Псы господни - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 23

• Предыдущая
• 23/95
• Следующая

Что ж, такое место для тяжелого разговора позволяло избежать тягостных пауз и в то же время давало возможность для спокойного формулирования фраз.

— Стало быть, осознаешь себя преступником? — спросил Голубков, принимая из его рук рыбу и отправляя ее в садок, привязанный за бортом.

— Юридически, — внес ясность Пастухов.

— "Набат" находится под подозрением в связи с этим происшествием, — сообщил Голубков.

Пастухов принял это к сведению, но упрямо сказал:

— Я не прошу у управления помощи.

— Будешь участвовать в войне против московских гангстеров?

— Почему бы и нет?

— И собираешься ее выиграть?

— Почему бы и нет? — повторил Пастухов.

— Потому что управление этого не позволит. Мы не можем покрывать такие действия в центре Москвы.

— Вот поэтому я и не сообщил ничего в управление.

Тупиковая ситуация. Патовая. Голубков сидел напротив Сергея, переводя взгляд то на поплавок, то на лицо Сергея.

— Давай перейдем к конструктивному разговору, Сергей, — предложил он. — Генерал отдал распоряжение предупредить и то ли наказать, то ли помочь вам. Но я должен предоставить ему разумные объяснения того, что произошло. Он — по должности — не настолько доверяет тебе и твоим людям, чтобы пропустить эту историю мимо внимания.

— Что тут объяснять, Константин Дмитриевич? — удивился Пастухов. — Все предельно ясно. Я, видимо, должен был оставить Боцмана и Муху на прицеле у бандитов, чтобы не скомпрометировать перед управлением свой чистый образ. Позволить им погибнуть и лишиться группы, которая способна работать на то же управление? Я не собственность управления, я только договорник, четко выполняющий определенные работы, по сравнению с которыми ликвидация спицынских бандитов — мелкое правонарушение.

— Выполняя задания управления, вы действуете на основании санкций самого высокого уровня и приносите огромную пользу России. Не стоит забывать об этом, — размеренным голосом четко проговорил Голубков.

— Я стараюсь в это верить.

— Веришь или только стараешься? — Последовал жесткий взгляд в лицо.

— И да, и нет. Иногда складывается впечатление, что мы отгоняем от пирога одних, чтобы их место заняли другие. Есть ли от этого польза России — не уверен. Я готов защищать свою семью и своих боевых товарищей всеми доступными мне методами. Если бы Боцман не отправил жену и сына в Калугу, они тоже находились бы в опасности. Если бы они погибли, вы бы дали мне санкцию на уничтожение Спицына?

Разговор не получался.

— Послушай, Сергей, — еще раз попытался начать Голубков, закрепив удочку в пазу и отвернувшись от нее. — Обратись ты сразу в управление, я нашел бы способ воздействовать на ситуацию, не проводя силовых мер. Ты готов втянуться в бесконечные криминальные разбирательства и даже не оцениваешь всей их безнадежности. Я прежде всего расцениваю твою группу как ценную боевую единицу управления, способную к проведению важных операций, от которых зависят судьбы целых народов. Армия трещит по всем швам. С юга усиливается мусульманское давление, которое подпитывается большими наркоденьгами. Террористические группы, похищения, лагеря подготовки боевиков, вывоз капиталов на Запад. Все это — и многое другое — находится в сфере деятельности управления. Твои спицынские рэкетиры не имеют никакого значения в масштабе страны, а ты ставишь под угрозу само существование своей группы, ввязываясь в какой-то мелкий личный «джихад».

Голубкова, произносившего не без некоторого внутреннего смущения эту «передовицу из газеты», насторожило внимание Пастухова и даже легкая улыбка, тронувшая уголки его губ. Полковник остановился.

Пастухов тщательно вытер руки, достал из сумки небольшой дочкин плеер, захваченный из дому, и протянул его Голубкову.

— Послушайте одну запись, товарищ полковник. — С этими словами он вынул из кармана магнитофонную кассету.

Голубков без вопросов вставил кассету в плеер. В тишине раннего утра над речной зыбью зазвучали голоса, два или три из них — с акцентом.

" — На этот раз мы сильно сократим путь для товара. Больше мы не будем возить его через всю страну на колесах.

— Он сам полетит, как птица?

— Ты зря смеешься, Шрам, товар сам прилетит в Москву вместе с Возехом. Твое дело — отправить его дальше и получить деньги.

— Самолеты — дело опасное, большой груз наверняка застукают. Потеряем все.

— Самолеты вообще — да. Но не военный грузовой самолет. У военных груз таможня не досматривает.

— Смотря откуда он летит.

— Место погрузки мы пока назвать не можем. Но место очень хорошее, уважаемое. А садится самолет в Москве на военном аэродроме".

Голубков приостановил запись, спросив:

— О каком грузе идет речь?

— Наркотики, — пояснил Пастухов.

Чтобы облегчить полковнику понимание, он стал расшифровывать, кому принадлежит каждая реплика в разговоре, записанном в доме адвоката и происходившем между спицынскими бандитами и их таджикскими гостями:

"Солуха. Речь идет, таким образом, о больших партиях?

Возех. Частями по миллиону — в наших ценах. Частей будет несколько.

3ураб. Это груз одного очень важного человека, который везет товар из Пакистана.

Это большой друг нашего Гузара.

Спицын. Он хочет забить постоянный канал?

Возех. Мы все этого хотим. Но человека по имени Захир интересует покупка оружия...

Солуха. О каком оружии...

Спица (перебивает). Подожди об этом. Какова наша роль в деле и какова моя доля?

Возех. Захир — щедрый человек, но деньги ему нужны на газават, который он ведет во всем мире. Его опасно подводить. Вы должны обеспечить приемку груза в Москве, отправку в Петербург и получение денег. Вы расфасуете товар в Москве?

Спица. Как обычно. Назовите процент.

Зураб. Пятнадцать..."

На этот раз прослушивание прервал Пастухов:

— Дальше они нудно торгуются, но при этом проговаривают многие детали операции.

Вам интересно, Константин Дмитриевич?

Голубков сердито взглянул на него, но это было уже добрым знаком — сердитое и деловое отношение. Голубков приготовился к работе, его сильный аналитический ум уже вовсю перерабатывал новую информацию.

• Предыдущая
• 23/95
• Следующая