Маленький лорд Фаунтлерой (пер. Демуровой) - Бернетт Фрэнсис Ходгсон - Страница 16
- Предыдущая
- 16/38
- Следующая
— Спасибо, — поблагодарил Фаунтлерой, — знаете, с пуговицами иногда бывают затруднения, и тогда я прошу кого-нибудь помочь. Доусон показалась ему очень доброй женщиной, и к тому времени, когда он оделся и принял ванну, они уже были друзьями. Он многое узнал о ней. Он узнал, что муж ее был солдатом и его убили в настоящем сражении, и что сын ее стал матросом и ушел в дальнее плаванье, и что он повидал и пиратов, и людоедов, и китайцев, и турок, и что домой он привозил раковины странной формы и обломки кораллов, и Доусон может их хоть сейчас ему показать, они у нее в сундучке лежат. Все это было так интересно! Еще он узнал, что она всю жизнь за детьми ходила и теперь как раз приехала из одного знатного дома в другой части Англии, где у нее на попечении была прехорошенькая маленькая девочка, которую звали леди Гвинет Воэн.
— Она вашей милости какой-то родней приходится, — сообщила Доусон.
— Может статься, вы с ней и познакомитесь.
— Правда? — спросил Фаунтлерой. — Мне бы очень этого хотелось. У меня знакомых девочек не было, но я всегда любил на них смотреть.
Перейдя завтракать в другую комнату, которая оказалась очень просторной, и узнав от Доусон, что рядом с ней есть еще другая, которая также предназначается для него, Фаунтлерой снова почувствовал себя совсем маленьким и признался в этом Доусон, садясь завтракать за красиво убранный стол.
— Я слишком мал, — печально промолвил он, — чтобы жить в таком большом замке и иметь столько просторных комнат. Вы так не думаете?
— Полноте, — возразила Доусон, — просто вам с непривычки немного не по себе. Но это скоро пройдет, и вам здесь понравится. Ведь здесь так красиво!
— Конечно, красиво, — согласился Фаунтлерой со вздохом. — Мне бы здесь еще больше понравилось, если б со мной была Дорогая. По утрам мы всегда завтракали вместе, я ей клал сахар в чай, наливал сливки и тосты подавал. Это было так весело!
— Ну, ничего, — утешала его Доусон, — вы ведь каждый день будете с ней видеться. То-то будет рассказов! Вот ужо пойдете и все здесь по смотрите — и собак, и конюшни, и лошадей. Там есть одна лошадка, которая вам очень понравится…
— Правда? — воскликнул Фаунтлерой. — Я очень люблю лошадей! И Джима я очень любил. Это у мистера Хоббса была такая лошадь, он на ней товар возил. Хорошая была лошадь, только с норовом.
— Подождите, — сказала Доусон, — пока не увидите, что там на конюшне есть. Стойте-ка, да вы еще и в соседнюю комнату не заглянули!
— А что там? — спросил Фаунтлерой.
— Позавтракаете, тогда и увидите, — отвечала Доусон. Побуждаемый любопытством, Седрик быстро принялся за завтрак. Должно быть, в соседней комнате было что-то очень интересное — вид у Доусон был такой важный и такой загадочный.
— Ну, вот и все! — воскликнул он через несколько минут, соскользнув со стула. — Я кончил. Можно мне теперь посмотреть?
Доусон кивнула и отворила дверь, приняв еще более важный и загадочный вид. Любопытство Седрика достигло предела.
Переступив порог, он остановился и в изумлении огляделся. Он не произнес ни слова и только молча озирался, сунув руки в карманы и покраснев до корней волос.
Он был поражен и взволнован до крайности. И правда, было чему поразиться! Эта комната была такой же просторной и такой же красивой, как и все остальные, хотя и выглядела несколько иначе. Мебель в ней не была такой старинной и массивной, как в комнатах внизу; стены, ковры и портьеры были светлее, вдоль стен шли полки, уставленные книгами, а на столах громоздились игрушки — красивые, хитроумные игрушки, на которые он, бывало, заглядывался в витринах нью-йоркских магазинов.
— Это, кажется, комната для мальчика, — произнес он наконец не совсем твердым голосом. — Чьи же это игрушки?
— Подойдите и рассмотрите их, — отвечала Доусон. — Они ваши!
— Мои?! — воскликнул Седрик. — Мои! Как же так? Кто мне их подарил? И он подбежал к столу, радостно смеясь. Он почти не верил собственным глазам.
— Это дедушка! — вскричал он с сияющими глазами. — Я знаю, это дедушка!
— Да, это его милость, — сказала Доусон. — И если вы будете паинькой и не станете грустить, а будете веселы и спокойны, он вам подарит все, что вы ни пожелаете!
