Страшный Суд. Апокалипсис наших дней - Головачев Сергей - Страница 23

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая

– Пипец! – облегчённо вздохнула Жива, – ещё бы секунда, и от тебя мокрого места бы не осталось.

– Это точно, – кивнула Майя и тут же с тревогой спросила, – а ты этого Нага видела?

По лицу её было заметно, что рассказ о Наге напугал её больше, чем умчавшийся поезд.

– Нет, – покачала головой Жива, – да мне это и не грозит. Я ведь уже не девственница. – Она почему-то вздохнула.

Тем временем, экскурсионная группа, опережая девушек на пятнадцать минут, подошла к Главному входу на Лысую.

– А знаете, почему эту гору назвали Девичьей? – неожиданно спросил гид.

– Почему? – сразу же заинтересовалась женская половина группы.

– Потому что здесь с давних пор девушки исчезают.

– Как это, исчезают? – опешила Ида.

– А вот так, бесследно, – ответил гид. – Как утверждают ведьмы, постоянно бывающие здесь, их умыкает некая тварь, которую они называют Наг.

– Наг? – переспросила Ида.

– Наг, – подтвердил гид. – Когда он замечает на горе красивую девушку, то всегда причмокивает от удовольствия. Вот так, – трижды произнёс он характерный отрывистый звук. – При этом появляется он перед жертвой не совсем в обычном виде, чем её и пугает.

– Как же он выглядит?

– Выглядит он так, – со знанием дела ответил гид, – до пояса, вернее, до колен, – это голый мужик…

– Совсем голый? – удивилась женщина в очках.

– Ага, до колен. А вот затем ноги его плавно перетекают в два змеиных хвоста, на которых он и передвигается.

– Да ну вас! – отмахнулась Ида. – Что вы такое выдумываете?

– Ничего я не выдумываю. Вот посмотрите.

Гид вытащил из кожаной сумки планшет, включил его и показал всем несколько снимков из музея Пергамон в Берлине, изображавших горельефы алтаря Зевса, созданного во втором веке до нашей эры. На каждом из снимков отчётливо были видны скульптуры змееногих мужчин.

– Ну, что скажете на это? Кстати, первые люди на Земле тоже были нагами. Помните, что говорится в библии об Адаме и Еве, когда они съели плоды с древа познания: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги.»

– Да всё это сказки!

– Сказки – не сказки, а девушки-то ведь пропадают. Вернее, девственницы. Два раза в год, на хеллоуин и в Вальпургиеву ночь Наг выбирает себе девственницу из числа пришедших на гору и в качестве жертвенной дани утаскивает её в свою нору.

– А что, он… и сегодня будет себе девственницу выбирать? – с тревогой спросила Ида.

– А что, разве… – передразнивая её, спросил гид, – среди вас есть девственницы?

Вся женская половина группы, за исключением Иды, отрицательно покачала головой. Ида застенчиво промолчала, но по её смущённому выражению лица всё было понятно и без слов.

– А вы хоть сами этого Нага видели? – настороженно спросила она.

– Нет, – покачал головой гид, – вживую его видит только слепая ведьма. И, скорей всего, его видела дочка Лысогора, которая нарисована на стене. Но она уже никому ничего не расскажет.

Мультики оказались настолько реальными, что Димон-А даже заметил, что зрачки в глазах сатиров были не круглыми как у людей, и не вертикальными, как у змей, а почему-то горизонтальными.

– Ой, что-то не то. Бежим!

Они ринулись вверх по дороге. Козлорогие, стуча копытами, помчались вслед за ними. Дикий ужас охватил Димонов, и стометровку они преодолели со спринтерской скоростью за десять секунд. Фиксировали забег два молодых человека в камуфляже, стоявшие за финишной ленточкой шлагбаума.

– Чего это с ними? – удивился один из них.

– Козлы! – с перекошенным ртом прокричал ему О`Димон, первым пересёкший финишную черту и тут же отброшенный назад металлической полосатой трубой.

– Кто козлы? – не понял другой.

– Там козлы! – показал большим пальцем за спину догнавший приятеля Димон-А.

– Нет там никаких козлов, – удивлённо пожал плечами первый.

– Как это нет? – оглянулись собратья назад и тут же увидели рогатые морды белых козлов, стоявших позади них на задних копытах.

