В бой идут одни офицеры - Зверев Сергей Иванович - Страница 8
- Предыдущая
- 8/36
- Следующая
— То, что я вам рассказал, уже рассекреченная информация, дорогой мистер Моррисон, — ответил с усмешкой Дорст, — а то, о чем вы спрашиваете, пока еще информация закрытая. Попробуйте сами себе ответить на свой вопрос, опираясь на то, что я вам рассказал.
— Но кадры, которые привез Армстронг, и шумиха вокруг того, что это — подделка?
— Ну, это уже ясно даже и детям! Конечно же, они сняты в павильоне. Только не потому, что экспедиция не состоялась, а потому, что в то время еще не было надежных киноаппаратов, которые позволили бы провести качественную съемку в космосе. Более того, при том уровне проникающего излучения, которое существует в космосе, пленку просто не довезли до Земли. Она оказалась засвеченной. Почти вся.
— Вот оно что, — задумчиво пробормотал Моррисон, глядя в стол перед собой, — значит, они их видели. Наверняка правда и то, что Армстронг сразу же стал передавать в Центр управления информацию об увиденном, но его заставили перейти на запасную частоту. А кое-кто из радиолюбителей все же успел услышать нечто интересное. Хорошо еще, что они с их технологиями нас не трогают, а просто наблюдают за нами.
— Вы полагаете? — осведомился Дорст, удивленно подняв брови.
Моррисон испуганно замер с открытым ртом. Он хлопал глазами, не зная, как истолковать вопрос собеседника.
— Первые сведения о похищении людей датируются, к вашему сведению, шестнадцатым веком. Большая группа колонистов из Англии с самого начала стала испытывать серьезные трудности. Ее глава отправился в Старый свет за помощью, а когда вернулся спустя три месяца, то обнаружил, что девяносто два человека, треть из которых были женщинами и детьми, бесследно исчезли. Посуда с едой на столах, сохнущее белье на улице, и никаких признаков борьбы, насилия или чего-то подобного. Люди просто исчезли. В один миг, и сразу все.
— Боже мой, но это же означает, что…
— Это означает, что нам надлежит самым серьезным образом относиться к их существованию как к потенциальной угрозе человечеству, мистер Моррисон. Теперь вы считаете, что наши специалисты могут лезть носом во все дыры, где только возможно предположить вмешательство инопланетного разума? И Пентагон, и ЦРУ прекрасно осведомлены обо всем этом. Полагаете, что все еще стоит кусать друг друга за икры на сенатской комиссии в угоду ведомственным амбициям? Или будем заниматься работой в области национальной безопасности?
Доктор Хальмейер сопровождал представителя своего работодателя по обширным помещениям, которые были скрыты от посторонних глаз. Эта часть клиники располагалась в огромных пещерах естественного происхождения. Основное здание было построено таким образом, что его задняя часть вплотную примыкала к обнаженным скальным выступам. Проходы в эти гроты были расчищены и оборудованы уже после того, как было построено здание клиники. Никто из ее персонала не предполагал, что в этой части располагалась основная научно-исследовательская часть с помещениями для лабораторий, палатами и помещениями для подопытных животных.
Господин Фазик, как было принято обращаться к гостю, шел, внимательно осматривая помещения и слушая пояснения Хальмейера. Работа, проделанная с момента его последнего посещения клиники, не особенно впечатляла. Не будучи специалистом в этой области, Фазик ожидал немного большего.
— Все еще только опыты, доктор Хальмейер, — сказал Фазик, качая головой, — все еще слишком далеко от практического применения.
— Господин Фазик, — недовольно ответил главврач, — человеческий организм — это не компьютер. Программа, составленная для одного, не работает для другого. Нам нужно найти универсальный инструмент, универсальный ключ, если хотите. Да, мы далеко продвинулись в самой технологии, да, она работает в каждом отдельном случае. Но нам-то требуется система! А для этого необходимо большое количество эмпирического материала, теория должна подкрепляться практикой. Нам нужны корреляционные зависимости, нам нужны различные типы нервной системы, даже группы крови, если уж на то пошло. Различия в обменных процессах, различия нервной возбудимости, различия в прохождении импульсов от нервных окончаний до центров головного мозга. Вы представляете, сколько здесь работы!
— Что вам еще нужно, чтобы ускорить работу и выдать наконец прогнозируемый результат? — недовольно спросил Фазик. — Деньги? Сколько денег?
