Опасный возраст (СИ) - "Соня Фрейм" - Страница 16
- Предыдущая
- 16/54
- Следующая
Когда я застрял в каком-то месте, я вдруг получил от него пинок под партой. Осторожно подняв глаза, я увидел, что он слегка подвигает ко мне тетрадь. Учитель на нас не смотрел. Мы сидели в набитом классе, где он вел урок, и это было нормально. Все, кто сдают что-то повторно, делают это чаще всего в таких условиях.
- ты чего? - спросил я.
- сдувай, я решил, - одними губами ответил Ян.
Меня некоторое время душили принципиальность и желание списать. Последнее победило, и я скрепя зубами скатал его решение. Ян лишь улыбнулся уголками губ. После того, как мы сдали тетради, надо было его поблагодарить.
Мы стояли в пустом коридоре, потому что вышли посреди урока. Вдали только громыхала ведром уборщица.
- Э-э-э, спасибо, - произнес я – Ты мне очень помог.
- Да не за что, - гладко ответил он – Я же лучше тебя в этом шарю… Вижу, застрял человек.
- Могу помочь с сочинениями или английским.
- Серый, ну мы же не на рынке. Что я бескорыстно не могу оказать помощь?
Я мгновение разглядывал его развеселые глаза и эту ухмылочку. Черт его разберет этого Яна. Он всегда был с каким-то подвохом.
- Ты сейчас домой?
- Нет, у меня тренировка через полчаса.
Огонек в его глазах полыхнул, как от ветра.
- Что это за тренировка? Да еще у тебя?
- Баскетбол, - лаконично ответил я.
- Интересно, - пробормотал Ян – Неожиданно как-то.
Я просто пожал плечами. Ничего объяснять не хотелось. Что я всю жизнь должен избегать любой групповой деятельности.
- Я тебя видел кстати… - сказал он как бы вскользь – Недавно в торговом центре.
- Все правильно. Люди часто видят друг друга в таких местах.
- У тебя красивая девушка, - обронил он эти слова, как пару капель воды.
Все вдруг приобрело какой-то двойной смысл.
- Не из нашей школы, как я понял.
- Нет.
- а из какой?
- это не важно.
Ян лишь ухмыльнулся и похлопал меня по плечу.
- Ну вот видишь и на тебя нашлась управа.
С этими словами он удалился, насвистывая. Я смотрел ему вслед с необъяснимой неприязнью. Что значит управа?
***
Общение с Алисой приоткрывало мне и другие истины об отношениях. В минуты, когда мы были вдвоем, и я обнимал ее, чувствуя ее сердцебиение, мне внезапно становилось страшно. Страшно от того, как сильно может один человек может привязать к себе другого за какие-то три недели.
Я уже не мог представить себе жизнь без нее. Вспоминая о своих отшельнических скитаниях по городу, я вдруг чувствовал дикую тоску, и зарывался лицом в ее волосы, чтобы изгнать образы того времени.
Я бы назвал себя бесхарактерным рядом с ней. Я делал все, что она хотела, потому что мне нравилось видеть ее счастливой. Она и не просила о безумных вещах или о многом. Но я понимал, что если бы она вдруг потребовала чего-то в этом духе, я бы не мог сказать ей «нет».
И она висела на моей шее, лохматила мне волосы, а я чувствовал себя глупой влюбленной собакой, готовой побежать за ней на край света. В этом отношении этот противный вездесущий Ян был прав. Он меня приручила. Как опытный дрессировщик, хотя все ее действия были лишены какого бы то ни было расчета.
И я не знал, как мне относиться к этим переменам во мне. Мне нравилось, что все внезапно сдвинулось с мертвой точки. Словно вселенная взяла дело в свои руки, как только я понял, что зашел в тупик со своим одиночеством. Но я и не знал, кем я был теперь. Я менялся в неизвестную мне сторону.
В один из таких моментов, я вдруг увидел себя бредущим где-то под звездным небом. Я обернулся. Башни больше не было. Как только я вышел из нее, она разрушилась.
***
Как только стало теплеть, мы часто стали гулять в парке, единственном зеленом островке нашего индустриального городка. Алиса брала с собой на прогулку их сенбернара, который носился по округе, как чокнутый, собирая на лапы всю грязь. После этого он любил подбежать к Алисе и положить ей эти лапы на колени.
