Пропавший легион - Тертлдав Гарри Норман - Страница 56

• Предыдущая
• 56/112
• Следующая

— Похоже, ты понимаешь, что происходит, — сказал Апокавкос, видя, что Марк, скрепя сердце, вынужден был согласиться с ним. — Кроме того, если ты все еще сомневаешься в моих словах, то как ты объяснишь, почему Маврикиос оставался в городе весь год и не отправился воевать с Каздом? Тогда все было намного опаснее — он просто не осмеливался уехать.

Это многое объяснило римлянину. Неудивительно, что Маврикиос выглядел так мрачно, когда говорил, что раньше не мог напасть на Казд! В прошлом году сила Империи возросла, а перед лицом опасности со стороны Казда возросло и ее единство. Трибун понимал теперь, почему у Маврикиоса такие усталые, налитые кровью глаза — было странно, что он вообще мог спать.

Но власть и единство в Видессосе отнюдь не шли рука об руку. Марк еще раз убедился в этом через несколько дней. Трибун просил Апокавкоса время от времени узнавать, что делается на улицах города. Марк видел, как намдалени оставались в неведении относительно того, что происходит в городе вокруг них, как они питались неверными слухами. Он не хотел, чтобы с римлянами происходило то же самое. Донесение Фостиса заставило его благословить богов за свою предусмотрительность.

— Если бы это не касалось нас, то я, наверное, не стал бы говорить тебе все, — пробормотал Апокавкос. — Но я думаю, что в течение следующих нескольких дней нам лучше без особой нужды не показываться в городе. Поднимается недовольство против проклятых островитян, а слишком многие здесь считают, что римляне и намдалени идут в одной упряжке.

— Недовольство против намдалени? — спросил Марк. Фостис кивнул. — Но почему? Они иногда вздорили с Империей, это правда, но сейчас они пришли в город для того, чтобы воевать с Каздом.

— Их слишком много, и они слишком задирают нос, эти наглые варвары. — То, что Фостис так привязался к римлянам и перенял их обычаи, еще не говорило о том, что его симпатии распространяются на людей Княжества. — Но мало того, они заняли дюжину храмов для своих служб, проклятые еретики. Не успеешь оглянуться, как они начнут обращать добрых людей в свою веру. Так дело не пойдет.

Марк сжал зубы, чтобы не закричать. Неужели никто в этом фанатичном мире не может хотя бы ненадолго забыть о религии ради дела? Если Фос и в самом деле одержит победу над дьявольским наваждением, которому поклонялись намдалени, над Фосом-игроком, то эта победа в конце концов достанется Скотту. Когда римлянин сказал об этом Апокавкосу, тот ответил:

— Я ничего не знаю, но я скорее соглашусь, чтобы Вулгххаш завладел Видессосом, чем отдал бы столицу князю Томонду из Намдалена.

Разговор был бесполезен. Марк махнул рукой и ушел, чтобы предупредить Сотэрика. Но в казарме его не оказалось.

— Он у своей сестры, — сказал один из солдат, койка которого была рядом с койкой Сотэрика.

— Спасибо, — поблагодарил трибун и пошел вверх по лестнице. Как обычно, возможность увидеть Хелвис заставила его радоваться и волноваться. Он уже несколько раз находил предлог встретиться с Сотэриком только для того, чтобы увидеть и Хелвис, если она окажется неподалеку. «Но на этот раз, — напомнил он себе, — встреча с намдалени действительно была очень срочной. И очень важной».

— Клянусь Богом-Игроком! — воскликнул Сотэрик, когда увидел, кто постучался в дверь Хелвис. — А мы только что говорили о тебе.

Это походило на вежливое приглашение, и Марк не знал, что об этом думать.

— Ты не возражаешь против глотка вина? — спросила Хелвис. — Может быть, хлеба с сыром?

Она уже не была той ослепительной женщиной, которую Марк встретил несколько недель назад, но время, как это всегда бывает, оказало свое целительное воздействие. Выражение боли и печали на ее лице почти исчезло. Изредка ее прекрасные черты даже оживляла улыбка.

Из спальни в гостиную вбежал мальчик. В руках он сжимал маленький деревянный меч.

— Убей казда! — произнес он сурово и взмахнул мечом.

Хелвис схватила его и подбросила в воздух. Он взвизгнул от удовольствия и выронил свой меч.

— Еще! — крикнул мальчик. — Еще!

Но мать вместо этого сжала его в своих объятиях — он опять напомнил ей Хемонда.

— Иди погуляй, малыш, — сказал Сотэрик, когда племянник встал на ноги. Схватив меч, мальчуган умчался с такой же скоростью, с какой только что ворвался в комнату.

Вспомнив своих сестер, Скаурус подумал, что все дети этого возраста или крепко спят, или носятся как угорелые — середины не бывает.

Когда Мальрик ушел, Скаурус рассказал Сотэрику то, что он узнал от Фостиса Апокавкоса. Первой реакцией островитянина была не тревога, как ожидал трибун, а, скорее, глухая злоба.

— Пусть они приходят, эти дурни! — сказал он в возбуждении, ударяя кулаком по колену. — Мы очистим город от этих ублюдков и получим возможность воевать с Империей. Тогда Намдален, наконец, получит мантию Видессоса — почему бы и нет?

Скаурус поперхнулся, ошеломленно уставившись на него. Он знал, что люди Княжества недолюбливали Видессос, да и всю Империю, но себялюбие и чувство превосходства, прозвучавшие в голосе Сотэрика, были совершенно ненормальными.

Хелвис тоже в недоумении смотрела на брата.

Как можно мягче Марк пытался возвратить его к реальности.

— Ты хочешь захватить и удержать город, имея шесть тысяч солдат? — спросил он вежливо.

— Восемь тысяч! И некоторые из каморов присоединятся к нам, я уверен. Они любят пограбить.

— В этом я не сомневаюсь. И когда вы избавитесь от остальных кочевников, от императорских гвардейцев-халога, от сорока тысяч видессианских солдат, размещенных в городе, то все, что вам нужно будет сделать — это держать в узде целый город. Они возненавидят вас вдвойне — как еретиков и как завоевателей. Желаю тебе удачи: она тебе очень пригодится.

Офицер-намдалени вдруг стал похож на Мальрика с его деревянным мечом.

— Значит, ты пришел сюда не для того, чтобы предложить свою помощь в этом деле?

— Союзники? — В той битве, о которой грезил Сотэрик, Скаурус надеялся видеть римлян на другой стороне. Если бы Сотэрик это услышал, он разъярился бы еще больше. Трибун с усмешкой подумал о том, какие чувства обуревают сейчас намдалени. В латинском языке даже не было такого слова. Он нашел его в греческом — хабрис. «Как там писал поэт-трагик? Боги лишают разума тех, кого хотят уничтожить. Горгидас процитировал бы точнее», — подумал он.

• Предыдущая
• 56/112
• Следующая