Закон подлости - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 66

• Предыдущая
• 66/76
• Следующая

Но Кудрявцев сказал ему:

— Ничего не предпринимайте. В Москве возникли осложнения. Возможно, нам придется изменить планы.

Это было ударом.

Коперник понял, что операция раскрыта и что управление начало контригру; правда, все же оставалась надежда — ведь успели же капнуть ему обо всем этом. А это значило, что за Кудрявцевым есть еще какие-то силы. Но буквально через сутки делом будут заниматься все силовые структуры страны. Потому что не смогут же они допустить, чтобы контейнер со штаммами, способными поразить миллионы человек, находился в чьих-то частных руках! И вне зависимости от того, как изменит свои планы Кудрявцев, сам Коперник по любому из этих планов должен идти в расход.

Суки!

Дальше события понеслись, как скаковая лошадь на ипподроме. Сначала Коперник позвонил в дежурную часть в надежде на помощь Смирнова, и вдруг этот козел посылает его и бросает трубку! А потом к самолету подъехал майор спецназовский с пятью своими людьми и говорит, что генерал приказал ему охранять самолет. А это означает только одно: что генерал приказал этому майору в назначенный момент схватить его, Коперника.

Не успел он переварить эту новость, как один из бойцов майора обнаружил приближающийся автомобиль. Коперник рванул туда. Эту зеленую «Ниву» он, конечно, узнал сразу. Надо было как-то хотя бы приостановить бывшего друга Ивана, и Коперник попытался расстрелять машину.

Беготня туда-сюда, заставлявшая задыхаться, вдруг вызвала у него приступ какого-то необъяснимого страха. Коперник просто физически почувствовал, что если сейчас ничего не предпримет, то начнет паниковать, окончательно потеряет лицо.

Он едва унес ноги из перестрелки с Иваном и его дружком. Когда майор спросил, где его боец и почему он, Коперник, вернулся один, то они просто полаялись с ним, сцепившись чуть было не до драки. И тут майора вызвали по рации. Коперник не знал, что там случилось, но майор ушел, оставив у самолета своего зама, старшего лейтенанта, и еще одного бойца. И Коперник понял, что это его шанс. У него есть минут десять, от силы пятнадцать, чтобы исчезнуть отсюда, пока не появились Док с Артистом, а то, что они уже на подходе, он нисколько не сомневался.

И тут у него возникла идея.

Он просто-напросто подошел вплотную к оставшимся двум бойцам майора Брусники и без лишних разговоров пристрелил их, а когда на шум выстрелов из самолета выскочил пилот, то пристрелил и его. Коперник знал, что Аджамал и рукой не двинет, пока контейнер рядом с ним, потому что он прекрасно осознает опасность его содержимого. Так что Коперник спокойно вошел в салончик «Сессны» и сказал Аджамалу:

— Кажется, мы с тобой в полном говне. Генштабовские крысы продали нас со всеми потрохами. Им как воздух нужен контейнер и не нужны мы, сделавшие всю работу. Только что я узнал, что через десять минут здесь будет группа быстрого реагирования, которой приказано уничтожить все живое… Извини, на этот раз я ничем не смогу тебе помочь.

— А себе? — спросил Аджамал.

— Себя я уже списал. Ведь это тебя не существует среди живых и ты можешь попробовать исчезнуть. А обо мне все известно слишком хорошо… И тогда Аджамал сказал то, на что Коперник и рассчитывал. Он придвинул к нему чемодан с контейнером и сказал:

— Забирай и уходи. Я тебя прикрою. Коперник намеренно перешел с ним на «ты», чтобы подчеркнуть трагичность ситуации, намеренно дал понять: он знает, что Аджамал никакой не пакистанец. И то, что Аджамал последовал его примеру, тоже перейдя на «ты», дало Копернику понять, что он таки переиграл этого бесхитростного вояку… Вытащив из кармана упаковку тех самых таблеток от головной боли, которыми он время от времени снабжал Аджамала в Ираке, Коперник хлопнул его по плечу.

— Это все, брат, чем я могу тебе помочь. Удачи.

