Большая книга ужасов – 29 - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/49
• Следующая

– Ах ты маленькая дрянь! – прохрипела Хаврониха. – Против кого пойти задумала?!

– Да пошла ты! – нагрубила ей Ксюха и отвернулась.

В ворота громко постучали.

Послышались тревожные голоса.

– Ксюшенька! Ксения! – это взывала к ней бабушка.

– Лизавета, что там у тебя происходит?! – этот голос тоже показался Ксюхе знакомым. Где она его слышала?

– Немедленно отворяйте! Эй, вы, там! Начинаю ломать ворота!

– Я иду! – крикнула Ксюха. И побежала к воротам.

Она с трудом отодвинула тяжелый засов. Ворота ходили ходуном от ударов. Створки распахнулись, впустив на ведьмин двор множество народу: участковый, бабушка, отец Виталий, еще какие-то люди…

– Мы здесь! Здесь! – повторила Ксюха.

Бабушка схватила ее, прижала к себе, дрожащей рукой погладила по голове.

– Кто кричал? – строго спросил участковый.

– Ксения, что ты здесь делала? – удивился священник.

– Кто звал на помощь?

– Что происходит?!

– Ловите ее! Держите! – заволновалась Ксюха. – Она Славку и Наташу убила!

Ее обступили, сочувственно расспрашивали и… не верили.

– Девочка не в себе…

– Еще один случай…

– Милая, пойдем домой, – пыталась успокоить ее бабушка.

– Надо бы врача…

– Да вы что, не видите?! – забилась в сдерживающих ее руках Ксюха. – Посмотрите же! Может, их еще можно спасти!

– Кого, кого, детка?

– Здесь нет никого…

Ксюха извернулась, поискала глазами, но не увидела лежащих бесформенными грудами тел Славки и подруги. Где же они?!

Славка исчез. А вот Наташа… Хаврониха невозмутимо тащила ее через двор, волочила прямо по земле, держа за шиворот.

– Наташа! – Ксюха рванулась, ее не сумели удержать, все ахнули, и она в несколько прыжков настигла ведьму, перекрыла ей путь. – Стой, проклятая!

Хаврониха усмехнулась презрительно:

– Отобрала у меня Светку? Так я ей замену нашла! – Она взмахнула свободной рукой. Дверь в доме с треском распахнулась, и оттуда черной тучей вылетело воронье, сбило с ног Ксюху, покатило ее, как тряпичную куклу, по двору, каркая, исхлестало ее жесткими крыльями.

Ксюха кричала – и не слышала своего крика.

Черным-черно…

Ксюха лежала на самом дне черной ямы, без звуков, без сна, без надежды…

«Я умерла…» – пришла тягучая мысль.

«Ну и что… так даже лучше…» – возник равнодушный ответ.

«Отсюда возврата нет! НЕТ! Нет! Нет!» – забилось в голове бесконечным рикошетом.

«Почему я чувствую?» – недоумение.

Я?

Чувствую?

Кто это – Я?

Нет меня. Нет ничего. Ни света, ни тени, ни дня, ни ночи. Ни тела, ни движения…

Ксюхе мучительно захотелось моргнуть. Не получилось.

Беззвучие.

Голоса тоже нет. И быть не может, если нет тела.

Но тогда что же есть?

Чувство? Мысль?

Вот оно как – после смерти…

Но как же так? Разве это возможно? Да и за что ее, такую хорошую, совсем еще молодую, взяли и бросили в черную бездну?

Бездну, из которой нет возврата…

Выходит, все люди сюда попадают. И может быть, рядом есть кто-то?

Но как с ними связаться?

Силой мысли?

Стоп, стоп, стоп!

А как же баба Люба?

Она же ведь тоже умерла. Как же у нее это получается – приходить к людям, помогать им, общаться? У нее что, есть какие-то привилегии?

«Ах, баба Люба, баба Люба, где же ты? Если можешь, найди меня, помоги мне еще разок! Я не хочу здесь быть! Это не мое место! В чем моя вина? Я ведь только хотела всем помочь, хотела спасти…» Ксюха отчетливо представила освещенный одинокой лампочкой двор, безвольно волочащееся тело Наташи, ухмылку Хавронихи, черноту и хлопанье множества жестких крыльев.

Живой огонек возник ниоткуда, затрепетал, приблизился.

Ксюха моргнула.

«Это что? Я вижу?» – она разволновалась, потянулась вперед. Огонек разгонял черноту, разрастался светлым облаком.