У меня кроме кота никаких животных не было. В детстве еще была одна одинокая канарейка. И когда она умерла, я ревел сутки, и поклялся себе, что никогда не буду заводить птиц в клетках. Или же эта клетка должна быть размером с дом, а внутри будут расти деревья, чтобы птицам было хорошо.
Кот появился в нашем доме после канарейки, и чувствовал себя царем, оставляя везде эфемерные клубки шерсти. Мама поэтому периодически гоняла его с покрывал, но его это мало волновало. Раз в месяц его тошнило этой шерстью, и я нехотя его вычесывал, чтобы предотвратить подобное в будущем. Мы по-своему любили нашего кота, но он в нас не сильно нуждался. Хотя маму определенно жаловал больше чем меня.
Общаясь заодно с ее сенбернаром, я понимал, что собака –это идеальный друг. Я обязательно хотел завести себе однажды собаку.
Когда проклюнулась трава, Алиса стала устраивать пикники в этом парке. Мы втроем приходили туда по субботам и просто наслаждались теплеющими днями. Сенбернар носился рядом, иногда приходил к нам, и Алиса чесала его за ушком.
- Я не люблю людей, которые не любят животных, - заметила как-то раз она – Мне кажется, такие люди и других людей не любят на самом деле.
Она болтала обычно обо всем, что влетало ей в голову, но посреди этого потока, я часто замечал, что Алиса выдавала поразительно мудрые мысли.
И я влюблялся в нее еще больше.
Иногда к нам присоединялась ее подруга Вероника, которая, если честно, мне не очень нравилась. В людях, к сожалениюАлиса не всегда хорошо разбиралась. Она считала ее лучшей, и доверяла ей абсолютно все.
Я же видел, что Вероника была довольно ушлой девицей, которой был не чужд конформизм, и она во многом с вами соглашалась, но не из-за отсутствия собственного мнения. Скорее… потому что ей так было удобнее. Вероника напоминала мне чем-то Яна. Также впитывала информацию, как губка, и быстро делала из нее какие-то расчеты. Я даже в шутку предложил их спарить, но Алиса сказала, что это почему-то гнусно. Я так и не понял почему. Может, ей просто не понравилось сравнение.
Вероника внимательно разглядывала меня, и слушала наши разговоры. Потом они о чем-то чирикали с Алисой, но я всегда чувствовал ее острое внимание, даже если она на меня не смотрела. Получше Веронику мне удалось узнать, когда я как-то ушел за мороженым, но имел неосторожность вернуться в тот момент, когда они говорили обо мне. Полянка, где мы сидели, была отгорожена парой высоких елей, которые словно занавешивали своими ветками вход к ней. И вот я стоял там и слышал Веронику:
- Алиса, он же проблемный! По его лицу понятно. И потом, вот ты сейчас влюблена, и проблем сейчас как бы и нет. Но потом что будет? Я тебе объясню, как он к тебе относится. Он считает, что ему страшно повезло, таким типам вообще приличные девочки редко обламываются. Ты его перерастешь, потому что… ну подумай… кто твой отец… и какие у тебя самой планы. А он будет за тебя держаться, буквально за ноги схватиться. Я знаю о чем говорю. Это же история из жизни моей сестры! Было то же самое!
- Он не такой, - сердито отвечала Алиса – Я его знаю. У него другой взгляд на мир, но… Он добрый внутри, понимаешь? Но специально себя так ведет, чтобы никто не приставал…
- Ну, как знаешь, дорогая… мое дело предупредить. Но этот парень тебе ничего не сможет предложить. Он необеспеченный, с кучей всяких траблов… Намучаешься ты с ним.
- Прекрати каркать, - и Алиса слегка стукнула ее по голову завернутым в пакет батоном.
- Ну спасибо…
Я вынырнул из под елок, и они стремительно повернулись. У обеих на лице было какое-то растерянное выражение. Я просто сделал вид, что ничего не слышал. Но про себя подумал, насколько сильна сила убеждения этой Вероники? И в чем вообще ее интерес лезть в чужую личную жизнь? Вряд ли она заботилась обАлисе. Вероника принадлежала к тем равнодушным людям, которые изображают сочувствие, только когда того требуют обстоятельства.
Воспользовавшись позже моментом, когда мы остались одни, я спросил Алиса честно о том, что услышал. На ее лице мелькнул легкий страх, а затем она затараторила как сумасшедшая:
- Предыдущая
- 16/54
- Следующая
