Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом - Ярославцева Светлана И. - Страница 51

• Предыдущая
• 51/164
• Следующая

Как видно из этого описания, доходы села при царе Алексее Михайловиче приносили обычные крестьянские занятия, к тому же немало крестьянских наделов были пусты. Государев сад упомянут лишь вскользь, как объект, не приносящий заметного дохода, только «за ягоды 10 денег». Несомненно, если бы сад являлся источником более важных для дворца поставок, они были бы названы.

В документах не сохранилась формулировка заслуг, за которые получил князь Борис это пожалование. (Однако можно с уверенностью сказать: не за участие в первом Крымском походе под руководством князя В.В. Голицына, состоявшегося в 1687 г., как утверждают некоторые исследователи. Фамилии боярина князя Бориса Прозоровского нет ни в списке отправлявшихся в поход воевод, ни в списке награжденных после похода товарищей князя В.В. Голицына.)

Боярин князь Василий Федорович Одоевской, прежде владевший селом Зюзином (с 1684 г.), в последние годы жизни тоже состоял в свите царя Ивана Алексеевича и нередко вместе с братьями Прозоровскими сопровождал его в поездках по монастырям[407]. И когда Одоевский заболел и скоропостижно скончался 20 декабря 1686 г., а в следующем году – и его жена, которой по царскому указу было оставлено «до ее живота» село Зюзино, приближенные к царю Ивану Алексеевичу и к правительнице Софье Алексеевне бояре Прозоровские сумели очень быстро (в том же 1687 г.) исхлопотать пожалование для князя Бориса Ивановича села Зюзина, соседнего с принадлежавшим старшему брату сельцом Черемхой.

В 80-е гг. XVII в. возник, пожалуй, самый значительный культурный феномен времени правления Софьи Алексеевны – появление архитектурного стиля московского барокко, что, несомненно, происходило под покровительством дворцовых кругов во главе с самой правительницей. В эти годы шло оживленное строительство каменных зданий в центре столице. По свидетельству иностранных гостей, князь Василий Голицын выстроил в Москве «более трех тысяч каменных домов» (это, вероятно, не без преувеличения) и новый «каменный мост с двенадцатью пролетами» через Москву-реку (нынешний Большой Каменный мост у устья Неглинки)[408].

Князь В.В. Голицын. С редкого гравированного портрета работы Тарасевича

Под покровительством правительницы Софьи было завершено многолетнее строение Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря на реке Истре. Сопровождая царя Ивана в январе 1685 г., бояре Прозоровские присутствовали на освящении собора, где находились также Софья, князь В.В. Голицын и целый штат придворных. По заказу царевны был выстроен комплекс зданий в Новодевичьем монастыре, куда бояре Прозоровские не единожды сопровождали царя Ивана Алексеевича и правительницу Софью Алексеевну (июль 1688 г., май 1689 г.). Ходили бояре с правительницей и царем Иваном и в село Измайлово (октябрь и ноябрь 1688 г., июнь 1689 г.), где в 1688 г. была перестроена церковь Иоасафа-царевича, по архитектуре близкая к храму села Зюзина[409].

Каменный мост в Москве, нач. XVIII в. С гравюры Бликланда

Церкви в новом нарядном стиле стали появляться не только в Москве, но и за ее пределами, в имениях, владельцы которых, вслед за князем В.В. Голицыным, восприняли новые веяния в архитектуре. Братья Прозоровские первыми сделали это – в 1686 г. они начали строить каменную церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы в их общей родовой вотчине – «селе Петровском а Дурнево тож» – на реке Москве близ Усова. И так активно, что через два года она была построена и освящена святейшим патриархом Иоакимом в присутствии царя Ивана[410].

