Тельняшка – наш бронежилет - Зверев Сергей Иванович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/46
• Следующая

Было два варианта.

Первый вариант, казалось бы, был наиболее правильным и простым: подпустить лодку с бандитами к борту сухогруза и тут же расстрелять эту мразь в упор…

Что и предложил сделать умница Калмыков.

Но, рассудив, Батяня пришел к выводу, что в простоте этого решения кроется непредсказуемая опасность.

Никто не знал, чем вооружены пираты. Возможно, они вооружены не только автоматами, но и гранатометами. И пираты, понимая, что иного выхода у них нет, могут пустить их в ход. Чего-чего, а гранат у них предостаточно, каждый из них ими обвешан, как рождественская елка.

Полетевшие на борт сухогруза гранаты наделают предостаточно шума, но они, в принципе, не так уж и опасны.

Батяне думалось об ином.

Не исключалась возможность применения пиратами переносной ракетной установки…

Сейчас, как он знал, такое оружие можно было приобрести в любом сомалийском порту, и вполне вероятно, что эти головорезы, отправляясь на захват корабля, прихватили с собой и ракетную установку…

Ракетная установка, пускай и переносная, — это вам не автомат и даже не ручная граната, выстрел из нее грозит сухогрузу серьезным повреждением.

В любом случае пиратам терять нечего — и поэтому пальбы не избежать…

Риск потери сухогруза был велик. Следовало еще учитывать слова контр-адмирала Прохорова о важности засекреченного груза, находящегося на судне и который ни в коем случае не должен был попасть в руки пиратов.

Взвесив все обстоятельства, Батяня принял второй вариант решения проблемы.

Догадываясь, что пираты, поднявшись на борт сухогруза, тут же примутся обследовать судно, Батяня дал команду бойцам спуститься в подпалубное помещение — там, в полумраке, пиратов можно было ликвидировать поодиночке.

«…Без лишнего шума и пыли», — одобрительно подытожил решение Батяни Сидоркин.

Что и было сделано.

Затаившись в подпалубном помещении, Батяня и его бойцы следили, как поодиночке, оглядываясь по сторонам и держа автоматы на изготовку, поднимались на борт сухогруза пираты. Десантники видели, как пираты втащили на палубу белого человека — пленника или заложника, видели, как они бросили его связанного возле радиорубки, видели и главаря, который, рыча и размахивая автоматом, командовал пиратами.

Потом пираты потащили пленника в радиорубку, видимо, для допроса. Предположение подтвердилось. Через несколько минут из радиорубки донесся душераздирающий крик человека. Крик повторился несколько раз. Потом все затихло.

Минут через десять после криков пленника пираты по команде своего главаря по одному начали спускаться в подпалубное помещение.

Команда затаилась, рассредоточившись вдоль узкого темного коридора.

Сначала осторожно спустился первый пират, разведчик. Оглядевшись — но что он мог увидеть после солнечного, дневного, яркого света в этом затемненном коридоре, — он махнул рукой остальным. Пираты двигались по одному.

Батяня видел их темные фигуры. Остальные бойцы тоже видели черные силуэты, обвешанные гранатами.

Все ждали команды Батяни.

И он также ждал. Ждал, когда спустится последний. В какой-то момент ему показалось, что уже все пираты спустились, и тогда, глухо кашлянув, он кошкой прыгнул на спину ничего не подозревающего пирата. Одной рукой он обхватил шею пирата так, что он не смог повернуть голову, а другой быстро взмахнул ножом. Нож легко вошел в грудь пирата.

«Это вам за Чалова…» — подумал Батяня.

Так ничего и не понявший пират тут же обмяк и повис на руках Батяни. Тихо Батяня опустил безжизненное тело на пол.

В полумраке слышалось тихое шуршание, вздохи и хрипы…

Похоже, тактика, выбранная Батяней, срабатывала…

Долго не раздумывая, сгруппировавшись, Батяня тут же прыгнул на спину следующего пирата…

Но внезапно послышались звучное скрежетание в вентиляционном коробе и крики: «Козлы! Уроды!»

Пират, на спину которого уже прыгнул Батяня, в последнее мгновение своей жизни успел выпустить автоматную очередь по коробу, откуда слышались непонятные крики.

