Вспять: Хроника перевернувшегося времени - Слаповский Алексей Иванович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/51
- Следующая
Анатолий, как и рассчитывал, оказался ночью в Придонске, в лучшей гостинице города, рядом с Анастасией. И даже не рядом, а вместе. И не просто вместе, а слитно.
Он этого ждал, он помнил, когда был миг слияния (многие мужчины в эти моменты почему-то смотрят на часы — так полководцы фиксируют время начала сражения), а у женщин со временем другие отношения: Анастасия помнила, что было, прикрепленность же этого было к каким-то абстрактным цифрам ее абсолютно не интересовала. Поэтому, когда пробили антикварные часы в родительском доме и она немедленно перенеслась из своей спальни в гостиницу, где увидела не звездное небо над головой, а потное трудолюбивое лицо Анатолия. Ей стало неловко, у нее возникло ощущение, что всё происходит с нею, но без ее участия. И она уперлась руками в грудь жениха.
— Настя, Настя, Настя, — горячо зашептал Анатолий. — Милая моя, хорошая, сейчас, сейчас!
Анастасия пожалела Анатолия, отвернулась и закрыла глаза, предоставив ему свободу действий.
«Но почему я ничего не чувствую? — подумала она при этом. Я же люблю его. То, что происходило здесь в среду, нравилось мне, почему не нравится сейчас? Вернее, не то чтобы не нравится, а как-то… Как-то почти все равно… То есть не все равно, а как-то… Как-то странно. Может, меня смущает фатальность: если это было, значит, опять должно быть? Получается, ничего не зависит от моей воли.
Да, в этом дело. Во вторник вечером, я помню, все началось по взаимной страсти, красиво и романтично. А сейчас — хочешь ты, не хочешь, а оно — вот оно».
Анатолий, застонав, упал рядом, тяжело дыша и победно улыбаясь.
Анастасия встала и пошла в душ.
Значит, уже что-то меняется. В прошлую среду они долго еще обнимались — сначала отдыхая, а потом вторично доведя себя до исступления. Теперь не так. Она стоит под душем, теплые струи воды смывают следы, и не хочется возвращаться в комнату.
В ванной все по высшему разряду, будто и не Придонск, а заграница — научились. Стильная керамика на полу и на стенах, ручки душа латунные, под старину, белые большие полотенца, два халата на вешалке, душистый гель в пакетиках. Но почему подташнивает от всего этого? А потому, быть может, что в ту среду, настоящую среду, Анастасия оказалась здесь впервые и ей все было интересно уже из-за своей новизны. И стены, и ручки, и гель с приятным запахом. Все казалось важным, немножко роскошным (Анастасия это любила), она, помнится, надорвала пакетик с гелем и обрадовалась, что он зеленый — один из ее любимых цветов, зеленый с прожилками жемчужного цвета, вылила на ладонь, полюбовалась малахитовой лужицей и провела по коже, ощущая двойную гладкость — кожи и геля. А теперь все кажется подержанным, уже использованным — и ощущения тоже словно подержанные. Анастасия разорвала пакетик. С чего она взяла, что этот густой и приторный запах приятен? Чем ей понравился этот химический оттенок зеленого с этими отвратительными прожилками? Анастасия брезгливо, двумя пальцами, бросила пакетик в пластиковое ведерко, что стояло в углу. Не попала — пакетик плякнулся об пол с живым звуком, как мутировавшая до неузнаваемости лягушка, потекла жидкость, похожая на зеленую кровь чудовищ из фильмов ужасов.
Тут Анастасию стошнило уже по-настоящему.
Анатолий ждал ее, раскинувшись, как идеальная фигура на рисунке Леонардо да Винчи. Анастасия хорошо помнила этот рисунок, где у человека как бы четыре руки и четыре ноги в разных положениях. А ведь так оно и есть — Анатолий лежит одновременно и сегодняшний, и тот, из прошедшей среды. То есть их, Анатолиев сегодняшнего и тогдашнего, как бы двое. От этого с ума сойдешь.
