Старый дом под платанами - Сорокина Светлана - Страница 26
- Предыдущая
- 26/52
- Следующая
– Нет, конечно!
– Уходя из Музыкальной гостиной, Вы не заметили, Филипп оставался там?
– Совершенно верно. – Она сделала ударение на слове «верно», а губы Эвы при этом превратились в тонкую, металлическую проволоку.
– Еще раз благодарю за помощь.
Когда дверь за домоправительницей закрылась, я откинулся на спинку кожаного «ушатого» кресла и задумался: она или слишком бесхитростна, но амбициозна, или умна и прекрасная актриса. Как бы там ни было, эта женщина дала понять, что подозревает покойного хозяина.
Не успел я поразмыслить над услышанным, как в дверь постучали. Кэтти принесла чашку кофе, любезно присланную мне госпожой Алисой. В голосе и манере девушки сквозило плохо скрываемое любопытство и нетерпение поскорее узнать новости. Не выдержав, она задала мне вопрос:
– Вы действительно проводите расследование смерти Марии?
– От Вас нечего не скрыть, Кэтти! – усмехнулся я.
– Не вижу в этом нечего смешного. Преступление – это очень серьезно.
– С этим трудно не согласиться.
– Я говорила Вам, что здесь дело не чисто! Я это чувствую!
– Оставим эмоции, Кэтти и поговорим спокойно. Вспомните тот день, когда Марии стало резко плохо, – тридцатого мая. Вероятно, Вы были заняты к подготовке приема гостей из общественных организаций.
– Да! С благотворительного фонда. Так и было! – Девушка восторженно смотрела на меня. – Вижу, Вы много уже знаете! Кого-то подозреваете?
– Не так скоро, Кэтти! – осадил я ее. – Факты, все определят факты. Поэтому помогите мне и сосредоточьтесь.
Она задумалась, сдвинув брови и растягивая слова, стала вспоминать вслух:
– Кажется, это действительно произошло тридцатого мая. Я была завалена работой и отменила встречу с подругами. А ведь мы всегда встречаемся тридцатого числа каждого месяца в «Святом Стефане». Кстати, очень милый ресторанчик с прекрасным интерьером. Вы уже были там? Если нет, рекомендую его посетить.
– Спасибо. Как-нибудь обязательно зайду, но не отвлекайтесь, Кэтти.
– Хорошо. Я отпечатала нужные бумаги и собралась идти в банк. Из Музыкальной гостиной доносились звуки вальса Шопена, который любила играть Мария. Господин Филипп так же был там, так как я услышала его голос и аплодисменты. Госпожа Алиса из столовой позвала Эву. Потом я слышала шаги домомучительницы по коридору в направлении Музыкальной гостиной. Затем был телефонный звонок, на который я ответила. Через некоторое время хозяин так же снял параллельно трубку, но, услышав, что я у телефона, – положил ее.
– Простите, Кэтти, Вы точно слышали все эти звуки?
– Да, конечно! Было душно, и я намерено приоткрыла дверь кабинета.
– Вы были в кабинете госпожи Алисы, который находится напротив бывшего кабинета покойного Филиппа?
– Совершенно верно. Только теперь это мой кабинет – важно, но без апломба произнесла девушка. – Так вот. Было около четырех часов дня. Накрасив губы и, поправив прическу, я надела новые красные босоножки на высоком каблуке, (они у меня стояли под рабочим столом), взяла папку с документами, сумочку … – Кэтти задумалась, а я подумал: «Уж не собирается ли она перечислять все содержимое своей сумочки?», но, боясь отвлечь ее от нити повествования, все же не выдержал:
– Что было дальше, Кэтти?
– Выйдя из кабинета, я встретила Матильду. Она спросила меня, не видела ли я ее шаль? Вспомнив, что видела ее возле камина в Большой гостиной, сказала ей об этом. Тут же вспомнила, что сама забыла взять платежное поручение. Поэтому мне пришлось вернуться. Когда я вновь выходила, в холле столкнулась с Марией. Помню, что еще удивилась, ведь она только что играла на пианино, а уже успела собрать большой букет и возвращается. «Сколько же времени я собиралась?» – подумала тогда про себя. Вслух же я похвалила красивый букет, а она – мои босоножки. Мария поблагодарила и сказала: «Я люблю, когда в доме пахнет цветами». Она была счастлива и что-то мурлыкала себе под нос. И потом такое случилось…
– Вы заметили недомогание или бледность на лице Марии?
– Нет и еще раз нет! Она прекрасно себя чувствовала, улыбалась и что-то напевала. А когда человеку плохо он не поет!
– Вы заметили, какие цветы были в букете?
– Сиреневые и синие. Любимые цвета покойной. – При этом Кэтти тяжело вздохнула. – Помню запах лаванды. Да. Там были ирисы, лаванда и, кажется, незабудки или колокольчики. Впрочем, прошло два года, возможно, какие-то детали я уже не так хорошо помню. Хотя тот трагический день врезался в память. Однако уверена, что ни одна я запомнила его.
– Благодарю Вас, Кэтти. Вы замечательно рассказали, но ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос: с какой стороны Мария вышла в холл? Со стороны Музыкальной гостиной по коридору?
– Нет, конечно! Это ведь понятно: за то время пока я говорила по телефону и собиралась в банк, она успела выйти из Музыкальной гостиной через зимний сад, обойти дом вокруг, нарвать по пути цветы и вернулась с букетом в главный холл со стороны Западной террасы.
Кэтти была довольна собой, своей помощью в расследовании, и улыбка озаряла ее открытое лицо. В этот момент ее меньше всего заботила истинная причина смерти бедной девушки.
– Да, я вспомнила еще, что когда направлялась по аллее к калитке, за моей спиной услышала голос Филиппа. Он искал Марию и сказал, что пенка осядет, если она немедленно не выпьет сок. Когда я вернулась из банка, правда, я еще забежала на минуточку в ресторанчик «Святой Стефан», ведь все равно был уже конец рабочего дня. Так вот, тогда узнала, что Марии резко стало хуже.
Глаза Кэтти вдруг потемнели, а выражение лица стало серьезным. Мы обменялись долгим взглядом, и на дне ее глаз я увидел притаившуюся страшную догадку:
– Уж не думаете ли Вы, что это сделал Филипп?
«А она не так проста, как я думал» – Мысленно сказал я сам себе.
16
И так, что мы имеем? – задал я сам себе вслух вопрос, оставшись, наконец, один в кабинете госпожи Алисы. Взяв шахматную доску и фигуры, я расставил их на предполагаемый план дома на шахматной доске и стал рассуждать, передвигая фигуры. Госпоже Алисе досталась роль Белой королевы, Филиппу – Черного короля, Матильде – Черной королевы, Кэтти – Белого коня, Эве – Черной ладьи, а Марии – Белой пешки. Надеюсь, она простила меня за эту вольность.
«Филипп ушел в свой кабинет снять трубку. В это время Эва принесла коктейль в Музыкальную гостиную, но Марии там уже не было. Девушка решила, вероятно, что успеет нарвать цветы. Возможно, комната показалась ей неуютной без них. Возвращается Филипп и видит, как Эва помешивает ложечкой фреш. После ухода домоправительницы (ее позвала г-жа Алиса в столовую), Филипп какое-то время оставался один. У него была возможность подсыпать предполагаемый яд в стакан с соком. В это время Мария обошла дом и нарвала цветов. Она что-то напевала и появилась в холле со стороны Западной террасы, которые соединяются между собой. Филипп вышел ей навстречу, так как услышал ее пение. До этого Мария встретила Кэтти. Стоп! Появилась еще одна важная деталь: секретарь заметила в коридоре Матильду! Старушка искала свою шаль, но она могла быть только предлогом. Эва громко говорила госпоже Алисе, что должна отнести сок в Музыкальную гостиную для Марии. Филипп вышел, а прыткая бабуля вполне могла зайти в Музыкальную комнату, которая находится почти напротив Большой гостиной. У нее был мотив. Ведь в день совершеннолетия племянницы уважаемого общественного деятеля, все узнали бы, что ее сын – простой плут, растративший большую часть состояния девушки. Бухгалтер Ефим Львович мог подтвердить этот факт. Возможно, она уже тогда догадывалась или что-то знала о его денежных махинациях. Матильда, конечно, не могла этого допустить! Но почему она считает убийцей госпожу Алису? Есть ли для этого основания? Как умер Филипп?
Как бы там ни было, остается тот факт, что несколько минут стакан стоял без присмотра. Если в нем еще ничего не было вредного для здоровья девушки, в этот отрезок времени мог кто угодно из обитателей дома, исключая Филиппа (он был с Марией в холле) и Кэтти (она уже шла к калитке) подсыпать отраву. Конечно, если до этого не подсыпал ее Филипп. У него была причина, судя из рассказа бывшего бухгалтера. Кстати, он мог бы отравить и его. Не успел или что-то помешало ему это сделать? Полагался на его честность?» – Мои мысли опережали друг друга, а на доске лидировали Черный король и Черная королева. Снова передвинув фигуру Черной ладьи, я продолжил рассуждения:
- Предыдущая
- 26/52
- Следующая