Началась стрельба…

Теперь, когда фактор внезапности и тишины был утерян, оставалось одно — пускать в ход автоматы…

А затем произошло то, чего Батяня боялся, о чем не хотел говорить команде с самого начала: кто-то закрыл люк и десантники оказались заперты в трюме.

Осторожно забравшись на палубу сухогруза, убедившись, что на сухогрузе кто-то побывал, Газиф приступил к своей главной задаче.

Он должен был срочно выйти в эфир и от имени Салеха объявить белым людям о захвате русского сухогруза. То, что радиорубка была практически выведена из строя, его сейчас не беспокоило.

Он, Газиф, не дурак, он догадывался, что хитрый Салех приготовит какую-то гадость, и Газиф это предусмотрел. В порту, где он покупал оружие и снаряжение, он заодно купил и японскую радиостанцию. В порту можно все купить. Он не первый раз выходит в море на серьезное дело и поэтому знает, что всегда нужно иметь запасную связь.

— Включай связь, — скомандовал Газиф матросу-связисту. — Сейчас мы свои условия диктовать будем.

Связист, поставив на стол портативную радиостанцию, работающую на батарейках, щелкнул тумблерами и, повернув голову в сторону Газифа, радостно улыбаясь, сказал:

— Морзянкой выйдем в эфир… Тогда нас все услышат. И все узнают. Словами выходить в эфир нет смысла. Не все нас смогут понять.

— Хорошо, — согласно кивнул головой Газиф. — Давай морзянкой. Говори всему миру, что российский сухогруз «Михаил Шолохов» захвачен мною, капитаном Салехом. Нужно срочно давать выкуп. Сумма выкупа два миллиона долларов. Деньги нужно сбросить на борт сухогруза. Получив деньги, мы должны спокойно уйти к берегу. Никто не должен приближаться к сухогрузу до тех пор, пока у нас не будет денег. Сухогруз заминирован капитаном Салехом. Получив деньги, мы оставим сухогруз заминированным. Затем мы покинем сухогруз. Но до тех пор, пока мы не ступим на берег, на сухогруз нельзя будет подниматься. Он останется заминированным. В любое мгновение по радиосигналу мы можем сухогруз взорвать. При любой попытке обезвредить Салеха сухогруз также будет взорван. Нужно всем спешить. Скоро шторм, и сухогруз может потонуть. Срок выполнения условий — сутки.

Диктуя текст, Газиф на глазах преображался: распрямлялись его и без того широкие плечи, появлялся алчный блеск в глазах. Он чувствовал, что его сейчас слушает полмира. Сейчас он, как истинный воин и полководец, командует, диктует условия всем тем людям, которые безмятежно живут в далеких городах, загорают на курортных пляжах, пьют сладкие коктейли, катаются на машинах, и вот сейчас они вынуждены будут слушаться его, выполнять его требования. Он был всемогущ и грозен, а все люди, находящиеся далеко от него, — беспомощны и жалки…

Не только ради выкупа и денег рисковал Газиф своей жизнью, не только…

О-о, сладкое ощущение власти! Говорят — не знаю, правда ли, — что чувство власти сильнее и слаще всего на свете: даже сильнее денег… Знаем ли мы по-настоящему природу власти?

Ради чего властители идут на предательства и убийства? Ради чего перекраиваются карты мира?

Ради чего тысячи, миллионы людей, ведомые властителями, отправляются в небытие?..

Говорят, власть сильнее любого наркотика и человек, хоть раз почувствовав власть над другими людьми, заболевает навсегда: любой ценой он будет стремиться еще и еще раз хлебнуть это наркотическое сладкое зелье…

И редко кто, почувствовав вкус этого зелья, добровольно отказывается от него.

Но опять же… В сторону, в сторону мои наивные рассуждения о том, что чувствуют сильные мира сего и что нам, простым людям, никогда не понять.

Да и нужно ли это нам?

Отправив миру свое грозное послание, Газиф облегченно вздохнул. Сидя на стуле возле стола, на котором лежали недоеденные кем-то семечки, он наконец-то обратил взор на своего пленника.

• Предыдущая
• 23/46
• Следующая