Агата - Тинан Кэтлин - Страница 17
- Предыдущая
- 17/45
- Следующая
– Еще как странно. Но для тиража очень полезно!
Было раннее утро, Агата уже позавтракала в постели и теперь сидела, буквально заваленная газетами. В одной из них было интервью с Арчи, с вынесенной в заголовок цитатой:
«Я страшно обеспокоен, просто не нахожу себе места». Другая газета вышла под шапкой «ПРОПАЛА ПИСАТЕЛЬНИЦА – ВСЯ СТРАНА ИЩЕТ МИССИС КРИСТИ». Ниже приводились три совершенно идентичных ее фотографии, но с разными прическами, и подпись более мелким шрифтом: «Возможные средства маскировки, взятые писательницей на вооружение».
Агата вылезла из постели и подошла к зеркалу с газетой в руке, чтобы сравнить фотографии с оригиналом. И сразу успокоилась, убедившись, что сходство уловить довольно трудно. Ее взгляд упал на рекламу внизу газетной полосы:
«Лицо цвета утренней розы. Как этого добиться», – и она уселась краситься, наложила на лицо бледную пудру и кремового цвета румяна. Потом, набросив пеньюар, села к письменному столу.
Из своего саквояжа Агата извлекла несколько бумажных полосок, перехваченных резинкой. Наверху одной из них вывела заглавными буквами – ПОТЕРЯ ПАМЯТИ – АРЧИ, на другой: УБИЙСТВО – ТОЧКА ЗРЕНИЯ ПОЛИЦИИ; на третьей: ЖЕРТВА.
Помедлив, она положила третью бумажную полоску к первым двум. И, взяв чистый лист бумаги, написала:
Женщина подавилась куском мяса. Глаза ее вылезли из орбит, лицо посинело. Все тело ее содрогалось, а в глотке что-то ритмически скрежетало, страшно сжимаясь и разжимаясь.
Перечитав, она скомкала листок и швырнула в мусорную корзину.
На новом листке она вывела:
7. Уединенное место
2. Необычная смерть
3. Сообщник(и)
4. Отвлекающий маневр
5. Победитель/побежденный
Неожиданный стук в дверь отвлек ее.
– Войдите, – сказала она, засовывая листки и полоски бумаги в саквояж.
Вошедшая горничная по имени Флора принесла чистое белье и с большим удивлением оглядела номер – шляпные коробки, книги, вазу, полную яблок, дорогое платье, брошенное на кресло.
– Похоже, вы к нам надолго, миссис Нил.
– О, я тоже так надеюсь. Флора.
– А ваш багаж нашли?
– Боюсь, пока еще нет.
– Знаете, а у нашего шеф-повара брат живет в Южной Африке!
– Надо же! А вы не принесете мне сегодняшнюю «Таймс»?
– Да, мэм, разумеется.
– Спасибо, Флора.
Агата повернулась спиной к горничной, давая той понять, что она свободна, и открыла взятое в библиотеке «Водолечение в Британии», по ходу чтения делая пометки в купленной накануне тетрадке:
7. Минеральные воды – железистые и щелочно-серные.
Перечитав, добавила:
Резкий вкус и запах – можно незаметно добавить какое-то средство?
2. Ванны: тело всплывает на 34 секунды.
Потом выписала целый абзац из книги:
«Использование гальванического тока для ванн и кресла Шнее. Сила тока постепенно повышается движением регулятора параллельно подсоединенного реостата. Ток выходит из клеммы А, далее по электроду, опущенному в ванночку, проходит сквозь воду и тело пациента, после чего возвращается через клемму Б ниже регулятора реостата и далее в электрическую сеть через клемму подключения В».
Закрыв тетрадку, Агата незаметно сунула в саквояж и ее, потом заперла саквояж, а ключ сунула в сумочку. Выбрав яблоко из вазы на столе, она жадно, чавкая, впилась в него – как другие писатели в разгар творческого процесса смолят сигарету за сигаретой, или гладят кошку, или перебирают четки.
Два часа спустя Агата уже сидела на очередном приеме у миссис Брейтуэйт, в процедурной при физиокабинете номер четыре в Королевских банях. В одном углу помещалась ванна, подсоединенная проводами к центральной приборной панели. Отсюда же тянулись провода к странного вида креслу, стоящему за ширмой.