И вот Ксюха уже смогла разглядеть руку, держащую лампадку, и лицо, выступившее из мрака.

– Баба Люба! – крикнула она во весь голос.

– Ах, Ксения, Ксения, – старушка покачала головой, сокрушаясь, – как же ты неосторожна!

– Я хотела как лучше, – смутилась Ксюха, – я ведь все правильно сделала. И к Игнату сходила, и Наташе помогла, и…

– Не велела ли я тебе причаститься? – спросила баба Люба.

– Кажется, – не очень уверенно ответила Ксюха. – Не помню…

– Когда кажется, креститься надо, – посоветовала баба Люба, – а теперь на-ка вот.

И вовсе не лампадка в руке ее горела, а светилась маленькая чашка. Свет от нее шел живой, теплый. Баба Люба поднесла чашку к Ксюхиным губам, наклонила ее, Ксюха послушно отпила, ощутила на языке сладкую терпкость, проглотила и…

Ксюха открыла глаза.

– Ксюша, Ксюшенька, детка! – запричитала бабушка.

«Дежавю?» – подумала Ксюха, пытаясь сфокусировать взгляд.

Она лежала на своей кровати. В ногах стояли ее родители с удивленными лицами.

– Вы что, меня хороните? – с трудом шевеля губами, спросила Ксюха.

– Очнулась, детка, очнулась! – воскликнула бабушка.

– Дочь, ну ты и дрыхнуть горазда! – рассмеялся отец.

– Что?! – Ксюха мгновенно вскочила с кровати. – Кто дрыхнет, я?!

– Ну слава богу, – сказала мама, – узнаю свою дочь. А то мы уж и правда подумали, что ты заболела. – Она подошла к Ксюхе, деловито потрогала ей лоб, пожала плечами.

Ксюха с удивлением озиралась по сторонам.

– Что тут происходит? – Она захлопала глазами и посмотрела на взрослых с недоумением.

– Ничего, – весело ответил отец, – мы приехали утром, а сейчас уже полдень. Может, ты все-таки встанешь и пообщаешься с нами?

Он так задорно подмигнул Ксюхе, что она невольно улыбнулась в ответ.

– А где Наташа? – спохватилась Ксюха. – Где она? И Славка?

– Да где же им быть, дома, наверное, – отвечала довольная бабушка.

– Дома? – продолжала волноваться Ксюха. – Но я же помню, что…

Бабушка замахала руками:

– Успеешь еще к своей Наташе.

Ксюха моргала глазами, слушая взрослых, и ничего не понимала.

– Давай, одевайся и выходи, – распорядилась мама.

Наконец ее оставили в покое.

Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Почему они ведут себя так странно?

Как будто вчера ничего не было! Словно бабушка не была там, на дворе у Хавронихи! Нет, этого не может быть! Ксюха все отчетливо помнила…

Она ожесточенно потерла виски. Наваждение какое-то!

Ну конечно, наваждение! Хаврониха заколдовала всех! Всех, кто был на ее дворе, всех, кто ее видел! Наташка говорила, что против нее бессильна милиция. Но… как же отец Виталий? Он тоже бессилен? Ксюха прикоснулась к груди и нащупала крестик. Мысли ее путались.

Непонятно – то, что с ней произошло, было сном или явью?

Ксюха подкралась к двери и прислушалась. Бабушка рассказывала родителям о том, как Ксюха на днях приболела, как к ней вызвали фельдшера, но та никакой болезни не нашла. Опять говорили о подростковом возрасте, вегетососудистой дистонии и всякой ерунде, не имеющей никакого отношения к делу. Ксюха начала злиться. А как же они объяснят вчерашнюю ночь? Очень просто! Бабушка начала жаловаться на Ксюхин характер: и непослушная она, и убегает куда-то по вечерам… Вчера, например, зачем-то пошла к священнику. Ушла и пропала. Тогда обеспокоенная Алевтина Гавриловна отправилась за ней следом, переполошила отца Виталия да еще по дороге встретила участкового, вот они все втроем и нашли Ксюху на перекрестке. Стояла как ни в чем не бывало…

Ксюха могла поклясться: она отчетливо помнит, как они со Славкой и Наташей оказались на ведьмином дворе. Она могла поклясться, что видела, как Хаврониха в свином обличье напала на ее друзей, она помнила волочившиеся по двору ноги Наташи и раненого или убитого Славку. Но, по словам взрослых, выходило, что ничего этого не было.

Должен же быть кто-то, кто ей поверит!

• Предыдущая
• 12/49
• Следующая