жизни, полной ласки, уступок и незатейливых радостей. Он подошел и тихонько отвел бретельки комбинации с ее плеч. Нэнси, положив ногу на ногу, потянулась к нему.
– Встань, – прошептал он.
Она лениво поднялась.
– Сними это.
Нэнси, повернувшись к нему спиной, стащила с себя комбинацию и глянула на Арчи через плечо.
– Ты убийственно красивая, – произнес он пресекающимся от волнения голосом.
– И послушная.
– Пойдем-ка поскорее вниз. – Арчи наконец взял себя в руки. Он вообще был человек благоразумный.
- Предыдущая
- 7/45
- Следующая
