Недетские игры (СИ) - Бульба Наталья Владимировна - Страница 55

• Предыдущая
• 55/73
• Следующая

Шмон начали сверху, подтверждая мои догадки, что там и находилось все самое интересное. Судя по энтузиазму розыскников, они были рады туда добраться. Предлогов для сожаления стало на один меньше, как бы еще и спасибо не сказали.

Размышляла я об этом, забравшись с ногами в кресло, в которое меня впихнули, и бормоча под нос ругательства. Аккуратно следить за каждым движением в зале это ничуть не мешало.

Иштван был тут же, пристроив голову между тарелками на столе, искусно похрапывал. Парализатор у него изъяли, но он отнесся к этому факту довольно флегматично.

– Ну и кто тут у нас? – К нам подошли только минут через сорок.

Я не расстраивалась, любопытно посмотреть на теневую жизнь Зерхана. Единственное, что не давало насладиться процессом в полной мере, желание спать. Да и антидот должен был скоро прекратить свое действие. К этому моменту мне бы лучше находиться в более безопасной обстановке.

– Ваш идентификатор, – потребовал старший патруля, лично почтивший вниманием нашу парочку.

Покачиваясь, приподнялась, попыталась ухватиться за его рукав, но сдержалась.

Тот смотрел, не моргая, не морщась, не выражая недовольства. Просто стоял и ждал.

Иштван дернулся, устраиваясь удобнее, подтолкнул меня точно в руки офицера.

– Операция Службы Маршалов. Подтверждение на идентификаторе, – тихонько произнесла я, прежде чем тот попытался поставить меня ровно.

Реакции – никакой. Равнодушное спокойствие – таких, как я, он видел…

– Симони, – крикнул вдруг, даже не обернувшись, – забери-ка этих двоих.

И пошел дальше, полностью потеряв к нам интерес.

Забрали нас не в полицейский катер, стоявший у входа, а в кар, приютившийся за ближайшим поворотом. Схема-два в действии. Устрой дебош и уйди под прикрытием местных розыскников.

На управлении сидел Николя и счастливо улыбался. Имел полное право.

Только… зря. Самообладание и так едва держало, тут же сдулось. Окончательно.

Эмоции, чувства… все отключилось. Напряжение схлынуло, оставив после себя не пустоту – небытие. А тут еще и закончилось действие препарата. Только и успела прохрипеть, чтобы дали пакет.

Желудок выворачивало вместе с тем, что в нем находилось. До судорог, до желания удавиться. У всего своя цена, и у больших побед, и… у маленьких.

Когда сели на базе, легче не стало, просто избавляться было уже не от чего. Спазмы, саднившее горло, губы… Вывалилась на руки Валанда, попыталась оттолкнуть, но он только сильнее прижимал к себе, пока Виктор вливал в рот горьковатое питье. Что за дрянь, я знала, но забыла. Не хотела помнить.

Иштвана тоже кто-то отпаивал, но у того доза была одна, да и в пересчете на массу тела… Но и он выдавал что-то весьма нецензурное, раскрывая то, что так тщательно хранил. Специфичный сленг. Кто хоть раз слышал Славу Шторма в минуты экспрессии, уже никогда не забудет.

Окончательно я пришла в себя, когда Марк вынул меня из душа, замотав в простыню вместо полотенца.

– Она стоила того? – вяло поинтересовалась я, пытаясь просчитать, когда организм сообразит, что ему пора взбодриться.

Выходило, что еще минут десять мне придется пользоваться собственной выдержкой, чтобы если и не быть в форме, так хотя бы ее демонстрировать.

– Стоила, – сгрузив меня на кровать, отозвался Марк. Прислонил к поднятой подушке, укрыл одеялом. – Подожди немного, скоро можно будет перекусить, станет легче.

Мне даже удалось хмыкнуть. А то я не знала!

Он вздохнул, сел рядом, раскатав рукава, но не застегнув рубашки, убрал мне за ухо чуть влажную прядь. Я и не заметила, когда успел подсушить.

– Ромшез и ваш Вано обрабатывают информацию. Лазовски с ними, каперанг – тоже. Первые прикидки уже есть. По нескольким точкам стопроцентная определенность, их возьмут под контроль к утру.

Я, поежившись, кивнула. Холодно было в душе?, тело мерзло изнутри.

