Опасный возраст (СИ) - "Соня Фрейм" - Страница 29

• Предыдущая
• 29/54
• Следующая

Она не раз спрашивала у меня это. Понимаю ли я….

- это возрастное?

- не совсем, - она откинулась на стуле и элегантно затянулась – у некоторых это не проходит. Это значит, что они либо не вырастают, либо у них серьезные внутренние проблемы.

- И к какой категории этих людей отношусь я? – поинтересовался я с легкой усмешкой и подпер голову рукой, чтобы мне было удобнее на нее смотреть.

- А это мы узнаем через пару лет, - с интересом пробормотала она.

Я молча разглядывал ее, и то, как свет слабо подзолотил ее левую щеку. Элена смотрела куда-то в окно, забыв о сигарете, которая застыла меж ее пальцев. Я вдруг понял, что хотел бы ее нарисовать. Внезапно она резко повернулась ко мне и поставила между нами руку с этой сигаретой. Дым лениво пополз вверх.

- Смотри, - сказала она, выставив вперед другую руку – видишь кончик моего мизинца? Пусть это будет мера глубины твоего внутреннего мира. А теперь видишь сигарету? Это твой внутренний мир. Он очень глубокий. Метафора так себе, но ты же понимаешь о чем я?

Я кивнул. Элена позволила себе быструю улыбку.

- Так вот, Сергей. Твой мир в глубину на самом деле простирается еще дальше. Возможно, он даже бесконечен. И с каждым разом он становится все глубже и глубже. Ты уходишь все дальше от людей. Но! – и она снова поставила между нами сигарету, которая укоротилась уже ровно в два раза – В ширину он не больше этой сигареты. О чем это говорит?

Я свел брови, размышляя над ее замысловатой параллелью.

- Что я просто какой-то крот-психопат, который роет и роет и не может остановиться?

Она рассмеялась с легкой хрипотцой, и ее подбородок при этом слегка поднялся вверх.

- нет, Сергей. Это значит, что ты не делаешь свой мир богаче. Ты умен, очень умен. Я в первый раз встречаю такого смышленого паренька. Но ты еще не умеешь смотреть вширь. Это означает в том числе и смотреть, что есть за пределами твоей реальности. Но выбраться из себя – это отдельное искусство. Однако… ты можешь сделать свой мир ярче. Самый примитивный пример - музыка. Ты слушаешь только рок и металл. Никто не заставляет тебя отказываться от твоего вкуса. Но есть еще много других жанров, которые могут тебя удивить, потому что не ждешь от них ничего хорошего. То же касается твоего взаимоотношения с людьми. Ты отбраковываешь абсолютно всех, не желая присмотреться к ним, и увидеть их в реальности. Не все из этих людей интересны, но узнавая другого, ты узнаешь себя.

С этими словами, она снова откинулась назад, сделала последнюю затяжку и кинула сигарету в пепельницу. Я пораженно молчал. Истины, которые мне открывала Элена, были просты и доступны. Я и сам до них мог дойти. Но некоторые вещи сложно понять изнутри. Только снаружи. И об этом должен сказать кто-то, кто умеет такое видеть.

Она смотрела на меня из-под полуприкрытых век, а на губах опять плясала непонятная усмешка. О, она прекрасно понимала, как сильно на меня влияют ее слова, и как они переворачивают все с ног на голову.

- Однажды, я был очень близок к поверхности, - чуть помолчав, добавил я.

- Алиса, - кивнула она.

- Но ее отъезд тебя полностью демотивировал.

- Точно.

- Это нормально, что ты после этого ушел в себя еще глубже, чем раньше. Разбитое сердце – это вам не шутки. Но надо пытаться взаимодействовать с миром снова, Сергей. Через «не хочу». Тебе надо научиться держать одну часть себя всегда на поверхности, не теряй связи.

- Ну, сейчас у меня есть связь с миром.

- Какая же?

- Ты.

- Я не совсем тот контакт, который тебе нужен. Но раз мы встретились, значит, мы в чем-то похожи, - обронила она.

- Этот момент наиболее загадочен для меня. Как и появление, допустим, Алисы, - я поболтал кружку с остатками чая на дне, пытаясь заодно осмыслить уже давно зреющую мысль – Вы обе на меня не похожи.

