Совершеннолетие - Тарасов Анатолий Владимирович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/56
• Следующая

Но самое ощутимое преимущество Фирсова заключается в объеме его действий, в разнокрасочности и неожиданности его тактических решений. Анатолий с большой охотой играет на партнеров, и именно благодаря ему растет как на дрожжах молодое звено с Виктором Полупановым и Владимиром Викуловым.

И еще одним выгодно отличается сегодняшний хоккеист от ветерана – своей неуемной жизнедеятельностью и живучестью. Под термином «живучесть» я понимаю проявление спортсменом мужества, умение навязать активное силовое единоборство сопернику и хладнокровно переносить самые резкие столкновения с ним.

Любой тренер хочет, чтобы его питомцы прекрасно владели всеми компонентами хоккейного мастерства. Но что делать, если к нам в команду приходят совсем не идеальные спортсмены. Приходится мириться с этим, заниматься их воспитанием и искать, часто трудно искать, то звено, ухватившись за которое вытянешь всю цепь.

Вспоминаю, как пришел к нам в ЦСКА Юрий Моисеев. Это был хоккеист, обладавший необычайной скоростью, но техника его игры была довольно слаба, и потому я хотел построить занятия с ним так, чтобы Юрий приучился в ходе матча кататься медленнее, но играть более технично. Потом мне стало ясно, что скорость, своеобразная живучесть, индивидуальная черта Моисеева – это его преимущество, что ему простонапросто мала площадка, что перестраиваться ему совсем не нужно: куда разумнее попытаться использовать его сильные стороны.

И за дватри сезона он сделал довольно существенный шаг вперед в освоении техники. Но вот что примечательно: осваивая технику, Юрий не утратил своего основного качества – высокого скоростного порыва.

Както шутя Юрий предложил, чтобы он и его партнеры по «звену» Женя Мишаков, Толя Ионов и Игорь Ромишевский приделали к конькам своим какие-нибудь специально изобретенные для них счетчики. И тогда всем стало бы ясно, утверждает Юрий, что в каждой игре они пробегают в полторадва раза больше, чем любые хоккеисты из любого другого звена и любой другой команды.

Посмотрите, как сразу и неожиданно становятся вдруг в третьем периоде малоподвижными и совсем не техничными хоккеисты, игравшие в первых двух периодах против Моисеева и его партнеров. Все объясняется просто: Моисеев, Мишаков, Ионов своим темпом, своей скоростью выбили соперников из колеи, измучили их. И потому именно в конце матча Моисеев с товарищами становятся особенно результативными – самые техничные их соперники не имеют больше сил сопротивляться им.

Однако исправить недостаток не такто просто. И если у кого-то, нет стартовой, скорости, то, даже занимаясь упорно долгие годы, все равно добьешься немногого. Так, может, быть, лучше предложить этому хоккеисту такое амплуа, когда он сможет здорово играть на накате, на дистанционной скорости? И тогда в этом амплуа его недостаток может быть почти незаметен. Хоккеист компенсировал его какимито другими особенностями своего мастерства.

Еще один пример. В связи с некоторыми изменениями в тактике атаки мы несколько лет назад увеличили объем работы Вениамину Александрову. И игра его потускнела. Александрова теперь не хватало на главное – на завершение атак. Резко снизилась результативность. Пришлось отказаться от мысли, что Александров может безболезненно, оставаясь высококлассным хоккеистом, совмещать большой объем работы с индивидуальными качествами своего мастерства.

В конце концов я убедился, что в наших условиях, на современном этапе развития отечественного хоккея, подошедшего уже к своему совершеннолетию, универсализация – это… безответственность, расплывчатость каждого амплуа в команде и вместе с тем беда для самого хоккеиста. Мы, тренеры, не имеем права забывать, что спортсмен живет в большом спорте яркой жизнью всего 8-10 лет, и потому надо, чтобы он за это время полностью раскрыл свое спортивное дарование, чтобы не проходил все эти годы в «середнячках».

