Вояж - Стил Даниэла - Страница 13

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая

– Благодарю вас, миссис Хантер, – ответил он, тоже улыбаясь.

– Можете называть меня Мэдди.

– А я Билл. Я видел вашу передачу о Джанет Маккатчинс. Там, очевидно, все непросто.

Она встретила комплимент грустной улыбкой и словами благодарности, а потом сказала:

– Я все еще жду, чтобы меня простил за нее муж. Он очень расстроен возможными последствиями для канала.

– Иногда приходится собирать в кулак волю и идти напролом. Вы знаете это не хуже меня. Надо прислушиваться к своему сердцу, а не только к советчикам. Уверен, он это понимает. Вы видели, каким будет верный шаг, и сделали его.

– Вряд ли он с вами согласился бы. Но я рада, что поступила именно так.

– Это необходимо зрителям. – Голос Билла окреп. Беседуя с Мэдди, он на глазах молодел, производя на нее сильное впечатление – и своим внешним обликом, и самообладанием. Она хорошо понимала решение Филлис позвать его.

– Согласна, они должны были это услышать. – Мэдди посмотрела на часы: уже начало пятого, ей пора в студию – причесываться и гримироваться.

– Жаль уходить, но у меня эфир в пять часов. Увидимся на следующей встрече.

Мэдди попрощалась за руку с несколькими людьми, буквально выбежала из Белого дома, остановила такси и помчалась на студию.

Грега она застала уже в кресле гримера.

– Как успехи? – спросил он ее как ни в чем не бывало. На самом деле работа комиссии первой леди вызывала у него большое любопытство, он считал, что это блестящий материал для репортажа.

– Страшно интересно! Мне понравилось. Я познакомилась с Биллом Александером, бывшим послом в Колумбии, жену которого в прошлом году убили террористы. Ужасная судьба!

– Что-то припоминаю… Когда тело привезли в посольство, на него страшно было смотреть… Нельзя его за это винить. Как он сейчас, бедняга?

– Как будто неплохо, но, по-моему, потрясение еще не прошло. Он пишет обо всем этом книгу.

– Может получиться любопытно. Кто еще там был?

Мэдди назвала несколько имен, но умолчала о прозвучавших историях, потому что обязалась держать язык за зубами и не собиралась изменять своему слову. После грима она, устроившись в студии, просмотрела новости, которые ей предстояло читать. Ничего особенного, обычные дела. Они с Грегом уверенно отработали выпуск, и Мэдди вернулась в свой кабинет. Ей хотелось подробнее ознакомиться с некоторыми сюжетами и кое-что проработать перед эфиром в 19.30. В восемь вечера она собралась домой. Позади остался долгий день. Перед уходом она позвонила Джеку. Он был еще наверху, на совещании.

– Ты меня отвезешь или мне брести домой пешком? – спросила она.

Джек не мог сдержать улыбку. Он все еще был зол на жену, но знал, что не сможет злиться вечно.

– Ты полгода будешь бежать за машиной, искупая свои грехи и расходы, которые я могу из-за тебя понести.

– Филлис Армстронг считает, что Маккатчинс не подаст на нас в суд.

– Надеюсь, она не ошибается. А вдруг ошибается? Президент оплатит расходы? Счет будет внушительным.

– Давай надеяться, что этого не произойдет, – ответила она невозмутимо. – Между прочим, комиссия произвела на меня сильное впечатление. Там собрались незаурядные люди.

Первый раз после вторника у них завязался нормальный разговор. Мэдди обрадовалась, что Джек понемногу оттаивает.

– Встретимся внизу через десять минут, – сказал он скороговоркой. – Мне здесь еще надо кое с чем разобраться.

Увидев мужа внизу десять минут спустя, она убедилась, что он не особо рад ее видеть, но выглядит уже не таким свирепым, как последние три дня. Оба старались избегать скользкой темы по пути домой. Остановились, чтобы купить пиццу; Мэдди подробно рассказывала о заседании комиссии, но избегала личных деталей, сосредоточившись на планах. Ей хотелось защитить своих новых знакомых.

– У вас есть что-то общее или вы просто умники, севшие на одного любимого конька?

– То и другое. Удивительно, насколько насилие затронуло каждого в тот или иной момент. Все были поразительно откровенны. – Это был предел ее собственной откровенности перед мужем.

