Шутник - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 2

• Предыдущая
• 2/33
• Следующая

Сорокавосьмилетний возраст дает некоторые привилегии, и человек легко находит способы завести разговор, что для двадцативосьмилетнего может окончиться конфузом.

— Доброе утро, барышня. Вы ведь гостья у нас?

Он произнес эти слова с улыбкой, которая могла сойти за отеческую. Девушка быстро взглянула на него, и губы ее дрогнули. «Слишком уж охотно она улыбается, — подумал мистер Гарло, — ведь визит ее был не из приятных».

— Я завтракала в «Дэчи», но я не живу здесь. Такой ужасный городишко!

— Нет, и у него есть свои красоты, — запротестовал мистер Гарло.

Он опустил шестипенсовую монету на прилавок, взял местное расписание поездов и, подождав, пока девушка сосчитала сдачу, вышел вместе с ней из конторы.

— И свой романтизм, — продолжал он. — Посмотрите, вот здание, выстроенное французскими военнопленными.

От него видны были лишь верхушки тюремных труб. Она бросила взгляд в указанном направлении и покачала головой.

— Конечно, это ужасное место, ужасное! Я пытался набраться мужества и войти вовнутрь, но не смог!

— У вас есть… — она не окончила вопрос.

— Да, есть приятель. Много лет тому назад я был очень с ним дружен, но бедняга сбился с пути. Я все обещал навестить его, но мне было страшно.

У мистера Гарло не было никакого друга в тюрьме.

Девушка задумчиво посмотрела на него.

— Это не так страшно, я уже там была, — сказала она без малейшего смущения. — У меня там дядя.

— Неужели? — В голосе мистера Гарло было должное количество симпатии и понимания.

— За четыре года это мой первый визит. Конечно, мне неприятно, и я буду рада, когда все кончится. Ведь это все-таки очень тяжело.

Они медленно шли по направлению к отелю.

— Вполне естественно, что это ужасно для вас. Так жаль этих несчастных людей…

Девушка улыбалась, что мистера Гарло почти шокировало.

— Меня это мало огорчает. Конечно, неприлично говорить так, но не огорчает, и только. Между нами, — она сделала паузу, — то есть между моим дядей и мной, никогда не было взаимной привязанности, но я его единственная родственница и веду его дела. — Девушка замялась, не зная, как объяснить. — В том числе и денежные. Но ему довольно трудно угодить.

Мистер Гарло был чрезвычайно заинтересован, он и не воображал, что это посещение будет иметь такой аспект.

— Да, это было бы ужасно, если бы я его любила или если бы он был привязан ко мне, — продолжала девушка, останавливаясь перед отельной лестницей. — У нас просто деловые переговоры и больше ничего.

Она дружески кивнула головой своему спутнику и прошла в отель впереди него. Мистер Гарло остался стоять в дверях, ни на кого не глядя и о чем-то думая, а потом поплелся к своему остывающему кофе и вступил в разговор о погоде и урожае с маленьким человеком, ожидавшим его прихода.

Теперь они были совершенно одни.

— Все в порядке, Элленбери?

— Да, мистер Гарло, — быстро ответил маленький человек. — Все в полном порядке. Я устроил дело, которое начали французские подписчики против общества Рата, и…

Внезапно он умолк. Следуя за направлением его взгляда, мистер Гарло тоже посмотрел в окно.

По улице, направляясь к железнодорожной станции, шли восемь заключенных, но теперь они были в ручных кандалах, прикованных к блестящей стальной цепи, которая проходила через всю процессию.

— Не особенно приятное зрелище, — сказал мистер Гарло. В моменты красноречия голос его был звучен и приятен. — Но огрубелые жители Принстоуна, наверно, привыкли к нему. Я полагаю, что этих людей переводят в другую тюрьму. Можете себе представить, что бы вы чувствовали, если бы были, ну, предположим, хоть надзирателем в этом отряде людей, скованных, как дикие звери…

— Ради Бога, остановитесь! — хрипло сказал маленький человек. — Не говорите об этом, не говорите!

Дрожащими руками он закрыл лицо.

— Поездка сюда приводила меня в ужас, — сказал он еле слышным голосом. — Раньше я никогда здесь не бывал… Когда автомобиль проезжал под страшной аркой, я был почти в обмороке!

