Пропавший легион - Тертлдав Гарри Норман - Страница 51

• Предыдущая
• 51/112
• Следующая

— Сюда, пожалуйста, — сказал писец, когда они поднялись наверх. Они прошли мимо нескольких больших комнат, через открытые двери которых Скаурус мог увидеть целые отряды писцов, склонившихся над табличками, пергаментом и дощечками с костяшками, на которых видессиане считали с невероятной быстротой. В казарме он чувствовал себя намного лучше. Сейчас, увидев в этом нервном центре Империи чиновников за работой, трибун не мог не признать его средоточием власти и силы.

У двери, к которой приближался Марк, стояли на часах двое плотных невысоких кочевника из степей Падрайи. Их лица, пустые от скуки, приняли настороженное выражение. Со дня своего прибытия в Видессос Скаурус не хотел иметь с каморами ничего общего. Было очевидно, что они чувствовали себя униженными из-за того, что один из них опозорил себя, став орудием в руках Авшара. Мрачные взгляды, которые кочевники бросали на него, лучше всяких слов сказали Марку о том, что каморы скорее предпочли, чтобы их соотечественник всадил свой дьявольский кинжал с демоном на рукоятке в грудь римлянина.

— Господин хочет видеть этого? — спросил один из них сопровождающего чиновника, нарочито пренебрежительно указав пальцем на Скауруса. — Ты уверен?

— Конечно, уверен, — сердито буркнул чиновник. — А теперь отойдите в сторону, вы, оба! Вмешиваясь в чужие дела, благодарности не заработаешь!

Подчеркнуто медленно каморы отошли от двери. Когда Скаурус проходил мимо них, один из часовых странно булькнул, имитируя хрип умирающего, у которого перерезано горло. Это было настолько жутко и так походило на настоящий хрип, что трибун невольно содрогнулся. Солдат ядовито ухмыльнулся.

Разгневанный тем, что проявил слабость при варваре, Скаурус вошел в кабинет Севастоса, готовый ко всему. Когда чиновник объявил имя трибуна, Марк поклонился так же аккуратно и четко, как поклонился бы Императору — он не хотел, чтобы малейшее нарушение этикета дало Сфранцезу хоть небольшое превосходство.

— Входи, входи, ты всегда желанный гость, — сказал Севастос. Как всегда, его глубокий мягкий голос не выражал ничего, кроме воспитанности и вежливости. Прежде чем Марк успел собраться с мыслями, второй находившийся в кабинете человек неожиданно соскочил со своего кресла и бросился навстречу трибуну.

Он был высок, худощав и неуклюж; на вид ему было не больше двадцати двух — двадцати трех лет. Лицо его обрамляла курчавая бородка. Он крепко сжал ладонь трибуна и дружески потряс ее.

— Великолепный бой, просто великолепный! — вскричал молодой человек и добавил: — Я видел, как ты побил намдалени. Если бы это была настоящая война, а не спортивное состязание, земля превратилась бы в губку, пропитанную их кровью. Великолепно, — повторил он.

— Да, конечно… — пробормотал Скаурус, совершенно растерявшись и не понимал, как этот безнадежно штатский человек может говорить о войне, да еще в таких выражениях.

Варданес Сфранцез сухо кашлянул.

— Одной из причин приглашения, мой чужеземный друг, стало искреннее желание познакомить тебя с моим племянником, спафариосом Ортайясом Сфранцезом. После твоей победы он только и говорит, что об этом, и умолял меня пригласить командира римлян.

В буквальном переводе звание «спафариос» означало «носитель меча», однако на самом деле оно соответствовало секретарской должности. В случае с Ортайясом именно так и было. Казалось, даже просто носить меч — и то представляло для него серьезное испытание. Однако он был возбужден до предела.

— Я был потрясен, увидев, как удачно ты отразил атаки намдалени пешим строем, — заявил он. — В своем «Искусстве ведения войны» Миндес Калокирес рекомендует сперва осыпать их стрелами со значительного расстояния и поясняет, что в рукопашном бою они непобедимы. К величайшему сожалению, вот уже сто лет, как он лежит в могиле. А мне было бы чрезвычайно интересно услышать его замечания по поводу твоего боя!

— Это было бы интересно, ваша светлость, — согласился Скаурус, не уверенный в том, что правильно понял речь Ортайяса. Юный дворянин говорил очень быстро и вдобавок к этому — с сильным акцентом. К тому же он обожал пышные слова, что было серьезным испытанием для не слишком сильного в видессианском языке трибуна.

— Калокирес — наш величайший военный историк, — вежливо пояснил дядя Ортайяса. — Господа, прошу садиться. Скаурус (по-видессиански это имя прозвучало как «Скаврос»), попробуй вина, если хочешь. Это чудесная лоза из западных провинций Рабан, в эти тяжелые времена она попадает к нам очень редко.

Бледно-розовое вино полилось в бокал из изящного алебастрового кувшинчика. Марк глотнул в знак вежливости, затем еще раз — уже с удовольствием, оценив прелесть букета, — это вино было, пожалуй, лучшим из всех, что ему доводилось пробовать в Видессосе.

— Я так и знал, что тебе понравится, — сказал Варданес. — Оно немного пряно для меня, я больше люблю простые вина, но довольно приятно на вкус и для разнообразия неплохо.

Скаурус посмотрел на Севастоса взглядом, в котором смешались недоверие и восхищение. Севастосу было бы нелегко согласиться с трибуном в вопросе о вкусе вина. Очевидно, Сфранцез просто хотел снять напряженность. Но Марк все больше терялся в догадках — чем же вызвана эта неожиданная встреча? Как бы то ни было, Севастос не спешил начинать беседу. Он обаятельно-вежливо поболтал о сплетнях, дошедших до него за несколько последних дней, не пожалев даже своих знакомых-чиновников.

— Есть такие, — заметил он, — кто думает, что отметка о получении денег, проставленная в бухгалтерской книге, сама по себе уже деньги. — Поднеся бокал к губам, он продолжал: — Требуется только один глоток вина, чтобы убедиться, насколько глупы эти люди!

Трибун согласился с ним, но при этом заметил, как властно сжала рука Сфранцеза полированную поверхность бокала.

Кабинет Севастоса был украшен богаче, чем личные покои Маврикиоса Гавраса. Со стен свисал шелк, расшитый золотыми и серебряными нитями, дорогие диваны были обиты красивыми тканями, кресла из черного дерева инкрустированы костью и самоцветами. И все же главным здесь было не стремление к чистой роскоши. Это было жилище человека, который ценил комфорт и удобства, но не стал их рабам.

• Предыдущая
• 51/112
• Следующая