Мечи легиона - Тертлдав Гарри Норман - Страница 15

• Предыдущая
• 15/118
• Следующая

— Вон он. — Марк показал на чиновника пальцем. — Его имя Итзалин.

— Третий слева? — спросил Гай Филипп.

Трибун кивнул и тут же пожалел о своей неосмотрительности: голова раскалывалась от тупой боли. От любого резкого движения в висках принимались стучать молотки. Вчера Марк слишком много пил и слишком мало спал.

Старший центурион двинулся вперед со словами:

— Его имя значит для меня не больше, чем собачье дерьмо, в которое он превратится, когда я закончу разбираться с ним.

Высокий римский шлем едва не задевал потолок жестким гребнем, от быстрых шагов красный шлем развевался на плечах, кольчуга звенела. Скавр прислонился к косяку, наблюдая за происходящим. Чиновники в ужасе глядели из-за гор пергаментных свитков на это воплощение войны, внезапно возникшее в их маленьком уютном мирке.

Итзалин, погруженный в счета, даже не заметил приближения римлянина. Он продолжал переводить цифры из одной колонки в другую, тщательно проверяя каждый столбец. Итзалину едва перевалило за тридцать, однако это был уже опытный бюрократ. Лицо его было бледным, кожа дряблой, а почерк -уверенным.

Гай Филипп с громким лязгом вырвал меч из медных ножен. Марк бросился вперед — он привел сюда старшего центуриона вовсе не для того, чтобы тот совершил убийство. Однако Гай Филипп с силой опустил меч на письменный стол Итзалина. Чернильница подпрыгнула и перевернулась, костяшки счетов разлетелись в разные стороны.

Чиновник как ужаленный выскочил из-за стола и дико уставился на Гая Филиппа. С криком ужаса он подхватил толстую бухгалтерскую книгу, спасая ее из лужи расплывающихся чернил.

— Что это значит? — вскричал он дрожащим голосом.

— Заткни свою паршивую глотку, ты, мешок гнилых яблок! — басом заревел Гай Филипп. Старший центурион мог перекрыть голосом даже шум битвы; в закрытом помещении его рев звучал просто устрашающе. — Не двигаться! -Он ткнул несчастного бюрократа в грудь, видя, что тот пытается улизнуть. -Ты будешь слушать все, что я сочту нужным тебе сказать!

И Гай Филипп ловко плюнул в чернильницу.

Под пронзительным взором старшего центуриона Итзалин съежился. Что ж, никакого позора в том, что бюрократ перепугался до потери сознания, не было. Огненный взор Гая Филиппа превращал в пыль даже испытанных в боях легионеров.

— Так это ты тот самый гребаный дурень с кочаном капусты на плечах! Это ты валял дурака с жалованьем для моих солдат! — рявкнул старший центурион, кривя губы.

Краска смущения залила сероватое лицо Итзалина.

— Вполне вероятно, что в связи с некоторыми непредвиденными обстоятельствами и задержкой, обусловленной… м-м… досадными недоразумениями и некоторыми промахами в работе, а также… м-м… несколько временных затруднений, усугубленных обилием…

— Хватит молоть чушь! — приказал Гай Филипп. Он не понял и половины из того, что нес бюрократ. Заметив, что все еще держит меч в руке, Гай Филипп вложил гладий в ножны. Теперь он мрачно тыкал в лицо бюрократу пальцем.

Перепуганные глаза Итзалина были прикованы к этому пальцу.

— А теперь слушай меня! Слушай хорошенько, понял? — заговорил ветеран. Итзалин послушно кивнул, не смея поднять глаз. — Это вы, проклятые богами, чернильные души, придумали нанимать солдат! Это вы перестали доверять видессианам, потому что те любили своих господ больше, чем вас. Так? — Гай Филипп встряхнул несчастного чиновника. — Так или нет?

— Я… э-э… Полагаю, что нечто в этом роде действительно имело место, хотя подобная политика… м-м… была внедрена в обычную практику до того, как я имел честь быть переведенным в данный отдел.

