Рок. Лабиринт Сицилии - Швец Юрий - Страница 54

• Предыдущая
• 54/168
• Следующая

Глава 37

Гамилькар прибыл в Карфаген, после того как отправил в Лилибей Клариссу с детьми. Кларисса была беременна и Гамилькар отправил жену подальше от военных действий, так как армия Манлия, оставив Солунт, отправилась к Мессине, не добившись никаких успехов.

Выдавшееся затишье в войне с Республикой Гамилькар использовал с пользой для себя. Он собрал в кулак свою армию, пополняя её, где можно. Укрепил подступы к Лилибею, пополнил гарнизон города. Доплыв до Акраганта, оставил около него свой флот под началом Диархона ожидать прибытия Карталона, который в целях разведки курсировал вдоль побережья. В Гераклее стояла эскадра, прикрывающая базу флота. Сам флот Ганнонов двигался вдоль побережья, прикрывая пролив между Африкой и Сицилией. Гамилькар, устав спорить с Гамильконом о характере ведения войны на море, отправился за поддержкой в Совет суффетов, тайно оставив окрестности Акраганта. Три дня неслись две галеры к берегам Тунесса. К утру четвёртого дня появился маяк на мысе Крам, а чуть позже стал проглядываться город с возвышающимся над ним холмом Бирсы и основными храмами на нём. В порт вошли на малом ходу, убрав паруса и оставив лишь косой гафель для маневрирования в портовых водах. Дав необходимые распоряжения о пополнении провизией и водой, Гамилькар отправился в Совет суффетов.

Совет собрался к полудню. Гамилькар выступил на Совете, рассказав о непонимании Гамильконом сложившейся ситуации и разногласиях с ним по поводу военных действий. Он потребовал сместить Ганнона с поста командующего флотом и дать ему возможность осуществить морское сражение близ Тереннских мелей, где ветер вследствие географического положения, имея постоянную направленность, будет помогать ему и, наоборот, мешать Римскому флоту. Совет долго совещался, не принимая ничью сторону.

– Сколько галер насчитывает флот Катулла? – спросил Совет Гамилькара.

– Если к нему присоединятся конвойные эскадры, примерно триста пятьдесят пять галер различной вместимости,. Но это число уже изменено, потому что Карталон в течение двух месяцев атаковал конвои Республики и отдельные эскадры, потопив более тридцати галер различной вместимости, не считая транспортных судов с провиантом и оружием. А флот Сиракуз после последнего столкновения понёс огромные потери и в битве, и вследствие внезапно налетевшей бури, посланной Нептуном!

– Ну, Римская республика давно пополнила урон, нанесённый ей Карталоном! Поэтому я не стал бы слишком надеяться на слова Гамилькара, – вставил свою реплику человек в жреческом одеянии, присутствующий на Совете.

Гамилькар повернулся к нему. Его лицо горело гневом:

– Я с удивлением замечаю, что верховный жрец разбирается в морском деле больше меня? Может быть жрец поведает о своих победах над флотами различных недругов города? