Сотрудник агентства «Континенталь» - Хэммет Дэшил - Страница 75

• Предыдущая
• 75/274
• Следующая

Тогда мне следовало сидеть тихо, как мышь. Просматривая вещи умершего, я изучил его не хуже себя самого. После него осталась масса бумаг и дневник, куда Эшкрафт записывал все свои мысли и дела. Первую ночь я провел, изучая дневник, запоминая все, что в нем вычитал... и упражняясь в отработке подписи этого несчастного. Среди вещей, которые я вытащил из его карманов, были дорожные чеки на сумму в полторы тысячи долларов, и я хотел утром оприходовать их.

Провел в Сиэтле три дня... Как Норман Эшкрафт. Я наткнулся на золотую жилу и не собирался от нее отказываться. Письмо, адресованное миссис Эшкрафт, защищало меня от обвинения в убийстве, если бы я погорел; кроме того, я знал, что безопаснее доводить игру до конца, нежели в середине партии брать ноги в руки. Когда шум вокруг этого дела затих, я собрался и уехал в Сан-Франциско, вернувшись к своей прежней фамилии – Эд Бохенон. Однако я сохранил все вещи Эшкрафта, так как узнал, что его жена богата. Я не сомневался, что смогу заполучить часть ее имущества, если разыграю свою карту, как надлежит. Но она сама облегчила мне дело. Читая как-то «Игземинер», я наткнулся на объявление, ответил на него... ну и все.

– Значит, ты не приказывал убить миссис Эшкрафт?

Он отрицательно покачал головой. Я вынул из кармана пачку сигарет и положил две на сиденье между нами.

– Хочу предложить тебе игру. Чтобы удовлетворить самолюбие. Она не будет иметь никаких последствий... и ничего не докажет. Если ты это сделал, возьми сигарету, которая лежит ближе ко мне. Если нет, возьми ту, что лежит ближе к тебе. Поиграем?

– Нет. Не хочу, – сказал он резко. – Мне не нравится такая игра. Но мне хочется закурить.

Он протянул здоровую руку и взял сигарету, лежавшую ближе ко мне.

Благодарю тебя, Эд, – сказал я. – С глубоким сожалением должен сообщить, что я все-таки отправлю тебя на виселицу.

– По-моему, ты спятил, малыш.

– Ты думаешь о том, что сработано в Сан-Франциско, Эд, – пояснил я. – А я говорю о Сиэтле. Тебя, гостиничного вора, застали в номере, где находился человек с пулей в виске. Какой вывод, по-твоему, сделает из этого суд присяжных, Эд?

Он залился смехом. Но вдруг смех его перестал быть беззаботным.

– Он, разумеется, сделает вывод, что ты убил парня, – продолжал я. – Когда ты начал осуществлять свой план, положив глаз на имущество миссис Эшкрафт, и приказал ее убить, первое, что ты сделал, ты уничтожил письмо самоубийцы. Потому что знал: как ни стереги его, всегда остается риск, что кто-нибудь найдет письмо и тогда дорого придется платить за игру. Письмо сослужило свою службу, и больше тебе не было нужно,

Я не могу посадить тебя за убийства в Сан-Франциско, задуманные и оплаченные тобою. Но я прихлопну тебя тем убийством, которого ты не совершал. Так что правосудие в конечном счете будет удовлетворено. Ты поедешь в Сиэтл, Эд, и там отправишься на виселицу за самоубийство Эшкрафта.

Так и случилось.

– Вчера вечером убили Тила.

Старик – шеф отделения Детективного агентства «Континенталь» в Сан-Франциско – сказал это глядя мимо меня. Его речь была столь же мягкой, как и его улыбка, и не давала никакого представления о том что кипело у него в котелке.

Если я и сохранял спокойствие, ожидая пока Старик продолжит, это не говорило, что новость ничего не значила для меня. Мне нравился Боб Тил, да и всем в отделении тоже. Он поступил в Агентство сразу после окончания колледжа, года два назад, и если кто-то и был создан, чтоб стать первоклассным детективом, то этот стройный, широкоплечий парень и был создан для этого. Два года – едва достаточный срок чтоб освоить начатки искусства слежки, но Боб с его острыми глазами, крепкими нервами, холодной головой и искренним интересом к работе, был уже на пути к высшим достижениям мастерства. У меня сложилось почти отеческое отношение к нему, ведь я дал ему большую часть начальных уроков.

