Слезы печального ангела - Серова Марина Сергеевна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/47
• Следующая

После небольшой разведки на местности, которую я провела для окончательного успокоения, Ангелина занялась приготовлением завтрака, а я – подогревом воды.

Когда всё было готово, я отгородила небольшой угол у печки, подвесив на верёвке шаль. Не столько из стыдливости, сколько в стремлении сберечь тепло, из боязни, что Ангелина простудится во время водных процедур в плохо протопленном, продуваемом всеми ветрами помещении.

– Вода горячая получилась, но всё равно, ты смотри, не слишком долго, чтобы не просквозило, – напутствовала я девушку.

– Ага. Я такая грязная, что уже, кажется, и заболеть не страшно, лишь бы ощутить на коже горячую воду и мыло.

– Всё равно, я тебе полотенце у печки нагрею, чтобы прогрелась, если замёрзнешь.

– Спасибо.

Собираясь в бега, я, к счастью, бросила в багажник машины много мелочей, которые очень пригодились в дороге. Полотенца, тёплый плед, даже комплект постельного белья. Вчера, наводя порядок, мы, как могли, просушили старый матрас, лежавший на кровати. От него всё равно пахло сыростью, но ночь мы провели среди тишины, какая бывает только в зимнем лесу и в относительном комфорте.

– Женя, – плескаясь, спросила Ангелина, – а дым из трубы случайно никто не увидит?

– Кто же, интересно? Здесь лес кругом. Нет. Летом ещё за грибами или ягодами люди ходят, а зимой что здесь делать?

– А лесник, вдруг он решит домик проверить или просто будет проходить неподалёку?

– Такая возможность, конечно, существует. Но ты не бойся, если явится, мы его возьмём в заложники. Вырубим, свяжем, запрём в чулане до отъезда. Чтобы ни одной живой душе не мог сказать о незваных гостях, – болтала я, не замечая, что Ангелина уже какое-то время не моется. И стоит, замерев, глядя на меня поверх шали испуганными округлившимися глазами.

– Женя, ты это серьёзно?

– Да шучу я, шучу, – рассмеялась я, – будем решать проблемы по мере их поступления. Если лесник дым заметит, он обязательно зайдёт сюда, чтобы всё проверить. А значит, мы будем об этом знать и примем меры.

– Какие?

– Скорее всего, соврём что-нибудь и срочно уедем. Какие же ещё? Если ты закончила, замотайся в полотенце. А я тебя заверну в плед. Печка опять потухла, сквозняк всё тепло выдул. Я растоплю. Посидишь, пока снова разгорится, только потом одевайся.

– Хорошо. А ты?

– Я закалённая. Могу мыться прямо на снегу, водой любой температуры. Так что здесь для меня просто спа-курорт.

– Да уж, – Ангелина хихикнула.

Я подошла ближе, чтобы завернуть подопечную в плед.

– Господи, что это? – вырвалось у меня. Вся спина и руки хрупкой девушки были покрыты жуткими шрамами. Судя по всему, различного происхождения и давности. Некоторые были тонкими и длинными, такие обычно бывают от хлыста или стека. Некоторые были от порезов и мелких круглых ожогов диаметром чуть больше сигареты. Сигара – не сразу, но догадалась я.

Старые шрамы были почти бесцветные и покрыты рубцовой тканью, другие, относительно свежие, ярко-розовые.

– Что это такое? – рассеянно прошептала.

– Женя, пожалуйста, не смотри на меня! – Вопреки логике, Ангелина не попыталась прикрыть шрамы, а повернулась ко мне спиной и спрятала лицо в руках.

– Прости. Я не хотела тебя смущать. Мы можем об этом поговорить. Или, если хочешь, я сделаю вид, что ничего не видела.

– Спасибо. Но говорить, собственно, не о чем. Теперь ты получила точный и исчерпывающий ответ на вопрос, который так занимал тебя в день нашего знакомства, – заявила девушка, неловко и торопливо заворачиваясь в плед.

– Прости, ты сейчас говоришь о…

– Тогда тебя интересовала причина, по которой я решила обратиться к твоему другу, чтобы избавиться от Сергея Крупенина. Как видишь, она далеко не одна.

– Чёрт побери! – вырвалось у меня.

В старом лесном срубе мы провели несколько спокойных дней. Я продолжила свои ненадолго прерванные занятия спортом. Бегать по сугробам, конечно, проблематично, а протаптывать приличную дорожку вокруг домика недальновидно. Это сразу выдаст наше присутствие стороннему наблюдателю. Но занятия карате, силовые упражнения и растяжки можно отрабатывать где угодно. Неожиданно Ангелина проявила интерес к занятиям и попросила научить её парочке несложных приёмов. Что ж, такие умения за плечами не носить, а пригодиться они могут в любой момент.

Поскольку заняться в лесу больше было нечем, мы много и с удовольствием болтали на разные темы. В основном я рассказывала о годах учёбы в Ворошиловке. А также забавные или грустные эпизоды из воинской службы, что не хранились под грифом «секретно», разу-меется. Описывала частые попытки тёти Милы выдать племянницу замуж. Как правило, комичные и, разумеется, неудачные.

Потом разговоры плавно перешли на тему отношений с противоположным полом. Я, не раздумывая, поведала несколько довольно пикантных историй. Через некоторое время Ангелина перестала меня так отчаянно стесняться и рассказала, как познакомилась и начала встречаться с Крупениным. А также, смущаясь и отчаянно краснея, постепенно выложила некоторые откровенные подробности их личных отношений.

Бедная девочка, когда она обратилась к Генке, видимо, уже была на краю отчаяния. И никого из близких людей рядом. Я на всё услышанное что-то отвечала, говорила уместные, правильные слова. Но для себя сделала однозначный вывод: тюрьма для Сергея Крупенина – слишком мягкое наказание. Таких скотов нужно убивать! И пусть меня сочтут жестокой, одной смерти за подобное слишком мало.

Несмотря на царящие вокруг идиллические тишину и покой, я, наученная горьким опытом, бдительности не теряла. Постоянно делала вылазки для осмотра местности. Проверяла и, несмотря на то что сильных морозов уже не было, периодически прогревала брошенный джип. А пару раз даже проезжалась назад по дороге, чтобы дать возможность сотовому телефону ненадолго поймать сигнал ближайшей вышки. Это позволяло мне отправлять полковнику Петрову короткие сообщения о том, что у нас всё в порядке. Правда, опасаясь оставлять Ангелину надолго одну, я никогда не дожидалась ответа. И не имела представления, как идут дела у Генки или у Василия с тётей Милой. Это слегка нервировало. Но бросать жилище, ставшее почти идеальным убежищем, я считала преждевременным.

Этой ночью я очень плохо спала. Вернее, несмотря на поздний вечер, так и не смогла уснуть. Сначала усердно пыталась расслабиться и ровно дышать, освободив голову от тревожных мыслей. Потом плюнула на эту затею и попыталась проанализировать своё состояние, чтобы найти причину нервозности. А когда и в решении этой задачи потерпела крах, выскользнула из постели, оделась, осторожно, чтобы не разбудить спящую Ангелину, отодвинула сигнальную баррикаду от двери и вышла на улицу подышать воздухом, немного осмотреться, привести мысли и нервы в порядок.

К ночи стало значительно холоднее, я пожалела, что выскочила налегке, без куртки. Немного прошлась, чтобы не мёрзнуть, вернулась к двери домика, сделала несколько упражнений из йоги, которые заставляют быстрее бежать кровь. Замерев на месте, глубоко вдохнула холодный воздух и прислушалась.

Для беспокойства не было никаких объективных причин, но оно не проходило. Это начинало по-настоящему тревожить. Вдруг в ночной тишине резко вскрикнула птица. Странно, совы предпочитают охотиться на вечерней или утренней заре. Сейчас уже поздно, и она должна спокойно закусывать в гнезде пойманной мышкой или зазевавшейся мелкой птичкой. Нет, сову кто-то определённо спугнул. Зверьё в этих местах непривычно к людям. Я до боли в глазах всматривалась в темноту, прислушивалась к каждому шороху. Гулко колотящееся сердце стало постепенно успокаиваться. Ложная тревога? Мало ли чего птица испугалась. А я просто себя накручиваю.

Внезапно со стороны озера на секунду мелькнул свет от крупного фонарика, и, кажется, ветер донёс слабый запах табака.

Нас нашли! Или скоро найдут! Раз пришли в заповедник, о старом срубе знают! Совершенно непонятно, откуда?! И что, чёрт возьми, происходит?!

• Предыдущая
• 24/47
• Следующая