Как и в кабинете самой миссис Брейтуэйт, ковры и пальмы призваны были уравновесить собой тяжелое впечатление от всего этого жутковатого оборудования. Миссис Брейтуэйт, накрахмаленная и улыбчивая, сказала Агате переодеться в соседней комнате в белую сорочку, набрала в ванну теплой воды и, когда пациентка вернулась, велела ей туда лечь.
– На самом деле, дорогуша моя, вам эти токи вовсе ни к чему. Но раз вы так настаиваете… Теперь лягте на деревянную решетку и опустите руки в воду. Готовы?
– Готова.
Докторша установила регулятор реостата и щелкнула переключателем. Агата почувствовала легкую дрожь – это мышцы едва заметно сокращались через равные промежутки времени, с каждым разом – чуть-чуть сильнее.
– А что, чем сильнее, тем лучше? – поинтересовалась она.
– Вам не надо слишком сильно. Ток активизирует мышцы. Но если перебрать, можно вызвать судороги.
– Но судороги – это же не страшно?
– Всякое бывает, дорогуша, – покачала головой миссис Брейтуэйт. – Может даже сердечко остановиться. С электричеством нужен глаз да глаз, особенно когда пропускаешь его через воду. – Она посмотрела на часы на стене. – Ну все, довольно на сегодня.
Одевшись, Агата отправилась к восьмиугольной стойке регистратуры в вестибюле, чтобы оплатить последующие процедуры. Регистратор спросил ее имя.
– Миссис Нил. Мисс Кроули познакомила меня с врачом, и я хотела бы оплатить вперед все, что мне назначили. – Она протянула регистратору листок назначений, выписанный миссис Брейтуэйт.
Тот принялся листать свой журнал.
– Миссис Тереза Нил, – повторила Агата. – Эн, и, эл, как река. Необычная фамилия, у вас, наверное, таких не было.
Тот глянул в свой список:
– У нас забронированы процедуры для некой мисс Нэнси Нил. – Регистратор самодовольно усмехнулся:
– Тоже как река.
– На какое число? – встрепенулась Агата.
– На четверг, в полдень.
– Надо же! Хотелось бы с ней увидеться – возможно, мы родственники!
Но регистратор уже слушал следующего пациента.
Всю вторую половину дня Агата обещала провести со своей новой подругой. При встрече Эвелин протянула ей нарядно упакованную коробочку.
– «Оригинальные Фарраха», – сообщила она.
– Оригинальные что?
– Тянучки. Эта лавочка тыщу лет ими торгует.
– Спасибо, – Агата даже смутилась. – Как приятно!
– А теперь наши Пьеро <Речь идет о так называемом «шоу Пьеро», разновидности британского уличного театра. «Пьеро» обычно выступали в английских приморских городках.>. Только придется немножко пройти.
– Я к твоим услугам, – рассмеялась Агата.
– В городишке нет ничего стоящего, кроме тянучек и Пьеро, – обычным своим безапелляционным тоном заявила Эвелин.
– И все-то ты знаешь, Эвелин!
– Хочешь сказать, я слишком самоуверенна? Так многие считают. Когда мне было четырнадцать, мама решила готовить меня к конфирмации. А мамочка у меня, надо сказать, сноб, каких поискать, вот она решила, что англиканская церковь на порядок шикарнее нашей методистской. И отправила меня к одному вздорному старику-священнику. Я его так допекла своими «А почему?» после каждого слова, что служитель божий сорвался. Он сказал: «Подожди еще год, может, Господь явится тебе в более понятном обличий». Он, кстати, так и не явился.
– А на следующий год?
– На следующий год мама придумала новый способ укрепить мои позиции в этом мире. Она послала меня на курсы секретарей. Куда более разумная идея – хоть и обошлась ей недешево, но оно того стоило. – Эвелин глянула на лацкан Агатиного пальто. – Что, несчастная любовь?
Агата вздрогнула.
– Ты все время носишь эту брошь. Желтый тюльпан.
Он символизирует безнадежную любовь.
Агата скосила глаза на лацкан.
– Как забавно, Эвелин. Эта вещь мне досталась от мамы, а ей ее подарил отец. Но мои родители очень любили друг друга!
– Ну и прекрасно, – улыбнулась Эвелин. – И вообще, по-моему, глупо верить в подобную ерунду.
- Предыдущая
- 17/45
- Следующая