Старик на меня не смотрел, он говорил, глядя в окно, опершись головой на руку.

– Его застрелили из пистолета тридцать второго калибра, две пули, прямо в сердце. Это случилось позади ряда рекламных щитов о сдаче участка на северо-западном углу пересечения Хайд-стрит и Эдди-стрит, приблизительно в десять часов вечера, вчера. Его тело нашел патрульный в начале двенадцатого. Пистолет лежал примерно в пятидесяти футах от него. Я был там, и прошелся по округе самостоятельно. Вчерашний дождь смыл все следы, но, судя по состоянию одежды Тила и позе, в которой он лежал, когда был найден, я сказал бы, что не было никакой борьбы, и застрелен он был там где и найден, а не перенесен из другого места позже. Он лежал за щитами примерно в тридцати футах от тротуара и у него ничего не было в руках. Стреляли из пистолета с близкого расстояния, достаточного чтоб оставить подпалины у него на пальто, на груди. Очевидно, что никто ничего не видел и не слышал выстрелов. Дождь и ветер прогнали пешеходов с улиц, и ослабили звуки выстрелов тридцать второго калибра, которые и без того не очень громкие.

Старик начал барабанить карандашом по столу, этот тихий стук взвел мои нервы до предела. Затем Старик прекратил стучать и продолжил:

– Тил был занят слежкой за Гербертом Витэйкром – он следил за ним в течении трех дней. Витэйкр – один из партнеров фирмы «Огборн и Витэйкр», инженеры по строительству сельскохозяйственных ферм. У них есть опционы на большие участки земли в нескольких районах с новой ирригационной системой. Огборн занимался продажами, в то время как Витэйкр вел все остальные дела, включая бухгалтерию.

На прошлой неделе Огборн обнаружил, что его партнер подделывал документы. Учетные книги показывали ряд платежей за землю, которые, как узнал Огборн, не были сделаны. Он оценивает ущерб от воровства Витэйкра в сумму от ста пятидесяти до двухсот пятидесяти тысяч долларов. Он пришел ко мне три дня назад и рассказал мне об этом. Он хотел проследить за Витэйкром, чтоб узнать, куда тот дел украденные деньги. Их фирма по условиям договора – товарищество, и, разумеется, партнер не может преследоваться по суду за изъятие денег из предприятия. Таким образом Огборн не мог добиться ареста своего партнера, но он надеялся обнаружить деньги, а затем вернуть их посредством гражданского иска. Также он опасался что Витэйкр может исчезнуть.

Я направил Тила походить за Витэкром, который, как мы считали, не знал, что партнер подозревает его. Теперь я посылаю вас, чтоб вы нашли Витэйкра. Я намерен найти его и привлечь к ответственности, даже если мне придется приостановить всю обычную деятельность конторы и на год отвлечь на это дело каждого, кого я имею в распоряжении. Отчеты Тила в секретарском отделе, возьмите их. Держите меня в курсе.

Слова Старика стоили больше чем клятва на крови обычного человека.

Я забрал оба отчета Боба в секретарской. Разумеется, за последний день отчета не было, он не успел вернуться с задания и написать его. Первый был уже скопирован, и копия была послана Огборну. Над вторым машинистка все еще работала.

В своих рапортах Боб описывал Витэйкра как мужчину лет тридцати семи, с каштановыми волосами и карими глазами, нервного, гладко выбритого, цвет кожи не темный и не слишком светлый, обычный, с довольно маленькими ступнями. Он имел рост примерно пять футов восемь дюймов, вес около ста пятидесяти фунтов, одевался модно, но сдержанно. Проживал на Гоу-стрит вместе с женой. Детей у них не было. Огборн описал Бобу миссис Витэйкр: маленькая, пухленькая, белокурая дамочка чуть моложе тридцати лет.

Те, кто помнит этот случай, пусть знают, название города, детективного агентства и имена людей, оказавшихся замешанными в эти события намеренно изменены автором. Но пусть они знают и то, что автор будет строго придерживаться истины в своем повествовании. Некоторые имена существенно важны для ясности, но их использование могло бы вызвать у кого-то смущение или даже боль, поэтому псевдонимы в таких случаях – самая подходящая замена.

• Предыдущая
• 75/274
• Следующая