Прошли времена, когда игроки многих команд были столь наивны, беспомощны и неопытны, что один быстрый защитник мог на скорости обыграть сразу всех соперников, когда контратаки развивались настолько медленно, что этот защитник успевал вернуться обратно. Хоккей наш окреп и возмужал. Общий класс спортсменов значительно вырос. И потому возросла ответственность каждого хоккеиста за строгое исполнение игрового задания.

Не надо нам копировать канадцев, заставляй хоккеистов быть универсалами. Давайте творить, учиться, дерзать! Искать свои и тактические и технические приемы. Давайте идти своим путей!

Теперь сами канадцы внимательно следят за развитием нашей школы игры. Вовсе не случайно, что тренер сборной Канады Бауэр, побывав на тренировке советских хоккеистов в городе КолорадоСпрингс, построил на следующий день тренировку своей команды по нашему конспекту.

Примечательный факт. Очень примечательный. Вот именно поэтому Морис Ришар и старается понять советский хоккей, во многом непохожий на тот хоккей, в который играют на его родине.

В этой главе я хочу немножко отвлечься от спора с Морисом Ришаром, от проблем, которые волнуют наших хоккеистов, и совершить небольшой экскурс в историю. Он тем более необходим, что молодежь – а книга эта адресуется прежде всего молодым – в отличие от старшего поколения, на глазах которого и произошли все те события, о которых пойдет здесь речь, не была свидетелем рождения и становления хоккея.

Я не думаю, конечно, пытаться в одной главе рассказать всю историю нашего хоккея. Я не историк. Мне хочется просто рассказать молодым читателям о событиях, в которых отразились, на мой взгляд, главные этапы развития отечественного хоккея…

Трудно сейчас сказать, кто первым подал идею развития в нашей стране хоккея с шайбой (или «шинни», канадского хоккея, как называли эту игру у нас в стране двадцать лет назад). Кто он был, этот человек – спортивный руководитель или спортсмен, – я не знаю. И это чертовски обидно. Мне очень хотелось бы назвать его имя в этой книге. Поблагодарить за ту добрую мысль, что высказал он когда-то.

Как хорошо, что спортивные руководители, стоявшие у истоков нашего хоккея, поняли еще тогда, что это не только олимпийский вид спорта, но и прекрасное зрелище для больших аудиторий, могучее средство физического воспитания и волевой закалки миллионов молодых людей.

Но, может быть, начало нашего хоккея следует отнести не к 1946 году, а к 30 м годам, когда к нам приехала немецкая хоккейная команда и мы лишь на вокзале, уже встречая ее, узнали, что она собирается играть с нами не в хоккей с мячом, а в… другой, неизвестный нам вид спорта – хоккей с шайбой.

Тогда было проведено несколько встреч, и самое любопытное заключается, пожалуй, в том, что советские хоккеисты, едва собравшись в новую команду, попав, как говорится, «с корабля на бал», играя «с листа», сумели победить эту в общем-то не очень сильную немецкую команду.

Мы изучали «шинни» еще до войны, занимаясь в институте. В 1938 году смогли по учебникам провести восьмичасовой курс освоения хоккея с шайбой. И училнас этому ныне здравствующий заведующий кафедрой в Центральном институте физкультуры Михаил Давидович Товаровский, крупный теоретик футбола, через школу которого прошли многие известные мастера. Он хотел приобщить нас к новой игре, а мы, чудаки, сопротивлялись.

Новый вид спорта, откровенно говоря, не вызвал тогда энтузиазма, не заинтересовал, не увлек нас. Мы удивились какимто новым клюшкам и решили не вмешиваться в любимое, по слухам, занятие канадских спортсменов.

Мы не сумели в то время по достоинству оценить новую игру.

И потому надо отдать должное тем нашим спортивным руководителям, которые в 1946 году уже не просто предложили, а настоятельно рекомендовали принять новый вид спорта.

В газете «Советский спорт» за 19 октября 1946 года появилась информация под заголовком: «Первенство СССР по канадскому хоккею».

• Предыдущая
• 15/56
• Следующая