- о, ты ошибаешься, думая, что черное к черному, а белое к белому. Это сходство не видно буквально, оно лежит глубже. Но твоя правда есть. Абсолютно все в этом мире тянется к себе подобному.

- тогда это еще страннее. Ты. Алиса. Дэн. Ян. Саша. Все эти люди, так или иначе вошли по-своему в мою жизнь.

- Тем интереснее наблюдать, как это правило работает на практике, - весело сказала Элена.

Последняя фраза прозвучала с нежным снисхождением, и мне стало досадно. Я подумал, что она просто не принимает меня всерьез. Но было ли это действительно так, я не мог понять. Это же Элена. Знающая все тайны бытия.

- Какой-то сеанс у психолога сегодня, - поморщился я.

-Я ненавижу психологов, - внезапно с отвращением сказала Элена – В психологи идут те, кто в людях не разбирается вообще.

Я с интересом смотрел на нее, ожидая пояснения, или может даже откровения, но больше она ничего не сказала. Мы еще некоторое время сидели в молчании. Тори Эймос сладко пела о чем-то под переливы фортепьяно, а за окном пролетали кленовые листья.

- Я знаю, что тебе поможет так или иначе узнать себя, - сказала Элена, задумчиво барабаня пальцами по крышке бара.

Ее взгляд был сосредоточенным и немного мрачным. Она обдумывала свою мысль пару минут, а затем продолжила:

- Построй здание. Или даже целый мир. На бумаге, разумеется. Дай себе время, не торопись. Поработай над техникой, чтобы передать все нюансы того, что ты хочешь изобразить. Пусть это будет здание, которое ты всегда мечтал построить. Пусть это будет мир, который ты всегда хотел увидеть. Дай волю воображению. Создай что-то. Это должно идти из твоей души, воплощай все желания. ВСЕ. В желаниях мы открываем свои истинные лица.

- А потом? – спросил я, неотрывно глядя в ее лицо.

Элена улыбнулась, и в ней мелькнуло что-то жестокое и хищническое.

- А затем уничтожь то, что ты создал.

Я думал, что ослышался. Но она сказала именно это. В ее глазах плясали черти.

- Но не надо рвать бумагу. И жечь ее тоже не надо. Ты должен уничтожить это здание также, как и создал его. Для этого возьми второй лист и придумай, как можно лучше всего и наиболее безжалостно разрушить твое творение. А затем нарисуй руины. Если что-то после этого в тебе не изменится, то я – плохой учитель. Можешь больше ко мне не приходить.

Но и я, и она знали, что она учитель каких поискать. Я принял ее вызов, я начал рисовать свое здание.

***

Я очень серьезно отнесся к ее заданию. Элена показывала мне пути, которые были мне жизненно необходимо. Я не понимал, как она это делает и почему имеет надо мной такую власть. Но здание я начал рисовать не только из-за нее.

Мне было важно самому, что-то сконструировать по собственному плану. Что-то решить. Я знал, что работа будет долгой и кропотливой. Не только потому что сам замысел имел весьма зыбкие очертания. Мне при всей моей неожиданной способности к рисованию все равно не хватало многих навыков, чтобы воплотить то, что я задумал. Поэтому сначала нужно было дать руке время освоиться. Я начал с того, что просто срисовывал различные архитектурные строения на бумагу. Я рисовал фасады дворцов и музеев мира или же современные небоскребы. Было испорчено много бумаги. Иногда я забывал о святом правиле не лезть сходу в детали. Иногда рисунок просто не шел. Но, в общем и целом я делал то, что она говорила. Набивал руку.

Мама периодически заглядывала ко мне в комнату, выглядя очень счастливой. Мое внезапное увлечение было пока довольно бесполезным, но ей нравилось, что я не шатаюсь по дворам, пугая кошек. Она любила заглянуть ко мне через плечо, и также тихо удалиться. Я как всегда мало что объяснял, кроме того, что Элена учит меня рисовать.

Однажды, когда я совсем ушел с головой в архитектуру церкви Рейкьявика, она снова подошла ко мне, чтобы посмотреть, что я пытаюсь изобразить в этот раз. Я чувствовал спиной ее присутствие, но ни на что не хотел отвлекаться в тот момент. Процесс внезапно пошел очень резво, и я буквально оживлял эту монументальную конструкцию карандашом.

Ее пальцы слегка сжали мое плечо и я услышал, как сквозь сон, ее голос:

• Предыдущая
• 29/54
• Следующая