Он подхватил чемодан, вышел из самолета и не оглядываясь заспешил к противоположному склону карьера. Противоположному от того, по которому спустя семь минут заскользили вниз по снегу две фигуры. Но к этому моменту Коперник уже скрылся среди чернеющих на белом снегу кустов, которыми начал зарастать карьер.

Аджамал ждал недолго. Он сидел в полной тишине, прислушиваясь к малейшему движению и малейшему звуку. И вскоре услышал сразу два: гул двигателя за спиной и треск веток перед собой. Он понял, что Коперник уехал, а те, кто должен был уничтожить здесь все живое, появились. Страха не было. Только дьявольская сосредоточенность и напряжение. Он приготовил все оружие, какое только у него было, а было у него не очень много: свой пистолет да «калаш», который принес ему Коперник. Проверив магазины, Аджамал тихо выскользнул из самолета, быстро огляделся по сторонам, перекатился за самолетное колесо и тут увидел наконец, что к самолету приближаются двое. Они передвигались быстро, но осторожно, не особенно рассчитывая налететь на встречный огонь, но и не исключая такой возможности.

Аджамал приготовился к бою. Он снял автомат с предохранителя и опустил палец на спусковой крючок. Приближавшиеся собирались обойти самолет с разных сторон, но пока были рядом друг с другом и в полной видимости Аджамала. Пора было начинать… Но что-то останавливало сурового пакистанца с бритой головой, шрамами на лице, решительного и могучего. Что-то пока еле уловимое в фигураx приближающихся останавливало его и не давало нажать на спусковой крючок, снять обоих нападающих одной очередью.

И вдруг Аджамал понял, кто перед ним. Руки его задрожали, он положил автомат на землю и лег горящим шрамом на снег… Через несколько секунд к лежащему на земле человеку подскочил Артист и рывком перевернул его на спину.

— Лежать смирно! — приказал Артист грозно и вдруг обомлел.

— Кто… — начал было подбежавший Док и тоже замер — точно так же, как только что замер обомлевший Артист.

Они оба смотрели на изуродованное шрамами, но улыбающееся лицо и не могли поверить своим глазам.

— Трубач! — наконец произнес Артист. — Колька! Сдохнуть мне, это Колька!..

Рашиджистан Год назад …Год назад Пастух и его команда в горах по соседству с Афганистаном преследовали сволочей, делающих бизнес на секретах могущественной некогда российской оборонки.

Тогда в их славной команде и появился Михаил — фээсбэшник, хват, на все руки мастер, а главное — золотой мужик, прямо хоть сманивай его к себе. Именно он в тот роковой день и повел в горах санитарный вертолет, погнавшийся за гадами.

Михаил зорко просматривал через выпуклое остекление «вертухи» все, что открывалось глазам, и, хотя на нем были темные очки, он отлично видел широкое плато, обширные пустынные пространства, быстро несущиеся внизу гряды скал, горные вершины, перевалы и распадки. Поглядывая на приборы, чуть заметными движениями ручки «шаг-газ» он управлял в пространстве удивительно верткой машиной. И вот наконец он увидел «тот» вертолет.

Скользнув с высоты вправо и вниз, Михаил срезал угол и настиг странно, боком летящую машину.

И тут в проеме десантного люка они увидели Трубача.

Его лицо и одежда были залиты кровью, но он продолжал отчаянную схватку против нескольких врагов на борту. Все, кто был в санитарном вертолете, затаив дыхание, ждали исхода этой схватки. Увы, они ничем не могли помочь товарищу… Вертолет с Трубачом был чуть ниже и несколько впереди, но огонь с его борта почему-то больше не открывали — видно, было не до того.

Еще ближе, еще… Теперь между ними было не больше полусотни метров.

Михаил маневрировал, скользил и ежеминутно менял положение, все ближе подтягиваясь к летящей впереди машине.

Артист, уцепившись одной рукой за скобы на потолке вертолета, висел как обезьяна, привычно держа у глаза видеокамеру и снимая все, что открывалось объективу.

Стрелять было нельзя. Вертолет с их другом швыряло из стороны в сторону.

Внизу были горы — до вершин метров двести, не больше.

Вдруг правее по курсу Михаил увидел еще один военный вертолет, который, видно, вызвали на подмогу.

• Предыдущая
• 66/76
• Следующая