Коллекционер - Казаков Дмитрий Львович - Страница 57

• Предыдущая
• 57/66
• Следующая

Олег напрягся – есть шанс встретить еще кого-нибудь знакомого по учебно-тренировочному лагерю, кого-нибудь, кто отнесется к ним вовсе не так дружелюбно, как Арам.

Но не увидел ни одного знакомого лица, и им с Ингерой досталось лишь несколько любопытных взглядов.

Бойцы под началом отца Люциана выглядели изнуренными, и даже не столько физически, сколько морально. Лица их были угрюмыми, и под мрачностью этой прятались та же растерянность, тот же страх, что и у командира, только без его веры и умения скрывать свои чувства.

Имелись раненые, и «лечили» их, судя по всему, исключительно бинтами.

– Вот… типа… туда вам, – сказал Арам, когда они поднялись на вторую баррикаду. – Счастливого пути.

– А тебе счастливо оставаться. – Ингера заглянула великану в лицо. – Ты уверен? Точно хочешь сражаться до конца? Еще не поздно отступиться…

Арам насупился:

– Бежать? Предать? Нет… не могу… Меня тогда подобрали… Кормили, точно. Должен биться против злых… Мы победим.

И он улыбнулся светлой и чистой, почти детской улыбкой.

– Прощай, дружище, – сказал Олег, пожимая широкую, как лопата, ладонь.

Они спустились с баррикады и пошли дальше на север, а он остался среди соратников.

– Значит, Цагене ранен… – проговорил Олег, когда стало ясно, что их не услышат. – Причем тяжело.

Вспомнился тот момент в Замке Истины, когда отдача дернула руку, глухо хлопнуло, на рясе главы Ордена Взыскующих Истины в верхней части груди появилось кровавое пятно. Мигом позже Цагене упал на спину, правда, затем ползал, и шустро… Но с перепугу чего только не сделаешь?

– Так что даже командовать не может, – продолжил Соловьев. – Что неплохо… Неужели его некем заменить?

– Сам подумай, друг. – Ингера постучала себя пальцем по лбу, но сделала это с такой улыбкой, что вышло не обидно. – Разве такой босс допустит рядом конкурентов? Преподобных, что хоть что-то могли и значили, он из инквизиции давно убрал, оставил лишь исполнителей, и сейчас они в растерянности, не знают, что делать, поскольку не умеют проявлять инициативу…

Ну, да, всего один выстрел, даже не смертельный, и восстание в Лирморе оказалось без головы. Можно было бы собой погордиться, но желания такого не возникало…

Улица Горшечников вывела на Круглую площадь, и вот здесь им встретилась первая воронка, достаточно большая, чтобы в нее провалилась телега вместе с лошадью. Затем попалась вторая, третья, дом с громадной дырой в стене и следующий, превращенный в груду обломков.

– Неужели кто-то стрелял из пушек по жилым кварталам? – спросил Олег. – Зачем?

Дальше на север, насколько он мог видеть, тянулась зона сплошного разрушения. Улица представляла собой ряд воронок, груды развалин по сторонам от нее обозначали дома.

Здесь были люди, копошились в руинах, рылись в обломках, что-то вытаскивали. Смотрели на чужаков недоверчиво, дергались при каждом шорохе, глаза у всех – у женщин, у мужчин и детей – казались одинаково пустыми, лица выражали только страх.

– Может быть, это ошибка… – Судя по голосу Ингеры, слова давались ей с трудом. – Может быть, попытка запугать… Чтобы знали, что будет с теми, кто поддержит Цагене.

Впереди, лавируя меж воронок, катили повозку рикши очень старый мужчина и средних лет женщина. На повозке стоял сундук, обвязанный ремнями, сидела крохотная девчушка и держала клетку с облезлым, но все еще цветастым попугаем. Услышав, что их кто-то догоняет, женщина обернулась, лицо ее исказилось.

– Не убивайте нас! – запричитала она, падая на колени. – Отец, моли их!

Старик оглянулся тоже, стало видно, что на его физиономии страх борется с остатками гордости.

– Мы никого не будем убивать! – поспешно воскликнул Олег.

– Убивать! Убивать! – неожиданно завопил попугай, а девочка заплакала.

Пришлось свернуть, пройти так, чтобы повозка осталась в стороне.