Димоны в ужасе нырнули под шлагбаум и мигом спрятались за широкими спинами молодых людей в камуфляже. Правда, через секунду они поняли, что попали из огня в полымя, заметив на пятнистых комбинезонах бойцов спецподразделения чёрные нашивки с белой надписью «барс», а на рукавах у них – шевроны с оскаленными красными мордами.

Подняв глаза, Димоны обнаружили точно такие же, только реальные кошачьи морды и на плечах милиционеров. Содрогнувшись от ужаса, они отпрянули от «барсов» и в панике кинулись бежать в разные стороны.

Определив по обезумевшему виду парней, что те уже поймали тему, «барсы» тут же погнались за ними. Догнав их, бойцы спецподразделения мгновенно провели захват, завели им руки за спину и бесцеремонно прогнули парней к земле.

– Куда? – обозлились милиционеры. – Вы чё, травы обкурились, торчки?

– А чё, сразу торчки? – возмутился худой, как цапля, наркоман, уже не раз бывавший в милицейском участке на Печерске и зарегистрированный там, как Дмитрий Торчин.

Младший сержант не стал откладывать дело в долгий ящик и тут же стал допрашивать его:

– Колись, траву курил?

– Колюсь, не курил, – привычно ответил О`Димон.

– Значит, не куришь, а колешься? – злорадно произнёс барсоголовый.

Тем временем, старший сержант, с трудом удерживая своего увальня, принудил его резкими ударами по голени, чтобы тот, как можно шире, раздвинул ноги. После того, как Димон-А, действительно, стал похож на букву А, старший «барс» безрезультатно обыскал его, а затем кивнул младшему:

– А теперь обыщи своего.

– Сними рюкзак! Живо! Руки на голову! – приказал младший «барс» О`Димону и также обыскал его.

Не найдя ничего подозрительного в карманах, младший сержант вытряхнул содержимое рюкзака на землю. На земле оказались фонарик, компас и двухлитровая бутылка кока-колы.

– А это что? Кокаин в разведённом виде? – пристебалась к нему красная морда.

– Да какой ещё кокаин? – вновь возмутился О`Димон.

Младший сержант прощупал рюкзак и в боковом карманчике нашёл белый аптекарский футлярчик.

– А вот и статья! – обрадовался он.

Но рано обрадовался. Воспользовавшись тем, что старший сержант отвлёкся, Димон-А незаметно вытащил из-под пиратской банданы две разноцветные таблетки и тут же их проглотил.

– А вот и нет статьи! – обрадованно произнёс он.

– Ничего, – пообещал ему старший «барс», – был бы наркоман, а статья всегда найдётся. В кутузку их!

О’Димон живо сложил все свои пожитки в рюкзак, закинул его себе за спину, после чего красные морды повели обоих наркоманов в кутузку, в небольшую пристройку к полуразрушенной гауптвахте.

– А как вы догадались, ну, – удручённо спросил О’Димон по дороге в кутузку, – что мы… это?

– … любите наркотики? – ухмыльнулся младший «барс».

– Не… что наркотики любят нас, – поправил его Димон-А.

– По глазам, пацаны… только по вашим глазам, – объяснил старший «барс» и запер дверь на задвижку.

В небольшом помещении с зарешёченным окном среди битого стекла, обломков шифера и кирпича валялись на полу и осколки разбитого зеркала. О’Димон поднял один из них и с любопытством посмотрел себе в глаза.

– Ни черта себе! – не поверил он, увидев в зеркале, что зрачки у него расширились до такой степени, что чуть ли не наполовину вытеснили собой радужку. Он перевёл взгляд на приятеля и увидел у того точно такие же расширенные зрачки.

В давние времена, рассказывал гид, всё русло Днепра в районе Лысой горы было занято островами. Главное же русло, именуемое Лысогорским рукавом, проходило непосредственно под горой. То есть там, где сейчас мы стоим, на месте вот этих железнодорожных путей и восьмиполосного шоссе, пролегало раньше главное русло Днепра, а вместо легковых машин и фур проплывали прежде ладьи и галеры.

Позже, когда неподалёку начали строить дамбу для железнодорожного моста, русло это перекрыли, вследствие чего оно отклонилось к левому берегу и размыло большинство островов. Днепр отодвинулся от Лысой горы, а находившийся напротив огромный Галерный остров перестал быть таковым и слился с пойменной долиной.

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая