Подстрелите обезьянку! Секреты нового мышления в бизнесе - Тернер Колин - Страница 33

• Предыдущая
• 33/57
• Следующая

По мере того как западный мир отказывается от доктрины необузданного потребительства, отношения между некогда непримиримыми конкурентами все чаще приобретают партнерский характер. Мы отходим от эгоцентризма, мысленно оперируя множественными местоимениями: мы, нам, наш. Общественное сознание выказывает множество признаков готовности к переходу от нынешней эгоистической разобщенности к духовному единению. Первый шаг на этом пути – осознание иллюзорности границ, возведенных эго вокруг каждого из нас; второй шаг – умение видеть истинную подоплеку абсурдных и себялюбивых внушений, исходящих от эго; и третий шаг – твердая решимость противостоять внушениям эго. Полное подчинение эго своей власти достижимо лишь для тех, кто по-настоящему глубоко осознал свою принадлежность к всеединству. Любые две вещи в нашем мире связаны неразрывными узами, и путь к истинному просветлению, подлинному духовному росту лежит только через подлинное сострадание к этому миру – в том числе и к своим собратьям.

Как-то раз император, сопровождаемый многочисленными советниками и придворными, оказался в окрестностях отдаленной деревушки. В обычаях крестьян было делать императору ценные подношения. Однако местные жители, по-видимому не отличавшиеся зажиточностью, выслали старейшин навстречу императорскому кортежу без подношений. Приблизившись к императорскому паланкину, один из старейшин сказал:

– Наш дар – одно из самых драгоценных сокровищ, передаваемых из поколения в поколение.

– И что же это? – спросил заинтригованный император. Старейшина сказал с поклоном:

– Приятно зимой понежиться на солнышке.

Услышав это, император захохотал, и свита подхватила его смех.

– В этом вашем знании нет никакого секрета, оно общеизвестно! – сказал император, отсмеявшись. – Но я принимаю ваш «драгоценный» дар.

Вернувшись во дворец, император принялся размышлять над словами деревенского старейшины. «Жизнь проста, – сказал он себе, – но человек усложняет ее. Я могу позволить себе все, чего пожелаю; однако чем больше желаний, тем сложнее становится жизнь. Я перестаю быть тем, кто я есть на самом деле. Что ни говори, вся моя жизнь – лишь отражение чьих-то представлений о том, каким надлежит быть императору. Воображение тех, кто окружает меня, стало моей реальностью. Я совершаю лишь те поступки, которых от меня ожидают. Что же мне сделать, чтобы жить своей жизнью?»

Эго ожесточенно цепляется за любую сложность и запутанность, которая, по его мнению, необходима для того, чтобы мы были уверены в завтрашнем дне. Поистине, оно радо сложности превыше всего, так как считает, что чем в большую переделку мы попадаем, тем сильней это побуждает нас к действию. Отсюда-то и происходит наша склонность не упрощать, а усложнять себе жизнь – как личную, так и профессиональную. И несмотря на то, что сложность порождает расточительность, большинство компаний погрязают в ней, раз за разом вовлекаюсь в бесполезную, непродуктивную и дорогостоящую деятельность. И чем более важным считается заниматься чем-то сложным, тем более бурной оказывается связанная с этим деятельность и меньшими – ее плоды.

В нашем материалистическом мире, где мерилом успеха служит богатство, люди часто путают деятельность и продуктивность. Соответственно, свою деятельность они направляют на то, что порождает большую важность и сложность, ибо считается, что именно эти последние способны принести награды и почести, которые послужат их обладателю охранной грамотой. В действительности же защита, о которой так печется эго, иллюзорна и недолговечна: чем более человек в ней нуждается, тем менее защищенным себя чувствует.

– Люди всегда будут неуемны в своем стремлении к таким удовольствиям, как хорошая еда, красивая одежда, веселая музыка и плотские утехи, – сказал как-то раз мудрец Ян-чжу своему императору. – Но много будет таких, кто со временем поймет, что удовлетворение материальных потребностей не приносит того счастья, на которое они надеялись. Потому-то общество и изобретает для человека поощрения помимо материальных благ.

– Ты говоришь о таких вещах, как титулы, общественное признание, статус, власть, – сказал император. – О том, что коротко именуют карьерой.

– Именно так, – ответил Ян-чжу. – Привлеченные этими наградами и движимые давлением общества, люди посвящают всю свою жизнь погоне за ними, а получив, чувствуют, что им удалось чего-то достичь. Но говоря по правде, такие люди многим жертвуют в своей жизни, ибо не могут более смотреть, слушать, чувствовать и мыслить, сообразуясь со своим сердцем. Свои поступки они поверяют тем, ведут ли они к приобретению веса в обществе. Вот и выходит, что они не живут собственной жизнью, но неизменно следуют требованиям других.

– В этом они ничем не отличаются от рабов и узников!

– Совершенно верно, и многие из них того не ведают. Наши предки считали жизнь лишь временным пребыванием в этом мире, а смерть – временным уходом из него. В течение недолгого отведенного нам срока мы должны прислушиваться к своему голосу и двигаться вслед за своим сердцем. К чему соблюдать не тобой установленные правила и жить ради удовлетворения других? Не лучше ли быть свободным и жить своей жизнью, полной мерой вкушая то, что встречается на твоем пути?

– Ты прав, – ответствовал император. – Добровольно заточаясь в тюрьму имени и титула, человек позволяет общественным предрассудкам увести себя от естественного порядка вещей.

– Это, безусловно, так. Еще одна пустая трата времени – забота о том, чтобы остаться в памяти потомков. Ведь наше теперешнее сознание не сможет этого увидеть! Вместо того, чтобы ради одних только имени и репутации позволять людям играть собой, человеку надлежало бы слушаться велений собственного сердца.

– Иными словами, человеку следует жить, не взваливая на себя ношу славы и признания, – заключил император. – Следует попросту отринуть чувство собственной важности, порождающее вышеназванные устремления. Ибо чувство это не может существовать без сложности, каковая противна простому и естественному ходу вещей. Так и получается, что чем больше человек считает себя обязанным иметь, тем больше он вынужден заботиться о том, чтобы защитить то, что имеет. И сам того не ведая, он сооружает вокруг себя лабиринт, столь запутанный, что не нужно и замков.

– Но как же человеку вернуть себе свободу? – спросил император.

– Для этого существует единственный способ, – отвечал Янч-жу. – Нужно увидеть свои узы, понять, чем они являются на самом деле. Просто подняться над ними.

Поддаваясь внушениям эго, мы отвергаем свою истинную природу и поневоле начинаем считать себя менее значительными, чем мы есть. Иногда мы до такой степени отождествляем себя со своей профессиональной деятельностью, что выходные и отпуска представляются нам чем-то вроде временного небытия. Между тем их уместнее было бы уподобить прогулкам по двору тюрьмы, в которую мы добровольно себя заточаем. Если бы мы смогли приподняться над всеми хитросплетениями своей жизни и увидеть, что они созданы лишь для того, чтобы удовлетворить запросы нашего эго, мы поняли бы всю абсурдность тех требований, которые непрерывно ставит перед нами пляска под его дудку. Мы что, и вправду не можем жить без электронных чемоданов, распознающих владельца по отпечаткам пальцев? А вся та аппаратура, которая окружает нас на работе, – она что, действительно облегчает нам жизнь, как планировали ее создатели? Вы уверены, что без всех этих хитросплетений ваш бизнес разобьет паралич? А те хитросплетения, которыми мы оплели свои взаимоотношения с ближними, – без них никак, правда? Действительно ли нам нужна вся эта сложность? А может, мы попросту дали себя в этом убедить? Задумайтесь: какое качество в большей степени облегчило бы вам жизнь – способность преодолевать трудности или умение их не создавать?

• Предыдущая
• 33/57
• Следующая