Думаю, именно поддержка ближними боярами Прозоровскими замыслов царевны Софьи, их рвение в строительстве каменного храма в общей вотчине, селе Петровском, и вызвали ее благодарность. Правительница Софья пожаловала неожиданно оказавшуюся выморочной в конце 1687 г. зюзинскую вотчину, хотя она была обещана, как писал в духовной князь Н.И. Одоевской, его правнукам, сыновьям князя Юрия Одоевского. В ответ боярин князь Борис Иванович Прозоровской на волне строительного бума, в том же году, как только боярину пожаловали Зюзино, рядом с уже обветшавшей деревянной, по тому же образцу, стал возводить двухэтажную («о двух жилах») каменную церковь, в котором нижний теплый храм посвящен святому равноапостольному князю Владимиру, а верхний – благоверным русским князьям Борису и Глебу. Но, не успев построить всю церковь в один год, боярин исхлопотал освящение в 1688 г. законченного нижнего храма (в недостроенном здании). Достроен храм был много позже. Строительство верхнего храма закончили и освятили его только в 1704 г., когда Россия уже участвовала в изнурительной Северной войне.

В феврале 1689 г. оба государя вместе с правительницей Софьей «пожаловали по имянному указу бояр: князь Петра Ивановича, князь Бориса Ивановича Прозоровских... велели им дать своего, великих государей, жалованья из Новгородского Приказа из кармазинов добрых что осталось за отсылкою, по сукну, боярину князь Петру Ивановичу – вишневого, боярину князь Борису Ивановичу – коричневого по 6 аршин...»[411] Позже возведение Зюзинской церкви едва ли могло произойти – ситуация в царском триумвирате резко изменилась.

После бракосочетания 16-летнего Петра Алексеевича с Евдокией Федоровной Лопухиной в январе 1689 г. Нарышкины с нетерпением ожидали воцарения Петра без опеки сестры, а его размолвки с Софьей все обострялись. В июле после очередной ссоры Петр уехал в село Преображенское, а оттуда, после известия о сговоре Софьи со стрельцами, почти бежал в Троице-Сергиевскую лавру.

Вот как описывает этот исторический эпизод князь Б.И. Куракин. Петр послал боярам и всей палате указ, чтобы все ехали в Троицкой монастырь, а к Ивану Алексеевичу послал требование, чтобы тот отослал с караулом Федора Шакловитого в монастырь. Иван Алексеевич послал к Петру боярина и дядьку князя Петра Ивановича Прозоровского, «которой был человек набожной и справедливой и весьма противной царевны Софьи Алексеевны, со всяким братским обнадеживанием и дружбы... Князь Прозоровской был принят со всяким почтением и по двух днях возвратился с тою же комиссиею, дабы Щегловитого [Шакловитого. – Ред.] выдать и стрельцов-заводчиков и царевне Софии ретироваться в монастырь Девичий. И по возвращении князь Прозоровского к Москве, царь Иоанн Алексеевич позволил патриарху и боярам и всей палате ехать к брату своему, также и выборным стрельцам из полков идти, которые по приезде в монастырь Троицкой записывали свои приезды, к чему был определен думной дьяк Автамон Иванов... И по многих противностях и спорах она, царевна Софья, понуждена была Щегловитого выдать, которого князь Прозоровской приняв в ее каморе из рук ея, повез с собою в Троицкой монастырь за караулом, с которым сидели два полковника по переменке...»

Противостояние закончилось, когда в сентябре 1689 г. Шакловитый был казнен, князь В.В. Голицын сослан в Каргополь, а Софья отвезена на житье в Новодевичий монастырь. Царь Иван после этого предоставил все дела брату, оставаясь до своей кончины в январе 1696 г. только, как говорится, «церемониальным, выходным» царем.

Началось новое правление государством. Посольский приказ был отдан Льву Кирилловичу Нарышкину, брату матери-царицы, Большой Дворец – Петру Аврамовичу Лопухину, Иноземный приказ – князю Федору Семеновичу Урусову, Разряд – Тихону Никитичу Стрешневу, а Приказ Большой казны – князю П.И. Прозоровскому. Он «сидел в Большой казне и ведал Денежный двор, и управлял со всякою верностию и без мздоимства, понеже был человек набожной, которой до своей смерти был содержан честно...»[412]

• Предыдущая
• 51/164
• Следующая