Анатолий с ума не сходил. Пока Анастасия была в душе, он успел опять любовно проголодаться. Он смотрел на нее, вышедшую из ванной в халате, белую, как ангел, и радовался за себя, что стал владельцем этой красоты, и представлял зависть тех, кому повезло бы увидеть, как Анатолий обладает Анастасией. Нет, в самом деле, подумал Анатолий, люди в своем прогрессе отношений наверняка дойдут до того, что отбросят ложный стыд и будут заниматься тем, что им приятно, на глазах у всех. Нравится же нам ехать на красивой машине и ловить завистливые взгляды? Вот и любовью с красивой женщиной почему не заняться на глазах у вздыхающих мужчин? Это повышает самооценку, стимулирует…
Он лежал с закрытыми глазами. Так было в прошлый раз: закрыл глаза, лежал, ждал, а потом губы Анастасии прикоснулись к телу, будто ласковым током ожгло…
Услышал какие-то звуки, открыл глаза.
Анастасия одевалась.
— В чем дело?
— Не знаю.
— Ты меня не разлюбила, случайно? — спросил Анатолий иронично.
— Нет.
— А в чем дело?
— Не знаю. Как-то все неправильно. Будто все заранее уже известно.
— Ну и что? Женщины обычно любят стабильность. А нам эта стабильность как минимум на месяц обеспечена, если время не повернется.
На месяц? Почему на месяц? — удивилась Анастасия. А, ну да, месяц назад они впервые сблизились. Вот что он считает стабильностью и, возможно, самым главным. Для нее же главное началось раньше — месяца три назад, когда почувствовала, что хочет быть с этим человеком. Но не бросилась сразу к нему, пожила с этим чувством ожидания и терпения, предвкушения и сомнений, которые иногда искусственно в себе вызывала… Теперь этого ничего не будет.
— Мне надо подумать, — сказала Анастасия.
— О чем?
— Не знаю. Обо всем. Я поеду домой.
— Сейчас? У тебя машины нет. Я могу тебя отвезти, конечно, но — смысл? Объясни.
— Вызову такси. Или позвоню отцу, у него в Придонске резервная машина всегда наготове, шофер исполнительный, вежливый. Не удерживай меня, пожалуйста.
В очередной раз всплыли в памяти Анатолия строки замечательных и действенных американских лекций. Например: «Если ты видишь, что человек хочет настоять на своем и сам при этом не понимает причин своего упорства — в силу особенностей характера или из-за элементарного желания одержать верх, позволь ему сделать это, но покажи, что его победа раздавила тебя. Дальнейшее зависит от степени милосердия партнера. Если оно недостаточно, прибегни к другим способам».
Степень милосердия Анастасии Анатолий считал высокой.
И, не прибегая к другим способам, печально сказал:
— Хорошо. Если хочешь, мы совсем не будем видеться.
— Это невозможно, — сказала Анастасия. — Завтра, то есть вчера, мы опять будем вместе. Даже если я буду все время уходить, я буду возвращаться.
— Ты хочешь все время уходить? Это твое право. Я никогда не покушался на свободу другого человека.
Анастасия села на край постели. Ей было жаль огорченного Анатолия. И она как-то сразу устала. Представила дорогу до Рупьевска — ночью, в темноте. Свет фар выхватывает только то, что близко, все остальное невидимо и почему-то кажется опасным. Никогда не любила ездить ночью. И Анастасия прилегла, уткнувшись лицом в подушку. Рука Анатолия погладила ее волосы. А потом он сильно придвинул ее к себе, крепко обнял.
«По крайней мере, такого не было, — подумала Анастасия, почувствовав неожиданный прилив возбуждения. — Может, не все еще потеряно?»
Анатолий же, достигнув желаемого, думал: все-таки не зря он учился за границей, пригодилась тамошняя наука!
Игорь Анатольевич Столпцов одиноко сидел в своем кабинете и смотрел на график добычи, который для наглядности был повешен на стене. Кривая укоротилась, и с этим ничего нельзя сделать.
Впервые Столпцов чувствовал себя беспомощным. Он всегда славился умением организовать дело, работу, производство. Расставить людей. Дать четкие задания. Направить процесс. Перегруппировать мощности. Инициировать инициативу снизу. Проявить строгость, когда понадобится. Теперь все эти умения превратились в труху, в ничто. Он может с бешеной энергией взяться за организацию, перегруппировку, проявить строгость и добиться увеличения сегодняшней выработки и вдвое, и втрое. А понадобится, и впятеро. Но завтра все вернется к тому, что было, а график укоротится еще на один отрезок.
- Предыдущая
- 19/51
- Следующая