Утро прошло замечательно. Столько всего надо было разглядеть, столько всего испытать! Каждая новинка так занимала Седрика, что он едва мог от нее оторваться. Странно ему было слышать, что все это предназначалось ему одному: он еще был в Нью-Йорке, а сюда из Лондона уже приехали люди приготовить ему комнаты и выбрать самые интересные для него игрушки.
— Нет, вы когда-нибудь видели такого доброго дедушку? — спросил Фаунтлерой у Доусон.
Доусон посмотрела на него с сомнением. Его сиятельство не вызывал в ней особого уважения. Она служила в этом доме всего несколько дней, но уже наслышалась в людской разговоров о старом графе.
— Уж в каких я только домах не служил, — говорил самый высокий лакей, — и каких я только сердитых и злобных стариков не повидал, но такого бешеного не встречал!
А другой лакей, по имени Томас, рассказывал в кухне, как граф наставлял мистера Хэвишема перед приездом внука. «Разрешите ему делать все, что он ни пожелает, завалите его комнату игрушками, — говорил граф, — всячески развлекайте его — и он скоро забудет о матери. Развлекайте его, отвлекайте его, и все будет хорошо! Вы же знаете мальчиков!» Таков был план, задуманный добрым дедушкой. Однако графа ждало разочарование: ему предстояло убедиться, что внук его совсем не таков, как он думал.
Граф дурно спал ночь и все утро не выходил из своей комнаты; но в полдень, позавтракав, он послал за мальчиком.
Фаунтлерой не заставил себя ждать. Он вприпрыжку сбежал по широкой лестнице, пронесся по холлу, распахнул дверь и шагнул в комнату. Щеки у него раскраснелись, глаза сияли.
— Я ждал, когда вы пришлете за мной, — сказал он. — Я уже давно был готов. Я так вам благодарен за подарки! Я так вам благодарен! Я все утро с ними играл.
— А-а, — произнес граф, — так они тебе понравились?
— Очень! Я даже сказать вам не могу, как они мне понравились! — отвечал, весь сияя, Фаунтлерой. — Там есть одна игра, похожа на бейсбол, только в нее играют на доске черными и белыми фишками, а счет ведут на таких маленьких счетах. Я пробовал Доусон научить, но она сперва не очень-то понимала, она ведь женщина и в бейсбол никогда не играла. Боюсь, я не сумел ей все как надо объяснить. Но вы-то знаете эту игру, правда?
— Боюсь, что нет, — проговорил граф. — Это ведь американская игра? Она похожа на крикет?
— Я никогда не видел, как играют в крикет, — признался Фаунтлерой, — но мистер Хоббс несколько раз брал меня на бейсбол. Вот это игра! Все так болеют! Хотите, я принесу вам эту игру и покажу, как в нее играть? Может быть, она вас заинтересует и вы забудете про свою ногу? Очень она у вас сегодня болит?
— Да, радости от нее мало, — отвечал граф.
— Тогда, пожалуй, игра вас не отвлечет, — тревожно заметил мальчик. — Может, она вам будет совсем ни к чему… А как вы сами думаете, отвлечет она вас или нет?
— Ступай, принеси игру, — сказал граф.
Непривычное это было для графа дело — беседовать с мальчиком, который предлагал обучить его играм! Впрочем, новизна ситуации забавляла старика. Едва заметная улыбка играла на губах графа, когда Седрик вернулся с выражением живейшего интереса на лице. В руках он нес коробку с игрой.
— Можно, я пододвину столик к вашему креслу? — спросил он.
— Позвони, — отвечал граф, — и Томас тебе его переставит.
— О, я могу это сделать сам, — возразил Фаунтлерой, — он не очень тяжелый.
— Что ж, — согласился граф. Улыбка чуть заметнее проступила на его лице, пока он следил, с каким пылом Седрик принялся за дело. Он подтащил столик к креслу, вынул из коробки игру и разложил ее на столе.
— Сейчас мы начнем — и вам будет очень интересно, — говорил Фаунтлерой. — Вот видите, черные фишки будут ваши, а белые — мои. Это игроки: когда они обегут все поле, это считается один «круг», вот это «аут», положение вне игры, а это первая «база», это вторая и третья, а вот это «дом». Он с жаром все объяснял и показывал, что делает на поле каждый из игроков, после чего изобразил, как был перехвачен чрезвычайно трудный мяч в тот знаменательный день, когда он смотрел игру в обществе мистера Хоббса. Весело было смотреть на его крепкую ловкую фигурку, живые движения и беззаботное веселье.
- Предыдущая
- 16/38
- Следующая
