Дар волка. Дилогия (ЛП) - Райс Энн - Страница 43

• Предыдущая
• 43/207
• Следующая

И не чувствовал особой усталости. Приняв душ, решил, что надо поспать, прежде чем ехать.

Уже прошло два дня с тех пор, как он в последний раз разговаривал с кем-нибудь из домашних, а Джим, исходя из древнего незыблемого принципа тайны исповеди, никому не скажет, что виделся с ним.

В телефоне была куча пропущенных звонков и сообщений, буквально ото всех. Гэлтон сообщал, что поставил телевизоры в соответствии с его указаниями. Орхидеи. В дом привезли два больших дерева экспресс-доставкой из Флориды. Видимо, их заказала Мерчент Нидек в ночь перед смертью. Желает ли Ройбен, чтобы эти деревья стояли в зимнем саду?

Ройбен почувствовал ком в горле. Впервые понял значение этих слов. Да, ему хотелось, чтобы в доме были орхидеи. Ужасно хотелось. Не мог бы Гэлтон заказать другие растения?

Он отправил несколько сообщений по электронной почте, уверенный, что все еще спят и не станут отвечать. Сообщил Грейс, что с ним все в порядке, что он возится по дому в Нидек Пойнт. Филу написал практически то же самое. Сообщил Билли, что пишет большую статью, посвященную образу действий Человека-волка. Написал Селесте, что пока хочет побыть в одиночестве и надеется, что она его поймет.

Надо было отпустить Селесту. Сейчас он отчаянно нуждался в ее дружбе, но все остальное было похоже на кошмар, и не по ее вине. Нет, вовсе не по ее вине. Он голову сломал, думая, как бы расстаться с ней в романтическом стиле, по-доброму и по-джентльменски.

«Надеюсь, ты и Морт хорошо провели время, — приписал он. — Я знаю, что ты всегда относилась к нему с нежностью».

Будет ли это толчок в сторону Морта или язвительный выпад в ее сторону в пассивно-агрессивном стереотипе поведения? Ройбену не хотелось думать об этом.

«Ты и Морт всегда хорошо ладили. Что же до меня, я изменился, — написал он. — И мы оба это понимаем. Пора прекратить закрывать на это глаза. Просто я уже не тот человек, что раньше».

Было где-то полпятого утра, на улице все еще было темно, и Ройбену совсем не хотелось спать. Он чувствовал нервозность. Не такую болезненную, как в Мендосино, но тоже не слишком приятную.

И внезапно услышал выстрел. Где это? Встав из-за небольшого стола, он подошел к окну. Ничего, только Ломбард-стрит, по которой ехали немногочисленные машины, освещенные яркими уличными фонарями.

Мышцы напружинились, готовые к действию. Он что-то услышал, что-то резкое и вполне определенное. Мужчина, хнычущий, плачущий, убеждающий себя в том, что он должен покончить с этим. Женщина, женщина, умоляющая мужчину. Пощади детей. Пожалуйста, пожалуйста, пощади детей. И снова выстрел.

Внутри зародилась волна судорог, едва не сбив Ройбена с ног. Он согнулся, чувствуя, как каждая пора тела задышала, как тело и руки покрываются шерстью. Началось превращение, и оно шло куда быстрее, чем раньше. Его охватила волна экстаза, а потом приятное онемение, за которым пришло ощущение силы.

В считаные секунды он выбрался из номера и понесся по крышам.

Мужчина рыдал, вопил, жалея себя и тех, кого он должен был убить, жену, которая уже была мертва. Ройбен несся на его голос.

В ноздри ударила вонь, будто чего-то протухшего. Запах трусости и ненависти.

Одним прыжком Ройбен перемахнул улицу и понесся дальше, так быстро, как только мог, к белому оштукатуренному домику в конце квартала. Забрался внутрь через балкон на втором этаже, со двора.

Разбил стекло и вошел в комнату. Свет не горел, но своим зрением зверя он разглядел интерьер. Аккуратная, красиво обставленная комната.

На огромной кровати лежала женщина, из ее головы текла кровь. Рядом с ней стоял мужчина, голый по пояс и босой, в пижамных штанах, держа в руках ружье. От него исходил сногсшибательный запах алкоголя, а еще — запах бурлящей внутри скрытой злобы. Они это заслужили, они вынудили его это сделать, они свели его с ума, они его никогда в покое не оставят.

