Филипп Бобков и пятое Управление КГБ. След в истории - Макаревич Эдуард Федорович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/56
• Следующая

«Политические взгляды Л. В. Карпинского никакого беспокойства у органов госбезопасности не вызывали. Они могли соответствовать или не соответствовать моим, но это не имело значения. Когда же речь зашла о создании некой нелегальной структуры, это настораживало. Не хотелось видеть Карпинского, ставшего к тому времени руководителем одной из идеологических редакций в издательстве „Прогресс“, среди так называемых диссидентов.

После размышлений пригласил Карпинского, и мы обстоятельно поговорили.

Ему хотелось добиться у меня политических оценок его деятельности, но я, честно говоря, уклонился от этого и переадресовал в ЦК, хотя мы оба отлично понимали, что ничего хорошего его там не ждет. Однако он был членом КПСС, и я решил занять в данном случае формальную позицию, преследуя только цель – уберечь его от нелегальщины. И Лен Вячеславович понял это.

Я доложил о беседе Андропову. Помню, Юрий Владимирович встал из-за стола и долго ходил взад-вперед по кабинету, а это всегда сопутствовало его серьезным раздумьям. Потом остановился и внимательно посмотрел на меня.

– Плохо, что такие, как Карпинский, уходят от нас. Это свидетельство: в нашем доме не все ладно. Не знаю, поймут ли его в ЦК…

Однако, как и ожидалось, в Комитете партийного контроля при ЦК КПСС Карпинского не поняли. Он был исключен из партии и уволен с работы».

Вот эта фраза Андропова: «Плохо, что такие, как Карпинский, уходят от нас. Это свидетельство: в нашем доме не все ладно. Не знаю, поймут ли его в ЦК», – говорила о назревающем расколе между ним и частью партийной элиты, принимающей решения.

Он понимал, что мыслящие люди в партии все чаще восстают, кто мысленно, а кто смел, как Карпинский, – публично, против ее бюрократизма и интеллектуального бессилия, уходят в себя, когда не находят понимания. Они партии не враги, они просто понимают, что в новых обстоятельствах нужно действовать иначе. А партия отторгала их, превращая некоторых во врагов.

Андропов уже тогда говорил, что нужно уметь отделять истинных противников социализма и существующего строя от мнимых, для которых не социализм враг, а те в партийной верхушке, кого они обошли в понимании общественных процессов, в теоретических и методологических взглядах на развитие общества. И таких людей нужно не отталкивать, а привлекать.

Андропов вернул в столицу крупнейшего русского философа, теоретика искусств, литературоведа М. М. Бахтина. Для культурологов не было тогда более авторитетного ученого, чем Бахтин. Историю этого возвращения хорошо знал Рой Медведев. В сталинские времена Бахтин подвергался репрессиям, однако и после ХХ съезда КПСС не был полностью реабилитирован. В 60-е годы он мог работать в провинции и даже публиковаться, но ему не разрешали жить в Москве и Ленинграде, что крайне ограничивало возможности работы и научного общения. Когда Андропова только назначили председателем КГБ, несколько литераторов сумели добиться у него приема. Андропов внимательно выслушал доцента филфака МГУ В. Турбина и немедленно распорядился принести ему «дело» Бахтина. Бегло просмотрев содержимое принесенной ему папки, Андропов обещал помочь. Через пару недель 72-летний и уже тяжело больной ученый получил возможность вернуться в Москву. Но никто не знал, каким образом устроить в столице жизнь Бахтина и его семьи. Но оказалось, что об этом уже позаботились. Встречавшие Бахтина неизвестные молодые люди помогли ему сесть в машину и отвезли в Кремлевскую больницу, где он лечился больше месяца. Ему были предоставлены работа и квартира. Через несколько лет вышел в свет сборник его статей. Он также смог завершить большой труд о творчестве Франсуа Рабле. В 1975 году Бахтин умер, и, как подчеркивает Р. Медведев, он ушел из жизни окруженный вниманием и уважением, и сегодня все признают его одним из классиков русской литературы.

