Карты великого мага - Тарасевич Ольга Ивановна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/46
• Следующая

В каком-то беспамятстве я нащупала на сиденье мобильный телефон. Выскочила из машины и побежала к Денису…

– Он сам под колеса мне бросился! – орала блондинка, пока я трясущимися руками пыталась попасть в телефонные кнопки и вызвать «Скорую». – Обкурился, что ли?! Я не виновата, не виновата!

Увидев мобильник в моих руках, девчонка похлопала по микроскопическим джинсовым шортам, достала сотовый и завизжала:

– Котик, и я тебя чмоки. Тут такая тема, меня обидели. Под колеса какой-то придурок бросился! Нет, не я под колесами, а под колеса «Инфинити»… Да, уж пожалуйста, пришли своих пацанов и в ГИБДД звякни. Я ни при чем тут реально!

Должно быть, от звуков ее визгливого голоса Денис очнулся. Он открыл глаза и пробормотал:

– Примерно такую картинку я и видел. Только расшифровал неправильно. Решил – если ты на моей тачке уедешь, ничего не случится со мной. А это была другая машина, просто похожая. Наташ, уезжай срочно, тебе нельзя тут быть.

– Вот «Скорую» вызову и уеду, – пробормотала я, напряженно наблюдая за экраном своего сотового. Похоже, мой оператор в этом районе явно не обладал достаточным количеством вышек. Соединение все не устанавливалось.

Не вытерпев, я подскочила к блондинке, выхватила у нее трубу и набрала номер «Скорой».

Как ни странно, она не стала орать, что я тут себе позволяю. И, услышав, как диспетчер уточняет, где именно находится пострадавший в аварии, блондинка толково объяснила дорогу. А потом, когда я закончила разговор, сказала:

– Вы тут с ним посидите, а я пойду «Скорую» встречать. Там два съезда похожих – «Скорые» часто в соседнюю деревню уезжают, поэтому мы их встречать ходим к развилке.

– Хорошо! – прокричала я вслед удаляющейся девушке. И невольно подумала, что она, похоже, умнее, чем может показаться с первого взгляда.

Потом я повернулась к Денису. И чем больше на него смотрела, тем меньше мне нравилось его состояние.

Он снова потерял сознание, и я всерьез стала опасаться разрыва органов и внутреннего кровотечения. От переломов ребер обычно сознание не теряют, похоже, дела обстоят не фонтан, и…

Сглотнув подступивший к горлу комок, я подошла к «Инфинити», открыла багажник.

У меня так болит сердце, я настолько плохо соображаю. А время такое противное, как застыло, вообще не движется. Страшно до тошноты; кажется, Денис может не дождаться приезда врачей…

Но распускаться нельзя.

По крайней мере возьму в аптечке жгут, при помощи журнала (заметила через стекло в салоне что-то глянцевое) зафиксирую руку Дениса. Там явно два перелома, лучевой кости и локтевого сустава.

Аптечку я нашла, но открыть ее не успела.

Рядом со мной вдруг истошно завизжал тормозами темно-синий пыльный микроавтобус.

Я подняла взгляд, чуть повернулась, чтобы получше рассмотреть подъехавшую машину. И у моего лица вдруг оказалась противно пахнувшая влажная тряпка, голова закружилась, ноги стали ватными.

Помню странное ощущение – меня куда-то тащат, а сил сопротивляться нет.

Помню удар, запах пыли, ленивую удивленную мысль: «Меня же в этот «микрик» и забросили».

Потом весь мир погружается в темноту…

Бомжатник.

Это первое, что я думаю, приходя в сознание.

Верчу головой, пытаюсь спрятать нос от резких запахов мочи, рвотных масс, немытого тела. Но спрятаться не получается, вонь везде, и даже мое привычное к морговской клоаке обоняние ситуацию не спасает.

Глаза открывать страшно. Если вокруг такая вонища – можно представить, на какую помойку меня затащили.

Осторожно приоткрываю веки. И сразу хочется куда угодно – в сон, беспамятство, в позавчерашний день, на необитаемый остров, – лишь бы не видеть этого захламленного сарая.

Я валяюсь на грязном матрасе. Рядом с моей головой – пластиковая бутылка с мутной водой и кусок хлеба. Он лежит прямо на полу, на подгнивших досках.

Приподнимаюсь, осматриваюсь, невольно думая об окнах, дверях – о любых выходах из этого ада.