— Должен сделать это, должен покончить с этим! — выкрикнул мужчина, обращаясь к невидимому собеседнику. Посмотрел на Ройбена затуманенными глазами, но непонятно, видел ли он хоть что-то. Дрожа и плача, взвел курок ружья.

Ройбен беззвучно подошел к нему, вырвал из его руки ружье и схватил его за толстую скользкую шею. Сдавливал, пока не сломал дыхательное горло. Сжал еще сильнее, услышал, как хрустнул, ломаясь, позвоночник.

Мужчина мешком упал на пол.

Ройбен положил ружье на туалетный столик.

На зеркале в позолоченной раме над столиком он увидел неразборчивую предсмертную записку, написанную губной помадой. Слова было не разобрать.

Он быстро прошел по узкому коридору дома, уловив запах детей. Сладчайший, приятнейших запах. Его ноги беззвучно ступали по полу из твердого дерева. Ройбен услышал за дверь детский шепот.

Медленно открыл дверь. Маленькая девочка лежала на кровати, сжавшись в комочек, в ночнушке, подтянув колени к груди. Рядом с ней на карачках стоял малыш, мальчик лет трех, светловолосый.

Девочка увидела Ройбена, и ее глаза расширились.

— Человек-волк, — сказала она, улыбаясь во весь рот.

Ройбен кивнул.

— Когда я уйду, останетесь в комнате, — тихо сказал он. — Дождетесь, когда приедет полиция, слышишь? Не выходи в коридор. Ждите здесь.

— Папа хочет убить нас, — тихо, но очень твердо сказала девочка. — Я слышала, как он сказал маме. Он собирается убить меня и Трэйси.

— Уже нет, не сможет, — ответил Ройбен. Протянул руку и коснулся голов обоих детей.

— Ты добрый волк, — сказала девочка.

Ройбен снова кивнул.

— Сделаешь так, как я сказал.

Вернувшись той же дорогой, как вошел, он набрал на прикроватном телефоне 911.

— Два человека мертвы, — сказал он дежурному. — Здесь маленькие дети.

И вернулся в мотель перед самым восходом. Кто-то, конечно, мог заметить, как он спрыгнул с крыши на балкон третьего этажа. Маловероятно, но возможно. Невыгодная ситуация. Ему надо превращаться, сейчас же.

И превращение началось, тут же, будто некий милостивый волчий бог услышал его мольбу и вызвал это. Либо он сам это вызвал.

Борясь с нарастающей усталостью, он быстро собрался и ушел, в считаные минуты.

Выехал на шоссе Редвуд и добрался до северной окраины Саусалито. Увидев старый одноэтажный мотель, стилизованный под глинобитный дом, остановил машину и, сделав усилие над собой, снял номер в задней части дома, выходящей на разбитую асфальтовую дорогу, шедшую вдоль холма.

Проснулся он уже днем.

И почувствовал себя на грани отчаяния. Куда ему ехать? Что теперь делать? Ответ он знал. В Мендосино он обретет безопасность, спокойствие, место, где можно скрыться, и это единственное место, где у него будет шанс найти «другого», того, кто, возможно, сможет помочь ему. Ему так хотелось оказаться в компании почтенных джентльменов с портрета на стене библиотеки.

Хотел бы я знать, черт подери, кто ты такой.

Может, тот, кто наградил его Даром Волка — бродячее чудовище, скитающееся по тамошним лесам, не вспоминающее, что случилось раньше.

Но он не мог отделаться от мыслей о Лауре. Ему не хотелось ехать в Нидек Пойнт, потому что Лаура была в другом месте.

Снова и снова он вспоминал те недолгие часы, которые они провели вместе. Конечно, Лаура уже вполне могла сообщить властям о том, что произошло. Но было нечто совершенно странное и непоколебимое в его надежде на то, что Лаура не сделала этого.

Купив в ближайшем кафе кофе и сандвичей, он принес их в номер и сел за компьютер.

Не надо было быть нейрохирургом, чтобы понять, что Лаура каким-то образом связана с лесом и туристическими мероприятиями, профессионально, со всей той дикой природой, которая окружала ее дом. Вчера он нашел некий туристический портал в Интернете, где предлагали туристические мероприятия для женщин. Сотрудником там числилась некая Л. Дж. Деннис. Сейчас он снова зашел на сайт, ища какие-нибудь зацепки. Но по фотографиям этой Л. Дж. Деннис сложно было бы узнать ее, в шляпе и темных очках. Волос практически не видно.

• Предыдущая
• 43/207
• Следующая