Опасный возраст (СИ) - "Соня Фрейм" - Страница 44

• Предыдущая
• 44/54
• Следующая

Также важно было купить подарок для Элены. Я понятия не имел, что я могу ей предложить такого, чтобы она была впечатлена. Ее вообще сложно было впечатлить. И опять вставала проблема приобретения чего-либо достойного на мои скромные средства. В конце концов, после многочасового скитания по торговым центрам города, я пришел к выводу, что у такой женщины и так все есть из вещей.

Самое дорогое, что у меня было – это мой рисунок. Он был закончен, и я был собой горд, потому что нигде не налажал, и, более того, здание выглядело просто монументально прекрасно. Я понял, что еще не раз его на рисую и не только на бумаге. Я думал, что она оценит этот подарок больше какой-нибудь брендовой одежды, ведь она сама подарила мне на мое семнадцатилетие свой рисунок, зная, что такие вещи намного ценнее. Это как дарить кусочки своей души.

И как-то вскользь она упоминала, что ее любимый цветок – белая роза, поэтому она часто использует его образ в своих работах. И вот это я купить мог. Я отдал все накопления на шикарный букет белых роз из какого-то элитного цветочного магазина.

Прибытие ее самолета я отслеживал каждые пять минут, и задержек пока не предвиделось. Я решил, что поеду прямо в аэропорт и встречу ее там. В такси я все пытался представить ее лицо. И как все будет. Я буду ждать ее среди всех этих встречающих с этими розами, а рисунок я решил подарить ей дома, и он лежал в рюкзаке, перевязанный ленточкой. Она удивится? Обрадуется?

«Швейцарские авиалинии» доставили ее самолет ровно к ожидаемому времени. Я стоял в толпе у выхода для прибывших, и напряженно отслеживал всех выходящих. Мужчин в деловых костюмах и легких пальто, которые явно были иностранцы, ничего не знающие о здешней зиме. Женщин с кричащими детьми. Чинных парочек и бизнесменов. Всех-всех-всех.

Я вглядывался в каждое лицо, так как боялся, что вдруг пропущу ее. Вдруг она решила быть неприметной или накинула капюшон на голову? Да мало ли…

Люди вытекали один за другим и воссоединялись со своими семьями, сопровождающими или просто ушлыми таксистами.

Элены пока не было.

Я стоял, как идиот, со своими розами, а изо рта шел пар. Нижний зал для прибывающих в аэропорту не отапливался. Периодически пол и все вокруг начинало легонько подрагивать. Значит, в небо срывался очередной самолет…

Элены не было.

Они вышли все. И была короткая пауза, когда я стоял в полнейшем одиночестве, начиная понимать, что получилось классическое неудачное свидание. Розы в моих руках выглядели свежими, их словно только сорвали, но они были мертвы.

Элены не было.

Я панически огляделся. Самолет не разбился. Вот же они все вышли… Что же тогда произошло? Наверное, у нее что-то случилось в Цюрихе. Или же банально опоздала на свой рейс…

Снова начали приходитькакие-то люди, и я оказался зажат в очередной толпе только уже других встречающих.

Табло над головой зажглось снова. Прибыл самолет из Стамбула.

А Элены не было.

Не чувствуя пальцев, я вытащил телефон и панически стал искать ее номер телефона. Несколько раз я нажимал не туда, потому что было холодно, и я в принципе плохо себя контролировал.

В ухо полились отстраненные гудки, измеряющие расстояние между мной и Цюрихом.

«Возьми трубку. Пожалуйста. Пожалуйста».

Прошло минуты две, и вдруг она ответила. Я почувствовал, как что-то во мне оттаивает, а узел в животе на автомате расходится.

- Элена… Ты где?!

- Алло… Алло… А, Сергей? Твои слова доходят с небольшим опозданием. Связь плохая. Я в Цюрихе.

Она звучала спокойно и удивленно. До меня донесся еще какой-то шум. Это были искажённые людские голоса, окружающие ее.

- Я думал ты прилетаешь сегодня… - растерянно сказал я – ты же говорила в десять.

Повисла пауза. Наконец она протянула:

- Ах, да. Припоминаю.

- Так ты там.

- Да… Я решила остаться. Кто летит на Новый год? Мой друг Дитрих позвал меня к себе. Мы тут вообще со всеми художниками с выставки.

- Вот как.

- Сергей, это хорошо, что ты позвонил. Я желаю тебе счастливо отпраздновать. И все мечты сбудутся, знай!

- Спасибо. И тебя с Наступающим! Я хочу, чтобы ты была счастлива.

- Ах, спасибо, - рассмеялась она – увидимся в Новом году! Пока!

И она отключилась. Розы поникли вдруг сами по себе, а может, не выдержали стужи. Отличный финал этой истории.

Я выкинул букет в ближайшее мусорное ведро и сел в такси.

Похоже, ей там было весело.

***

После моего бесславного похода в аэропорт, я прямиком поехал к Дэну, потому что не знал куда меня еще себя деть в тот вечер. На меня снова накатила волна глубокого внутреннего одиночества. Его чувствуешь острее всего, когда твои лучшие намерения по отношению к другим людям разбиваются в прах, пусть даже не по их вине.

Я больше не хотел его чувствовать в себе. Одиночество – скверное чувство. Оно может показаться комфортным по началу, но позже начинаешь ощущать лишь страх,оттого что оно оказалось вернее всех людей на этом свете. А его самая страшная сила в инерции, которая в случае очередногонеудачного маневра вписаться в мир других людей, тут же возвращает тебя на прежние координаты.

Дома у Дэна было тепло,пахло жареным, и даже стояла елка.

- они заставили меня ее наряжать! – возмущенно прошипел он, пока родители оставили нас наедине – сколько ты думаешь мне лет?!

- семнадцать, - машинально ответил я, разглядывая гирлянды и стеклянные игрушки в блестках.

Он внес свою лепту тем, что вырезал из журнала головы своих любимых спортсменов и нашпилил их на ветки.Это был единственный странный момент в этой елке.

- я должен был быть с моими корешами из секции по тай-бо, - сердито вещал он – мы планировали вообще вечеринку века!Вместо этого я крошу с предками салаты, слушаю концерты для людей за пятьдесят и наряжаю, блин, хренову елку!

- Ну, не тебя одного обломали.

И я рассказал, что проторчал в аэропорту час с лишним с цветами, а она оказывается решила остаться в Цюрихе.

- Она сказала, что вернется сегодня! И что мы возможно встретим Новый год вместе! Почему нельзя было предупредить?! Она же всегда все помнит! Может у нее там кто-то есть?

Дэнсочувствующе посмотрел на меня исподлобья и сказал:

- а ты не думал, что она не забывала? Может… она просто не хотела тебя посылать прямым текстом.

- она не могла так поступить!

- ты же ее не знаешь.

- я знаю ее!

- да она даже о себе никогда ничего не рассказывает! Чувак, забей ты на нее. Есть бабы, которые не по зубам. И чем раньше ты это усвоишь, тем лучше. Иначе потом будет не весело.

Я лишь вздохнул и закрыл тему. Мы уныло ковырялись в тарелках, потом ушли к нему в комнату и до самой полуночи играли в видеоигры. Его родители были разочарованы моей псевдо-интеллигенцией, о которой им прожужжал уши Дэн, но выгонять, разумеется, не стали. Мы легли в кровати, каждый лелея в груди свою обиду.

Правда нам не спалось, и мы еще долго трепались, и в итоге вдруг странно повеселели. Я рассказал, что прошлый Новый Год был по сути страшным. Я встретил его на дамбе в одиночестве, разговаривая сам с собой.

- так что… в этот раз все намного лучше, -подытожил я.

- ты знаешь, что о тебе в школе говорят?

- Знаю.

- Что ты псих, маньяк и режешь себе вены.

- Вены я никогда не резал.

- Можешь с ними поспорить. Я всегда раньше издали наблюдал за тобой, и думал, что ты – сатанист и извращенец.

Меня начинал разбирать смех. Дэнтоже издал легкий смешок, но был в целом серьезен. Мы уже час не могли заткнуться, а за окном опять начался снегопад. Классический получился праздник: в кругу семьи, пусть и не моей, с елкой, и погода была как на открытках. Хотелось сказать неизвестно кому «А вышло, в общем-то, не плохо…». Свет уже был потушен, мы сделали вид, что легли спать еще сразу после двенадцати ночи. Но в темноте все разговоры становятся интереснее.

И я вдруг почувствовал удовольствие и покой. Мне было уютно, а беседа с Дэном была искренней и легкой. Между нами была другая разновидность откровенности, чем с Эленой. Так получается говорить только с человеком, который с вами одного возраста, и нет никаких других преград, если вы друг друга понимаете.

• Предыдущая
• 44/54
• Следующая