Мистер Гарло, одним глазом посматривая на дверь, снисходительно улыбнулся.

— Вам нечего бояться, милейший Элленбери, — сказал он отеческим тоном. — В некотором смысле я покрыл ваши грехи. В некотором смысле, — подчеркнул он. — Будет ли судья таких же взглядов, как я, не знаю. Вы знакомы с законами лучше, чем я. Одно несомненно: вы свободны, долги ваши уплачены, украденные вами у клиентов деньги возвращены, и у вас теперь, я полагаю, имеется доходец вполне удовлетворительный?

Маленький человек кивнул и как будто что-то проглотил. Он был весь белый, даже губы побелели, и когда он попытался поднять стакан с водой, его руки так дрожали, что он должен был опять поставить стакан на стол.

— Я вам очень благодарен, — сказал он. — Очень, очень благодарен… Простите, это меня так взволновало.

— Естественно, — пробормотал мистер Гарло.

Он вынул из кармана записную книжку, раскрыл ее и минут пять писал, а маленький адвокатик наблюдал за ним. Окончив писать, мистер Гарло вырвал листок и передал его через стол.

— Я хочу узнать об Артуре Ингле, — сказал он. — Когда кончится его срок, где он живет — в Лондоне или в другом месте, каковы его средства и особенно, каковы причины его недовольства жизнью, — полагаю, что оно очень велико. Мне также хотелось бы узнать, где служит его племянница. Ее имя вы найдете на этой бумажке, против него стоит вопросительный знак. Я хочу знать, кто ее знакомые, каковы ее развлечения и, что особенно важно, ее финансовое положение.

— Понимаю, — Элленбери тщательно вложил бумажку в потертую записную книжку, а затем со свойственной ему непоследовательностью сказал: — Я забыл одну вещь, мистер Гарло. В понедельник в мою контору на Линкольнс-фильде приходил полицейский.

Последние два слова он произнес извиняющимся тоном, как будто он был ответственен за профессию своих посетителей. Мистер Гарло обратил бледные глаза на собеседника, долго смотрел ему в лицо и спросил:

— В связи с чем?

— В точности не знаю, — сказал Элленбери. — Для меня это было непонятно, — и он искривил лицо, чтобы выразить изумление. У него была привычка воспроизводить описываемые им эмоции. — Видите ли, мистер Карлтон не пришел ни к какому заключению.

— Карлтон? — переспросил Гарло. — Из министерства иностранных дел?

Элленбери кивнул.

— Ну?

— Он интересовался пожаром. Помните пожар на Международном резиновом заводе? Он спрашивал, был ли у Рата застрахован сгоревший товар, и я ему сказал, что, насколько я знаю, он у нас не был застрахован.

— Не говорите «мы», — заметил мистер Гарло. — Говорите Рата-синдикат. Вы ведь только адвокат, выступающий вместо неизвестных хозяев. Ну, что еще?

— Это все, — сказал Элленбери. — Он был очень уклончив.

— Он всегда уклончив, — перебил его со слабой улыбкой Гарло, — и он всегда неразборчив в средствах — запомните это, Элленбери. Субинспектор Джемс Карлтон самый беспринципный человек из когда-либо служивших в Скотленд-Ярде. Когда-нибудь он либо осрамится, либо достигнет высоких степеней. Я восхищаюсь им чрезвычайно. Ни одного человека в мире я не считаю выше него в смысле интеллигентности, остроты ума и… беспринципности. Он предпочитает теорию прямоты. Прямота одно из самых сбивающих с толку качеств человека, потому что вы никогда не угадаете, что в тот или иной момент сделает такой человек. Вышло что-то вроде эпиграммы, Элленбери, вы запишите ее: когда надумаете писать мою биографию, у вас будет материал для оживления ее страниц. — Мистер Гарло посмотрел на часы. — В пятницу в одиннадцать вечера я буду в Парк-Лейне и смогу уделить вам десять минут, — сказал он.

Элленбери горестно стиснул пальцы рук.

— Но не будет ли это рискованно, для вас, конечно? — пробормотал он. — Может быть, я глуп, так как не могу понять — зачем вы… Ну зачем вы подвергаете себя случайностям? С вашими деньгами…

Мистер Гарло откинулся на мягкую спинку кресла, в его бледных глазах появилась легкая веселость.

• Предыдущая
• 2/33
• Следующая