История боевого фехтования - Тараторин Валентин Вадимович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/57
• Следующая

О римской коннице можно сообщить, что она никогда не представляла собой такой грозной силы, как, скажем, македонская или парфянская. Римляне были плохими кавалеристами и для отрядов этого рода войск нанимали нумидийцев, иберов, галлов, германцев, славившихся своим умением сражаться верхом. Конный строй был исключительно рассыпным.

В республиканский период турмы* всадников были вооружены, в большинстве своем, согласно обычаям племен, из которых они набирались. Во времена империи вооружение кавалерии стало более упорядоченным и имело более-менее единообразный вид. Кроме доспеха и шлема, всадник имел овальный или круглый щит, которым было удобно пользоваться верхом, два дротика или копье, а также меч — «спату» или «полуспату».

В длину спата достигала 80 см, полуспата была короче, но оба меча были приспособлены для боя как верхом, так и в пешем строю, что нередко практиковали римские всадники. Этим оружием было удобно фехтовать даже воинам, не имеющим защиты рук, хотя есть данные, что всадники иногда носили наручи для большей безопасности. Луками римская кавалерия пользоваться не умела. * Конный отряд из 30 воинов.

Цезарь описывает случай, когда он был приглашен на переговоры с Ариовистом (вождем одного из кельтских племен). При этом тот потребовал, чтобы римский полководец явился к нему, сопровождаемый только конницей. А так как кавалерия у Цезаря состояла из кельтов, он заподозрил неладное:

"Так как Цезарь не желал, чтобы под каким бы то ни было предлогом переговоры не состоялись, и вместе с тем не решался доверить жизнь свою галльской коннице, то он признал наиболее целесообразным спешить всю галльскую конницу и на ее коней посадить своих легионеров десятого легиона, на который он безусловно полагался, чтобы в случае надобности иметь при себе самую преданную охрану. По этому поводу один солдат десятого легиона не без остроумия заметил:

— Цезарь делает больше, чем обещал: он обещал сделать десятый легион преторской когортой, а теперь зачисляет его во всадники". (15,т.1).

Разумеется, Цезарь не собирался использовать легионеров, необученных биться верхом, в качестве кавалеристов. Лошади нужны были только для доставки солдат, но при этом полководец выполнил поставленное условие и явился на переговоры в сопровождении «всадников».

Легкая римская пехота — «велиты» — использовала ту же манеру боя, что и греческая.

По мере того, как Римская империя приходила в упадок, в рядах ее армии становилось все больше наемников-варваров, как в пехоте, так и в коннице. Старая римская тактика начала медленно уходить в прошлое, ибо наемники сохраняли свою технику боя и вооружение. В последней крупной победе Западной Римской империи на Каталаунских полях в 451 году подавляющая часть армии состояла из наемников. Войска использовали тактику, тождественную византийской (о которой речь впереди). Такая манера боя существовала в Имперской армии, в то время, когда жил военный теоретик Ренат Флавий Вегеций. Однако его работу «Краткое изложение основ военного дела» ни в коей мере нельзя считать учебником тактики той поры. Скорее ее можно назвать размышлением на тему «как хорошо было бы, если бы…»:

"Первая шеренга состоит из старых солдат, принципов, вторая из снабженных латами лучников и вооруженных дротиками или копьями — прежних гастатов. Каждый человек занимает по фронту три фута; между шеренгами дистанция шесть футов. Третья и четвертая шеренги образуются легкой пехотой, состоящей из молодых солдат, вооруженных луками, пращами, дротиками. Они завязывают бой, выдвигаясь в голову легиона, преследуют совместно с кавалерией противника, а в случае напора последнего, отступают на свои места через интервалы первых двух шеренг, которые действуют дротиками и мечами.

Иногда формируется еще пятая шеренга из машин и прислуги. Молодые солдаты, не включенные еще в состав легиона, располагаются в этой же пятой шеренге и бросают от руки камни и дротики. Шестая шеренга — испытанных солдат, снабженных щитами и всеми родами наступательного и оборонительного оружия; они принимают участие в бою, если впередистоящие шеренги прорваны.