Улица, названия которой Олег не помнил, вывела к реке, и открылся расположенный восточнее Новый мост. На западе стала видна громада Замка Истины, такого же гордого и мрачного, как обычно, разве что с черными знаменами на всех до единой башнях. Завидев их, Олег невольно сжал кулаки, а Ингера заскрипела зубами.

– Взорвала бы это логовище мерзости, снесла бы до основания, – призналась она. – Святоши долбаные…

И добавила несколько фраз на сурганском.

Мост, если честно, нужно было одной из противоборствующих сторон либо взорвать, либо захватить и держать под охраной, но ни то, ни другое в хаосе, что охватил Лирмор, никто не сделал. То ли соображения не хватило у командиров, то ли про него попросту забыли за более срочными делами, посчитали, что эту задачу решит кто-то другой.

– Пусто, как хорошо… – протянула Ингера, и они припустили на север со всех ног.

С воды хорошо было видно, сколь во многих местах и как сильно горит город. Счастье еще, что Лирмор большей частью строили из камня, и пищи для пожаров в нем имелось немного. Но грязно-серые дымные хвосты там и тут уродовали рассветное небо.

Новый мост остался за спиной, потянулся квартал, вроде бы целый, но при этом совершенно безлюдный. Жители то ли сбежали, то ли попрятались по подвалам, опасаясь, что и на их дома с небес упадет начиненная порохом смерть.

Новые развалины, «брызги» разбитых стекол на мостовой…

Олег не обратил внимания на донесшийся с севера дробный стук, но вот Ингера встрепенулась.

– Всадники, – сказала она настороженно. – Давай-ка спрячемся…

Они метнулись в переулок, откуда тянуло гарью и жженым мясом, через выбитое окно спустились в полуподвал, где до недавнего времени, судя по запаху и обстановке, торговали хлебом. Отсюда был хорошо виден кусок уходившей к мосту улицы.

Стук копыт усилился, мимо промчались три всадника с готовыми к стрельбе карабинами в руках и саблями на поясах. Через некоторое время проехали назад, уже шагом, внимательно оглядываясь, так что Олегу и Ингере пришлось спрятаться, отступить от окна.

Прикатил новый звук, куда более мощный, но монотонный, размеренный, слитный топот вперемежку с ржанием и постукиванием, какое издают колеса без шин на неровной поверхности.

По улице шли пехотинцы в серо-зеленых мундирах, с винтовками и вещевыми мешками за спиной, с касками на головах. Лошади тащили пушки, задравшие к небу стальные хоботы стволов, подпрыгивали на телегах снарядные ящики, возницы щелкали кнутами и орудовали поводьями. Кто-то из архиерей-генералов вел свою часть в Лирмор. Неясно только, для чего – чтобы присоединиться к мятежной инквизиции или чтобы выступить против нее.

– В городе будет жарко, – прошептала Ингера, выглядывая из-за подоконника. – Вовремя мы ушли. Ведь так?

– Само собой, – отозвался Олег. – Только мы пока не ушли… идем.

Топот стих, войска утопали на юг, к переправе через Золотоструйную.

И только после того, как мимо промчался еще один разъезд из десятка кавалеристов, они покинули убежище. Солнце к этому времени поднялось, начало припекать, и Олег с тоской подумал, каково будет тащиться по такой жаре.

Они миновали черные от копоти руины на месте сожженного несколько дней назад храма Ордена Хранящих Святость. Потянулся район Лирмора, почти не затронутый всеобщим хаосом, с открытыми магазинами и тавернами и даже с прохожими на улицах.

Но за очередным поворотом обнаружилась баррикада, разбитая в щепки выстрелами артиллерии, и рядом с ней трупы, множество тел с оружием в руках и без, некоторые в рясах: жужжали жирные зеленые мухи, деловито каркали пирующие вороны. Ингера сглотнула, у Олега ком подкатил к горлу.

– Почему никто не хоронит? – спросил он. – Вонять же будут… уже воняют.

Судя по виду тел, они лежали тут со вчерашнего дня, и запашок чувствовался.

– Может быть, король запретил погребать тела мятежников? – спросила девушка. – Или, скорее, никому до этого пока дела нет, местные все разбежались, боятся и нос высунуть… А это что там?

За баррикадой, там, где от улицы ответвлялась другая, более узкая, под фонарем стояла лошадь. Оседланная, с уздечкой на морде и даже с сумками на боках, но не привязанная и без каких-либо следов хозяина рядом.

• Предыдущая
• 57/66
• Следующая