Большая книга ужасов – 50 - Русланова Марина - Страница 29

• Предыдущая
• 29/85
• Следующая

– Ну ладно, хватит, пошли отсюда, – прервала разгорающийся скандал Анжи. – Вы еще подеритесь, вот мы с Серым похохочем. – И она демонстративно прошла мимо Воробья и подхватила под руку стоявшего рядом молчаливого насупившегося Сергея. – Пойдем, Сереженька, – пропела она, – пусть они здесь хоть до рассвета торчат.

Серый послушно двинулся обратно в обход пруда по еле видневшейся тропинке, которую скудно освещал свет фонарика.

– Да выключи ты свой прожектор, – капризным тоном приказала Анжи. – Из-за него вообще ничего не видно!

Серый и тут покорился. Ночь с готовностью заполнила все вокруг. Матово блеснула смоляная поверхность пруда, зашуршали потревоженные травинки.

– И как ты всего этого не боишься? – прошептал Серый, передергивая плечами. – Если бы не Воробьев, я бы давно уже спал. Он чуть окно мне не разбил, так сильно долбил в него. Я думал, мать проснется. – Серый замедлил ход. – И как там?

– Ой, да не верь ты этой ерунде, – наигранно громко фыркнула Анжи, оглядываясь, чтобы посмотреть, идут за ними или нет. Ей показалось, что она увидела за спиной две темные фигуры. Но тут в воде что-то громко булькнуло, и она споткнулась на ровном месте. Хорошо, что Сергей остановился и поддержал ее, иначе не избежать бы купания в большом пруду. – Здесь вообще ничего быть не может, сказки все это. Дела давно минувших дней!

Сергей тоже обернулся, но в отличие от Анжи ничего не увидел и в который раз поежился.

– А я бы не стал испытывать судьбу, – пробормотал он, с видимым удовольствием снова пускаясь в путь – тропинка впереди сужалась, переходила в деревянный настил, отчего идти им теперь пришлось друг за другом. Их одинокие шаги гулко отдавались в темноте.

– Ну что ты топаешь? – не выдержала Анжи, она изо всех сил старалась идти бесшумно, и ее тут же взбесила нарочитая громкость Серегиных шагов.

– Как это – топаю? – обиженно засопел Серый. – У меня мокасины на тихом ходу.

Анжи машинально глянула назад и вниз, и только сейчас до нее начало доходить, что ни от кроссовок, ни от мокасин такого топота не бывает. Звук же был такой, словно кто-то шел в тяжелых сапогах с твердыми каблуками, да еще подбитыми железными гвоздиками. Мало того, они уже несколько секунд стояли, а шаги продолжали звучать.

– Глеб, – позвала она. Больше так топать здесь было некому. – Воробей!

– Жека, ты? – Голос у Серого сорвался.

Вспыхнувший свет мазнул по притихшим деревьям, скакнул на светлые доски настила и вдруг выхватил из темноты невысокую фигуру бородатого мужика в странном одеянии – не то коротком пальто, не то длинном пиджаке с причудливым узором на месте пуговиц. Мужик недобро глянул на ребят провалами глаз и медленно приподнял руку с зажатым в ней пучком травы.

Свет фонаря дернулся вверх. Анжи пронзительно завизжала, оттолкнула опешившего кавалера и бросилась бежать. Ей казалось, что доски сами бросаются ей под ноги, специально пружинят, пытаясь сбросить ее в воду. Со всех сторон на нее навалились звуки и запахи. Вода плескалась, деревья шумели, дорога шуршала и – голоса, голоса, голоса! Они звучали отовсюду.

«Сельская окружная школа под номером семь располагалась у самой границы пустынных и диких земель…»

Эта фраза молнией сверкнула в ее голове, и стало ясно, что Анжи не выбраться отсюда. Она пропала. Окончательно и бесповоротно. Сто раз прав был Воробей – нельзя читать Лавкрафта ночью, нельзя! Дурацкий писатель с его дурацкими историями, от которых умирают!

Анжи пролетела вдоль пруда. Ноги вынесли ее на плотину. Деревья отступили. Стало заметно светлее, но ничуть не спокойнее. Ведь эта была та самая Варнавицкая плотина, по которой и днем-то ходить боязно, а ночью – так верная смерть.