Кавалерия располагается на флангах, притом таким образом, что тяжелая примыкает непосредственно к пехоте, а конные лучники и легковооруженные всадники далее. Первые назначаются для прикрытия флангов своей пехоты, а последние для охвата неприятелем" (3).

Стоит только вдуматься в то, что предлагает автор, как начинаешь понимать полную несостоятельность такого построения:

1. Первую шеренгу он лишил поддержки трех последующих и предоставил в рукопашной схватке биться самим по себе. Сзадистоящие «лучники и вооруженные дротиками или копьями» в этом случае неспособны им помочь, и не имея ни соответственной выучки, ни нужного оружия для ближнего боя, все они будут непременно перебиты противником в первой же схватке, если вовремя не обратятся в бегство.

2. Воинов, снабженных «всеми родами наступательного и оборонительного оружия» Вегеций по каким-то соображениям ставит в последний ряд, а не в первый или второй. Какое участие в бою они могут принять, если их захлестнет волна своих же отступающих воинов?

3. Пятая шеренга, состоящая из машин и метателей дротиков не сможет вести прицельную стрельбу через головы впередистоящих рядов, для этого тем придется как минимум сесть, а то и лечь, а в таком инертном положении воины не смогут остановить атаку.

Конечно, можно надеяться на поддержку конницы, но только в случае, если она не будет занята битвой…

Остальные выводы читатель сделает сам.

Гладиаторские игры — пожалуй, самое чудовищное порождение нравов римского общества. Римляне заставляли военнопленных или преступников убивать друг друга на арене и, наблюдая за этим, испытывали искреннее удовольствие. Однако, вместе с тем, гладиаторские поединки можно назвать искусством — искусством фехтования.

Хотя мы и знаем о том, как организовывались и проводились гладиаторские игры, знакомы с наиболее интересными моментами их истории, с вооружением и некоторыми типами гладиаторов, но абсолютно не имеем сведений о технике и приемах, использовавшихся в таких боях, не знаем о правилах, которыми пользовались гладиаторы тех или иных типов, не знаем методов обучения бойцов: как были устроены механизмы и чучела, предназначенные для тренировок гладиаторов.

Кое-какие сведения о чучелах есть у Вегеция; правда, речь у него идет об обучении легионеров, но известно, что те же методы использовались в гладиаторских школах.

«Каждый отдельный новобранец должен был вбить для себя в землю отдельное деревянное чучело, так, чтобы оно не качалось и имело шесть футов в высоту. Против этого чучела, как бы против своего настоящего врага, упражняется новобранец со своим „плетнем“ и с дубиной, как будто с мечом и щитом; он то старается поразить его в голову и лицо, то грозит его бокам, то, нападая на голени, старается подрезать ему под коленки, отступает, наскакивает, бросается на него, как на настоящего врага; так он проделывает на этом чучеле все виды нападения, все искусство военных действий» (3).

Этим информация и исчерпывается. Авторы фильмов «Спартак» и «Варрава» сделали попытку показать способы обучения гладиаторов на экране, но вряд ли их можно назвать удачными. Есть откровенные выдумки. Так что нам остается только догадываться и предполагать, основываясь на случайных записях, подобных той, что оставил Валерий Флакк (Максимус):

«Рутилий, призвав гладиаторов из школы Аврелия Скавра, усердно учил этих гладиаторов нападать на противника и защищаться от него. Он придавал смелость, ловкость и решительность и этим увеличил значение и силу нанесенного противнику у дара, требуя, однако, в то же время, чтобы удар наносили с расчетом и осторожностью» (128).

Но технические приемы не рассматриваются и здесь.

В данной работе мы не будем рассказывать историю возникновения гладиаторских игр, нового по этой теме сообщить нечего. Интересующемуся читателю можно рекомендовать прочесть соответствующие* издания.

• Предыдущая
• 18/57
• Следующая