Своеобразную оценку отношениям Андропова с интеллигенцией дает пресс-секретарь Горбачева Андрей Грачев, многие годы работавший в аппарате ЦК КПСС: «По ряду личных качеств Андропов и впрямь лучше подходил для „работы“ с интеллигенцией, чем такие „профессиональные“ идеологи, как Суслов, Зимянин или заведовавшие отделом культуры ЦК Петр Демичев и Василий Шауро, не имевшие авторитета в творческой среде люди, отслужившие свой должностной срок в кабинетах и президиумах торжественных собраний и игравшие, в сущности, роль идеологических надзирателей, „комиссаров“, приставленных к несознательным деятелям искусства… Напротив, Андропов даже в роли хозяина зловещего КГБ внушал интеллигенции наряду со страхом и определенное уважение масштабностью личности, трезвостью и откровенностью суждений, а также репутацией аскетичного ригориста. В чем-то, по видимому, Андропову даже помогала его малопочтенная должность: председателю КГБ не было нужды опускаться до примитивной демагогии, без чего не могли обойтись из-за служебных обязанностей идеологические руководители ЦК. Он мог позволить себе вести себя прямее и честнее, хотя явно жестче и суровее своих собратьев по Старой площади» [34].

Некоторые дела по так называемым «диссидентам» Андропову приходилось решать на заседаниях Политбюро или Секретариата ЦК партии. И он часто предлагал более мягкие решения и приговоры, настаивал на них, чем вызывал раздражение, иногда неудовольствие Суслова, Подгорного, а то и Косыгина с Брежневым. После выхода на Западе книги талантливого логика и социального философа Александра Зиновьева «Зияющие высоты», где советская действительность стала объектом сатиры, М. Суслов потребовал сурово наказать автора: отправить его в колонию строго режима на 7 лет, а потом добавить 5 лет ссылки. Зиновьева тогда пришлось лишить всех должностей и исключить из партии. Но Андропов не допустил его ареста. Через два года Зиновьев принял решение об эмиграции. И вот что пишет в связи с этим Андропов в записке, направленной в ЦК КПСС: «Имеющиеся в Комитете госбезопасности материалы свидетельствуют о том, что вся деятельность Зиновьева является противоправной и есть юридические основания для привлечения его к уголовной ответственности. Однако эту меру пресечения антисоветской деятельности Зиновьева, по нашему мнению, в настоящее время применять нецелесообразно… Известно, что Зиновьеву поступили приглашения для участия в симпозиумах, чтения лекций по логике в некоторых университетах Западной Европы и США, а также частное приглашение из Франции. Зиновьев делает попытки оформить документы на выезд за границу совместно с женой и дочерью дошкольного возраста. Комитет госбезопасности считает возможным разрешить Зиновьеву и его семье выезд в одну из капиталистических стран в частном порядке и закрыть ему въезд в СССР… Проект постановления ЦК КПСС прилагается. Просим рассмотреть» [35].

До перестройки, затеянной М. Горбачевым, Зиновьев был одним из самых ярких критиков советской системы. При этом он был суровым критиком либеральных ценностей, продвигаемых Западом. В поздних своих работах он крайне негативно оценивал разрушение советской системы, широкое хождение получила его фраза: «Целились в коммунизм, а попали в Россию». В отношении его можно сказать то, что Андропов говорил о Карпинском: «Плохо, что такие… уходят от нас».

Но зато в отношении не мнимых, а действительных противников и врагов социализма, Советского Союза и советского строя, которых растило ЦРУ и родственные ему центры, Андропов был неумолим и последователен. Поэтому вполне понятно его предложение сделать более эффективной борьбу с антисоветской политической оппозицией с учетом новых обстоятельств. Это предложение было плодом его долгих размышлений, в основе которых был анализ оперативных документов разведки и контрразведки, материалов западных научных центров, дискуссии с коллегами в Комитете. В записке, направленной в ЦК КПСС, Андропов ставит вопрос о целесообразности образования самостоятельного управления по борьбе с идеологическими диверсиями противника.

В этой записке от 3 июля 1967 года № 1631-А Андропов пишет: «Имеющиеся в Комитете государственной безопасности материалы свидетельствуют о том, что реакционные силы империалистического лагеря, возглавляемые правящими кругами США, постоянно наращивают свои усилия в плане активизации подрывных действий против Советского Союза.

• Предыдущая
• 20/56
• Следующая