Идти вперед, через парк, мимо мрачных лип, к дырке в заборе, а там – поле, пруд и дом. Тихий, теплый, уютный дом. Ну почему она раньше не ценила силу деревянных стен, надежную защиту железной крыши и прочной, обитой войлоком двери со старинным чугунным крючком, который не откроет ни одна противоударная техника!

Ой, мамочки! Ей бы только добраться до окна, и останется только толкнуть незапертые створки, легко подпрыгнуть и сразу же свалиться на диван, накрыться с головой одеялом и уже никогда никуда больше не ходить.

Все эти мысли вихрем пронеслись в ее голове, и в ту же секунду Анжи поняла, что никакие силы на свете не заставят ее ступить на плотину. Пусть рушится мир и уходят под землю города – она туда не пойдет.

Анжи попятилась и прыгнула к забору. Ее уже не волновали ни высота, ни твердый грунт с другой стороны. Одним рывком она вздернула себя вверх и, не задумываясь, упала в объятия ночи.

Настырный петух уже третий раз орал под окном, словно лишний раз хотел убедиться, что его все услышали. Как будто в этом доме живут глухие!

Нет, не глухие, а сильно уставшие, поэтому не надо устраивать концерт под окнами!

Анжи повернулась на бок, попыталась спрятать голову под подушку и тут же взвыла от дикой боли. Болели локоть и плечо вверх до ключицы, ныла выбитая кисть, саднило коленки.

Петух невразумительно крякнул и, словно набравшись сил, заголосил с новой силой.

– Вот жаркое недобитое! – недовольно проворчала Анжи, садясь на диване.

Первые секунды ей казалось, что она еще спит, потому что картина перед ее глазами предстала невероятная. В зеркале напротив кровати отражалась она, была полностью одета, вусмерть перепачканная землей, с игривыми хвостиками на голове, с которых на чистый пол сыпались хвоинки и почему-то песок. И самое ужасное – она была в кедах.

Что же это она – как примчалась с плотины, так и упала на диван? А как она вообще добралась до дома?

Анжи помотала головой, и на пол свалился крошечный желудь.

«Ну вот, мозги уже вываливаются», – машинально подумала Анжи и схватилась за голову. Ой, мамочки, в какую историю она угодила!

Дела ее были неважнецкие. Нет, конечно, ничего криминального. Но событий было достаточно, чтобы с грустью вспоминать то время, когда всего этого не было и в помине.

Третий год Анжи приезжала с мамой в село Спасское, они у бабы Ариши снимали комнату в большом просторном доме. И так же который год сюда приезжал Джек Воробей с Лентяем, а вернее, Женька Воробьев и Серега Лентяев.

Вместе они не скучали. Во-первых, лес, во-вторых, пруд, в-третьих, бесконечные поля, ну и, в-четвертых, усадьба. Всем известное место – Спасское-Лутовиново, где когда-то жил писатель Иван Тургенев. А значит, каждую субботу и воскресенье толпы народа. Словом, веселье круглый год. При усадьбе парк, опять же пруды, овраги – только успевай придумывать куда пойти.

Но в этом году их веселой жизни пришел конец. И не то чтобы кто-то им попытался помешать лазить по оврагам и купаться в прудах. Они сами себе нашли приключение. И звали это приключение – Глеб Качев. Приехал он в Спасское всего неделю тому назад, но уже успел поставить всю их компанию на уши.

Все началось в тот вечер, когда их троица решила отправиться вечером «в поля», то есть спрятаться за ближайший холмик, развести костер и при свете звезд рассказать парочку свежих страшилок. Вполне невинное занятие, тем более что Анжи, она же Анжела Бавченкова, хвасталась своей храбростью, в подтверждение чего ходила в прошлом году в полнолуние на кладбище.

Воробей вместе с Анжи готов был идти в огонь и в воду, хотя и того и другого боялся. Но вот уже второй год он страстно любил Анжелу, поэтому соглашался немного и потерпеть. Серега же шел бесплатным приложением к Жекиной любви, потому что считался его другом.

Когда сборы были закончены, костер разведен, пакет сока выпит, а остатки чипсов еще выковыривались из зубов – в этот-то момент и появился Глеб. Высокий, улыбчивый, с зачесанными назад густыми волнистыми волосами, он произвел на Анжи неизгладимое впечатление, особенно в демоническом свете костра. Она и сама не заметила, как стала слушать его, открыв рот.

• Предыдущая
• 29/85
• Следующая