– Ты ведь не поведала им свою собственную историю? – Джек с тревогой ждал ответа, пристально глядя на жену.

– Честно говоря, не удержалась. Там никто ничего не скрывал.

– Очень глупо, Мад! – Он еще не простил ее и не давал ей спуску. – Вдруг кто-нибудь проболтается журналистам? В каком виде ты нас представишь? Кому нужно знать, как Бобби Джо спихивал тебя с лестницы в Ноксвилле?

Ее насторожил его злой тон, но вместо того чтобы вступить в спор, она сказала:

– Надеюсь, это кому-то поможет понять, что жестокое обращение случается в жизни и таких людей, как я. Если это кому-то спасет жизнь, то я не прочь приоткрыть неприглядную сторону своей жизни. Хочется подарить людям надежду на спасение.

– Ты подаришь себе самой головную боль, только и всего. А еще – воспоминания о прозябании в трейлерном городке. Я столько потратил, чтобы избавить тебя от них! Не понимаю, как можно так сглупить!

– Я просто была честной, как и все остальные. Некоторые истории были гораздо хуже моей. – Начать хотя бы с пережитого самой первой леди! Тем не менее даже она ничего не утаила. Все были предельно откровенны, в этом и заключалась главная прелесть встречи. – В комиссии участвует Билл Александер. Он рассказал о похищении своей жены.

Эта ужасная история стала достоянием широкой публики, поэтому, рассказывая о ней Джеку, Мэдди не нарушала свое слово. Но тот всего лишь пожал плечами. Добиться от него сочувствия не получилось.

– С тем же успехом Билл мог пристрелить жену собственноручно. Он ужасно сглупил, сам ввязавшись в переговоры. Весь Госдеп твердил ему не делать этого, но он не стал никого слушать.

– Он отчаялся и, наверное, уже не мог рассуждать здраво. Ее семь месяцев удерживали заложницей, прежде чем убить. Он спятил от ожидания. – Вспоминая о Билле, Мэдди испытывала к нему острую жалость, но Джеку было все равно, и это ее тревожило. Казалось, он не испытывает ни малейшего сострадания к несчастному, столько пережившему. – У тебя на него, случайно, не зуб? Складывается впечатление, что ты его недолюбливаешь.

– Билл недолго ходит в президентских советниках, а до того преподавал в Гарварде. Он – настоящий выходец из средневековья, все его принципы и мораль – прямиком оттуда. Пилигрим какой-то! – Эта безжалостная характеристика покоробила Мэдди.

– По-моему, о нем можно сказать гораздо больше. Он производит впечатление чрезвычайно чуткого, умного и достойного человека.

– Наверное, он мне просто не по душе. Не чувствую в нем достаточно жизни, сексапильности, что ли.

Странно было слышать такое от Джека: во-первых, Билл был очень красив, во-вторых, искренен. Он выглядел полной противоположностью той фальшивой публике, с которой предпочитал общаться Джек Хантер. Стиль и идеи Билла она еще не вполне уяснила, но то, что для ее мужа он был недостаточно блестящим, уже поняла.

К десяти вечера они вернулись домой. Мэдди вопреки обыкновению включила новости и замерла: сообщалось о новом вторжении войск США в Ирак. Она повернулась к Джеку, который тоже смотрел репортаж, и заметила в его взгляде что-то странное.

– Ты ведь знал, что так будет? – спросила напрямик.

– Я не даю президенту советов по вопросам войн, только по массмедиа.

– Ерунда, ты знал! Для этого и ездил на прошлой неделе в Кэмп-Дэвид! А в этот выходной тебя ждут в Пентагоне. Почему ты скрыл это от меня?

Раньше Джек делился с Мэдди строго секретными сведениями, но в этот раз не стал. У нее впервые возникло ощущение, что он ей не доверяет, и она огорчилась.

– Слишком щепетильная и важная тема.

– Мы потеряем там кучу наших парней, Джек, – встревожилась Мэдди. Она лихорадочно соображала. В понедельник это станет важной темой ее передачи.

– Иногда приходится идти на жертвы, – произнес он холодно. По его мнению, президент принял правильное решение. У них с Мэдди уже случались разногласия на эту тему: она была не так убеждена в правоте действий президента, как ее муж.

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая