Крестовый перевал - Зверев Сергей Иванович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая

Инструктаж занял более часа. Покончив с ним, Оберлендер обошел огромный письменный стол с разложенными топографическими картами Главного Кавказского хребта и Северного Кавказа, выдвинул верхний ящик и торжественно вынул лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом.

— Поздравляю вас. Ознакомьтесь с приказом о присвоении вам первого офицерского звания.

Александр взял приказ, пробежал глазами по строчкам с сухими канцелярскими фразами…

Все верно: «…За проявленное служебное рвение в процессе формирования и подготовки подразделения батальона «Бергман» командиру взвода штабс-фельдфебелю Чхенкели Александру Ананьевичу присвоить офицерское звание «лейтенант». Денежное и вещевое довольствие, а также пайковое содержание подлежат пересчету с 10-го июля 1942 года…»

— Форму приведете в соответствие, вернувшись с задания. А пока достаточно этого. — Оберст-лейтенант протянул пару новеньких погон младшего офицера вермахта.

От волнения в груди Александра похолодело, дыхание сбилось.

— Благодарю вас, — выдавил он, принимая погоны.

— А знаете ли вы, что написано здесь? — Командир батальона достал другой листок.

— Извините, господин оберст-лейтенант — не знаю.

— Подумайте. Вы же умный человек, Чхенкели, — таинственно улыбнулся Теодор Оберлендер и медленно поднял раскрытую ладонь с лежащими на ней двумя четырехлучевыми серебряными звездочками. — Ну же? Догадались?

— Неужели… Вы хотите сказать, что готовы отправить очередное представление?…

Тот рассмеялся и повернул к молодому человеку бумагу:

— Именно! Это представление о присвоении вам следующего офицерского звания «обер-лейтенант». Вам следовало поступить к нам на службу раньше, Чхенкели. Ведь вам уже двадцать шесть, верно?

Александр растерянно кивнул.

— Да-да, Чхенкели, вы упустили много времени — некоторые из ваших сверстников носят капитанские погоны, а кое-кто имеет и майорский чин. Но расстраиваться не стоит — мы постараемся наверстать упущенное. Разумеется, если вы будете правильно себя вести. Как видите, здесь уже стоит моя подпись и печать; осталось лишь вписать дату и послать представление ближайшим самолетом в Берлин…

Молодой грузин не знал, что и сказать. Продолжая кивать, он подобострастно молчал и не сводил с собеседника преданного взгляда.

— По нашим расчетам, на всю операцию уйдет около четырнадцати суток, — продолжал командир батальона. — Посему уверен: с честью выполнив задание, вы вернетесь сюда обер-лейтенантом. Недельку отдохнете в Берлине, а вернувшись в батальон, примете уже не взвод, а роту. Ну, так как — согласны?

— Благодарю, герр оберст-лейтенант. Я оправдаю ваше доверие!

— Не сомневаюсь. Потому что тем, кто не оправдывает, второго шанса мы не даем. Теперь о ближайшем распорядке: на подготовку к вылету я даю вашему взводу четыре часа. Затем ужин и короткий отдых. А в двадцать три сорок два десантных «Ju-52» должны взлететь с нашего аэродрома и взять курс на Кавказ…

Две разведывательно-диверсионные группы грузинских легионеров из батальона «Бергман» взлетели на четырех десантных «Юнкерсах» на полтора часа раньше взвода лейтенанта Чхенкели. Группы были абсолютно идентичны по численности, экипировке и вооружению. Маршрут полета также совпадал с точностью до градуса — все три подразделения горных стрелков направлялись на Кавказ и в его северные предгорные районы.

Выброска первой группы под командованием фельдфебеля Вашадзе произошла глубокой ночью северо-западнее Грозного на десять километров. Бойцы второй группы во главе с унтер-офицером Якобашвили в это же время удачно приземлились юго-западнее Грозного.

А за четыре часа до заброски двух групп, в четком соответствии с разработанным планом, начала набирать обороты мощная наземная составляющая этой масштабной операции. 1-я танковая армия генерал-полковника Эвальда фон Клейста и 17-я армия генерал-полковника Рихарда Руоффа одновременно двинулись на Ростов для расчистки пути к Кавказу.

Советское командование обеспокоилось решительным наступлением противника на Северо-Кавказском фронте и немедленно перебросило из Закавказья на Терский рубеж десять стрелковых дивизий. Несколько подразделений из этих дивизий, охранявших Военно-Грузинскую дорогу и важнейшие перевалы Главного Кавказского хребта, были вынуждены вернуться в расположение частей для дальнейшей передислокации. Таким образом, коварный план руководства абвера сработал: плацдарм для действий третьей разведывательно-диверсионной группы батальона «Бергман» был практически очищен от подразделений Красной Армии.

В назначенное время два самолета оторвались от серого бетона взлетно-посадочной полосы и ушли в бездонную черноту июльского неба. Место Чхенкели как старшего группы находилось ближе к хвосту — у закрытого люка ведущего «Юнкерса». Глядя в сумрак десантной кабины, слабо освещенной единственной лампой, он с удовольствием вспоминал разговор с командиром батальона «Бергман» и предавался мечтам о своем будущем.

Александр чувствовал себя на седьмом небе. И в прямом, и в переносном смысле. Во-первых, несколько часов назад он стал офицером, а лейтенант абвера — это уже кое-что. Во-вторых, в случае успеха ему обещаны погоны обер-лейтенанта — а значит, не за горами должность командира роты. В-третьих, Теодор Оберлендер ему доверяет. Еще как доверяет, если рассказал о двух других группах, часом раньше вылетевших в районы Грозного с целью захвата нефтяных объектов! На самом деле нефть мало интересовала командование абвера. Эти группы, сами того не ведая, попросту отвлекали на себя внимание советских контрразведчиков, вследствие чего группа Чхенкели получала хорошие шансы для успешного выполнения поставленной задачи. О доверии Оберлендера говорил и тот факт, что Александр знал о двух прикрывавших его группах, а те, в свою очередь, информации о нем не имели…

Небольшой «Юнкерс» изрядно потряхивало в ночном небе, отчего многие бойцы нервно переглядывались. Горные стрелки батальона имели практику тренировочных парашютных прыжков. Но одно дело — подниматься в спокойное небо над немецким аэродромом для тренировок, и совсем другое — лететь несколько часов через линию фронта для реальной заброски в тыл врага.

В каждом из двух самолетов находилось по два отделения — восемнадцать человек. Собственно, взвод горных стрелков отличался от аналогичной пехотной структуры только меньшей численностью бойцов. Четыре отделения вместо семи. Штабное комплектовалось командиром — унтер-офицер, курьер-сигнальщик, санитар, снайпер и радист. Тремя стрелковыми отделениями командовали фельдфебели, имеющие в своем распоряжении по семь автоматчиков и по два номера пулеметного расчета. Перед серьезными экспедициями взвод горных стрелков, как правило, усиливался легким 50-миллиметровым минометом образца 1936 года. В этом случае три бойца проходили соответствующую подготовку и переквалифицировывались в минометный расчет.

Относительно тяжелое вооружение покоилось в четырех контейнерах цилиндрической формы — по два в каждом самолете. Кроме оружия, в контейнерах находились боеприпасы, медикаменты и часть альпинистского снаряжения; запас воды, шнапса и сухого питания имелся у каждого бойца в индивидуальном рюкзаке ранцевого типа. Контейнеры прилично превосходили по весу парашютистов, и по этой банальной причине им предстояло отделиться от самолетов первыми, дабы не догнать кого-то в воздухе. Следом обычно прыгал командир. Стараясь не упустить из виду ценный груз, он приземлялся рядом и собирал группу, подавая специальные сигналы.

Места в кабинке «Ju-52» было мало; откидные сиденья удобством не отличались. Холодно, темно и тесно. И очень шумно из-за трех гудящих двигателей. Данная модель «Юнкерса» великолепно подходила для заброски разведчиков или грузов за линию фронта. Самолет был тихоходен, надежен, неприхотлив, но вместе с тем и беззащитен. Если над территорией России появятся советские истребители, то шансов на спасение экипажа и десантников практически не останется. Старенький пулемет «MG-15» на верхней открытой турели в этом случае вряд ли поможет…

• Предыдущая
• 28/57
• Следующая