– Как они собираются вывозить женщин?

Сжав мои ладони в своих, Марк поднес их к лицу, согревая дыханием.

Почти немыслимое счастье с привкусом потери. Не самый лучший настрой, но реальность и оптимизм нередко отказывались накладываться друг на друга.

– Прорыв, – как будто речь шла о чем-то обыденном, дернул плечом Марк. – Крейсер не зря сюда гнали.

Стук в дверь на пару минут прервал наш разговор. Тот же дежурный, только теперь кружка была с чаем.

Желудок буркнул, довольный, что про него не забыли. И хотелось бы, но после такой очистки без горячего и сладкого загнуться недолго. Если вспомнить, сколько пришлось пить…

Хотелось бы обойтись, но никто не мог дать гарантию, что за нами не следят.

– По данным Горевски, отобранным женщинам в идентификационный чип внедрен специальный код. Счет идет на десятки тысяч.

Я молчала, делая глоток за глотком. Грустно признавать, но перед дальнейшим я была бессильна. Добывать факты, анализировать их, выстраивая правдоподобную картинку, идти вперед, имея в руках лишь тонкую нить, переигрывать в схватке, когда значение имела не столько сила, сколько хитрость…

В моей войне – один на один я знала, как победить. В этой…

– Он передал на словах, что готовность – сутки. Назначил встречу.

Марк забрал пустую кружку из моих рук, поставил ее на пол, потянулся ко мне.

Говорят, любовь делает сильнее. А если сил нет, то, может, это не любовь?

Еще несколько дней тому назад я была на Земле. Оценивать по событиям, так прошла целая вечность.

Я не отстранилась, позволяя себя обнять. Когда он был рядом, физически ощущала, как становлюсь всемогущей. Внешняя усталость – лишь плата за испытанное напряжение.

– Ты оказалась права, Сои не дочь губернатора. Пришлось прижать, признаваться он не хотел.

– Как она? – Чувствовать его тепло было приятно. О чем-то большем, чем просто замереть, вжавшись в него, даже мысли не возникало, но… тело помнило и отзывалось тоскливым желанием.

– Плохо, – коснулся он губами виска. – Нужны другие методики. Исхантель задействовал очень глубокие механизмы влияния на сознание дочери, мы с таким раньше просто не сталкивались.

– Подопытный экземпляр?! – резко оттолкнула я его, замерев, как перед броском. Переход от любви к ненависти был неожиданным для самой себя, но мысль задела что-то сидящее глубоко внутри.

Марк понял. Успокаивая, как маленькую, провел ладонью по застывшему маской лицу.

– Поднимем на крейсер. Не поможет – вернем. Она не виновата, что родилась такой.

Только теперь поняла, насколько тяжело далось мгновение напряжения. Когда отпустило, сердце захлебнулось кровью.

– Извини, – перехватила его руку, умоляя о прощении, тронула губами.

В его улыбке были понимание и грусть. А ведь еще минуту назад я хотела спросить, есть ли у нас время. Теперь… не могла.

Он ответил сам, вычеркивая из жизни брошенное ему в лицо обвинение.

– Раньше чем через час они не закончат. Отдохни…

Продолжить фразу я Марку не позволила, да он и не настаивал, сдавшись, как только я потянулась к нему.

На этот раз не было никакого противостояния. Желание отдать себя до конца; запомнить, что значит быть вместе; забыть о внутреннем одиночестве, которое давно стало преданным спутником.

Мы не произносили этого вслух, но оба понимали, что через сутки одного из нас может уже и не быть.

Страшная правда, от которой скручивало в жгут внутренности и бросало в его нежные объятия. Надолго ли хватит наших чувств, если, расставаясь даже на день, будем прощаться навсегда?!

Когда на комм Марка пришел вызов, мы уже стояли в дверях. Он так и не сказал, чтобы я была осторожна, я… чтобы берег себя.

Ситуацию опять спас Валанд. Внезапно замер на пороге, обернулся ко мне.

Брови хмурились, но глаза лучились лукавством.

– У тебя с Лазовски что-нибудь было?

Вопрос к детским не относился, о чем он спрашивал, было понятно и без уточнений. Еще бы понять логику размышлений, приведшую к подобным выводам.

Сглотнув, качнула головой. Опешила настолько, что слова встали в горле комом.

• Предыдущая
• 55/73
• Следующая