— Клянусь членом Марса! Ты что, всегда так разговариваешь? — Римлянин хлопнул себя рукой по лбу, пытаясь осознать услышанное. — Если бы спросили меня, я бы ответил вам так: да вы, ребята, задницей думали!.. Ладно, хрен с этим делом. Слушай, ты, ублюдочный сын козы! Если ты хочешь, чтобы солдаты сражались за деньги, то почему ты вздумал задержать им жалованье? Отвечай, голозадый бюрократ! — Голос Гая Филиппа зазвучал еще громче, хотя Марк не думал, что такое возможно. — А если бы сюда пришли мои солдаты?.. Уж они-то вовсе не такие мягкосердечные добряки, как я, не думай! Знаешь, что бы они с тобой сделали? Они оторвали бы твою ослиную башку и помочились на нее! Будешь знать, как задерживать их деньги!

Казалось, Итзалин с минуты на минуту потеряет сознание. Решив, что с несчастного чиновника, пожалуй, хватит, Марк вмешался:

— Ну, раз уж ты у нас такой мягкосердечный добряк, Гай, то скажи: что же ты с ним сделаешь? Ну коли не станешь отрывать ему голову и мочиться на нее?

— Э? Я? Хм… — Старший центурион на мгновение смешался, но почти сразу же великолепно пришел в себя. Придвинувшись к бедняге Итзалину вплотную, он прошипел тому прямо в глаза: — Даю тебе четыре дня! Ты отправишь нам все до последнего золотого! И в старых монетах, а не в том мусоре, который чеканил Ортайяс! Иначе я забуду дорожку в уборную и все свои струйки солью на тебя. Ты меня понял?

После третьей попытки Итзалин выдавил:

— Да.

— Вот так-то оно лучше. — Гай Филипп сурово огляделся по сторонам. -А вы, паршивые бездельники, почему не работаете? — зарычал он на ошеломленных бюрократов и скорым шагом покинул комнату.

— Всего вам доброго, господа! — любезно сказал Марк чиновникам, следуя за Гаем Филиппом. Уже в коридоре трибуна посетила удачная мысль. Он снова заглянул в комнату и добавил: — Наемники — ужасные люди. Иметь дело с видессианскими аристократами было куда приятнее, не так ли?

Алипия Гавра весело смеялась, когда трибун рассказывал ей эту историю.

— И он получил жалованье?

— До последнего медяка. Оплата была выслана в Гарсавру специальным курьером дней десять назад. Гай Филипп решил остаться в Видессе и дождаться известия от Муниция о том, что деньги получены. Если произойдет задержка или Муниций недосчитается хотя бы одной монетки… ох, не хотел бы я в таком случае оказаться на месте Итзалина.

— Совсем неплохо время от времени устраивать бюрократам хорошую взбучку, — серьезно отозвалась Алипия. — Чиновники необходимы, чтобы Империя оставалась могущественной. Но иногда они начинают думать, будто жизнь сводится к бухгалтерским книгам. Столкнуться с реальностью лицом к лицу… Полезный урок.

Марк усмехнулся:

— Да уж. Думаю, Гай Филипп — воплощенная реальность. Во всяком случае, он куда реальнее, чем хотелось бы Итзалину.

Алипия поднялась с постели. Прошла несколько шагов до столика, где стоял кувшин вина. Налила себе и Марку. Это было лучшее вино, какое нашлось в таверне. Правда, и оно оказалось не слишком хорошим.

По сравнению с постоялым двором Аэция этот был маленьким и грязным. В узкое окно врывался непрестанный звон молотков — в этом квартале жили медники.

Отставив кружку — безобразный на вид предмет желтого цвета, кое-как приспособленный для питья, — трибун поймал взгляд Алипии. Принцесса смотрела на него с любопытством.

Марк свел брови в дугу. «Что?» Помедлив, Алипия нерешительно спросила:

— Ты говорил Гаю Филиппу… о нас?

— Нет, — тут же ответил Скавр. — Чем меньше людей знает, тем лучше.

— Это так, — кивнула принцесса. — И все же, если даже половина того, что говорит о Гае мой дядя, — правда, то он никогда тебя не предаст. Он верный соратник и добрый твой друг. Об этом можно судить хотя бы по тому, как слаженно вы работаете в паре.

— Ты права. Гай никогда не предаст меня, — согласился Марк. — Но если я ему откроюсь, моя жизнь легче не станет. Зато его — существенно осложнится. Он увидит только риск. Он никогда не поймет, что ты стоишь любого риска.

— Никогда не говори, что не рожден быть придворным, милый Марк, -прошептала Алипия. Ее глаза засияли.

Марк крепко обнял ее. Кожа Алипии, как теплый шелк, коснулась его щеки.

С улицы донесся грубый голос:

• Предыдущая
• 15/118
• Следующая