Но окон нет. А дверь – пошатываясь, дохожу до нее, толкаю – закрыта снаружи на задвижку, я вижу ее ржавую пластинку через щели в досках.

Мобильного телефона при мне нет. Естественно! Скорее всего, я выронила его, когда меня заталкивали в «микрик».

Впрочем, даже если бы мне каким-то чудом удалось сохранить мобилу, вряд ли мои похитители оказались настолько непредусмотрительными, что оставили бы мне телефон. Так что ни позвонить с просьбой о помощи, ни маякнуть мобильником о своем местонахождении (Леня через знакомых оперов в два счета бы такую инфу получил) у меня не получится.

Впрочем, надо попытаться успокоиться и рассуждать логически.

Меня не убили – это уже хорошо.

Девчонка, сбившая Дениса, меня видела. Вряд ли она подумает, что я испарилась. Скорее всего, заподозрит неладное; может, увидит мой сотовый и позвонит Лене.

Денис, похоже, был без сознания, когда меня похитили. Но вдруг случилось чудо – и он что-то увидел. Тогда, конечно, он тоже позаботится, чтобы мне помогли.

Да нет, все не так уж и плохо.

Конечно, за пределами этого вонючего сарая моя жизнь была бы намного лучше.

Но я уверена: меня скоро вытащат отсюда, и…

Услышав звук отодвигаемого засова, я бросилась к матрасу, растянулась на нем и сделала вид, что все еще нахожусь без сознания.

Судя по звукам, дверь распахнулась, и двое мужчин (из-под ресниц я разглядела две пары ног, в светлых мокасинах и темных сланцах; размеры обуви были внушительно не дамскими) вошли в сарай.

– Ну и вонища! – пискнул тонкий мужской голос.

– А как тут наша крошка? – поинтересовался кто-то басом. – Телочка что надо, и… Слушай, Петь, а кого это мы прихватили?

– Как «кого»? Соску Васину. Сейчас мы Васяне скажем: хочешь свою девку назад – отдавай нам землю, которую тебе под стройку мэрия выделила. А не хочешь – мы сами девкой попользуемся. Колюнь, а ты бы че выбрал – девку или пару лимонов гринов?

– Петь, да заткнись ты. А почему она рыжая?

– Кто рыжая?

– Да дед Пихто! Ну не я же?! Соска эта какого хрена рыжая?

– А я что, знаю? Может, мода у них такая. А че, мне лично нравится. Главное, чтобы она Васе больше бабок нравилась. А какой она масти – один хрен.

– Ни фига не один хрен. Васина соска белобрысая.

– А может, она того? Порыжела?

– Да она у него всегда белобрысая была, с чего ей рыжеть.

– Так ведь эта баба возле правильной тачки стояла.

– Ну, может, подружка она соскина…

– А за подружку Вася землю не отдаст…

Я уже почти готова расхохотаться. Я уже практически испытываю облегчение от того, что лично ко мне эти Петя и Коля не имеют никаких претензий. Мне кажется, что недоразумение вот-вот разъяснится, меня отпустят, и я побегу узнавать, в какую больницу отвезли Дениса.

– Да ладно, один хрен. Васину соску завтра прихватим. А эту – ну не отпускать же. В нашем деле сгодится!

– Да ты че, сгодится? Чистенькая такая, красивенькая.

– Ты как маленький. На наркоту подсадим, потрахаем, обноски напялим, пару «фонарей» навесим – и пойдет работать, от бомжих и нищих не отличить будет.

– И то правда. Битие определяет сознание, как говорится.

– Ты трахать ее будешь?

– Не сейчас. Они ж без наркоты злые, кусаются, вопят. Я ласковых телочек люблю. Давай ширнем уже ее. Чего время терять?..

Какое-то время мне еще кажется, что всего, происходящего со мной, происходить просто не может.

Это не мои руки скованы наручниками (дала по роже амбалу, пытавшемуся меня изнасиловать), это не в мои вены регулярно вводится наркотическая дрянь, это не я жадно жую заплесневелый хлеб и пью мутноватую воду с привкусом бензина.

На смену удивлению приходят обида и чуть ли не ненависть.

Почему Леня позволяет, чтобы надо мной так издевались? Муж объелся груш! Где же это его обещание быть со мной вместе не только в радости, но и в горе? Что-то не видно никого, я одна, одна!

• Предыдущая
• 39/46
• Следующая