— Здесь решают не деньги, а мозги! А еще статистика. Нам катастрофически не хватает материала. Статистику дает только клиническое наблюдение. А еще мне не хватает специалистов. Ваш Абалькар Иради, которого вы ко мне приставили, хороший терапевт, администратор и сторожевой пес. Но мне нужны специалисты в конкретной области. Я понимаю, что среди вас их трудно найти, но это нужно сделать. Но самое главное — это человеческий материал. И перестаньте мне все время говорить о ваших деньгах. — Голос человека, которого называли Хальмейером, стал холодным как лед и бесстрастным как голос робота, от чего у Фазика пробежали мурашки по спине. — Вы никак не поймете, что я не такой, как вы. Что ваше человеческое мне совершенно чуждо.
— Хорошо-хорошо, Густав, не надо так горячиться, — примирительно ответил Фазик, — я попробую наладить вам поставку материала. Сегодня же я оповещу своих людей, чтобы все более или менее подходящее доставлялось к вам. А насчет специалистов… Позвольте, но мы не в Европе, где достаточно подать объявление в газету или оформить заявку на выпускников университета. Заставляйте больше работать тех, кто у вас есть. Если есть кто-то на примете, то говорите. Мои люди доставят этих специалистов к вам. Горячее их желание работать у вас я обеспечу, — рассмеялся Фазик, — уж это можно гарантировать.
— Завтра я вам позвоню и назову имя одной женщины-врача, — сразу же с нетерпением отреагировал Хальмейер, — у нее, кажется, есть необходимая квалификация.
— Американка?
— Для меня это абсолютно не важно, — отмахнулся главврач. — И еще, наш ледник переполнен. В ближайшие два дня нужно вывезти трупы, иначе я не смогу работать дальше.
— Хорошо, я позабочусь об этом, — кивнул Фазик. — Но мне сказали, что среди них есть и двое врачей.
— Мне некогда с этим возиться, и у меня нет такого большого штата, который занимался бы убеждением не желающих работать. У них был выбор, и они его сделали.
— Немного расточительно с вашей стороны, Густав, — с легким укором заметил Фазик, — надо их как-то э-э… заставлять.
Керим остановил машину на окраине около дувала. Улица была узкой для города и скорее походила на улочку в каком-нибудь кишлаке. Керим вышел из машины и присел на корточки, прислонившись спиной к глинобитной стене. Ночь была тихой, только где-то недалеко слышалось блеяние ягнят. Керим закрыл глаза и стал думать о доме. Он не был там целую неделю и начинал уже скучать по покою и двум своим женам.
Хитрый Керим всегда умудрялся устраивать свою жизнь. И когда пришли «шурави», убившие Амина, и когда власть взяли талибы. Да и теперь, когда в стране начала налаживаться жизнь. Правда, в стране опять хозяйничали иноземные солдаты. В свое время Кериму простили дружбу с русскими, но только после того, как он стал делиться сведениями о них. Потом его использовали американцы, а совсем недавно о старом Кериме опять вспомнили русские. В этой мутной воде различных интересов хитрый старик неплохо выуживал свой доход. Это позволяло ему содержать дом, двух жен и прислугу. Опять же, деньги, которые ему платили и те, и эти, хорошо помогали Кериму в его бизнесе.
Ждать пришлось недолго. Темная закутанная фигура женщины мелькнула на улице. Легких шагов в мягкой обуви было совсем не слышно. Керим уже привык, что с ним встречалась всегда одна и та же женщина. Он никогда не видел ее лица, а слышал только голос — резкий и неприятный.
В том, что с ним от имени хозяев женщина встречалась, Керим не видел ничего странного. Положение слабого пола в стране менялось не раз, и довольно кардинально за последние сто лет. Но в целом афганской женщине повезло больше, чем многим мусульманкам в других странах. Еще правивший в 80-х годах XIX века эмир Абдуррахман Хан обратил внимание на жизнь и положение женщин в Афганистане. Он предпринял первые попытки продекларировать ограничения на насильственные и ранние браки, законодательно закрепить наследственные права женщин, а также их право инициировать развод — правда, в жестких рамках требований шариата. Потом уже в начале ХХ века его внук, эмир Аманулла Хан, продолжил подобную политику, разрешив женщинам снять паранджу. Он организовал первые школы для девочек, поддержал идею создания женских организаций в стране и предоставил женщинам право самостоятельно выбирать себе супруга.
- Предыдущая
- 8/36
- Следующая
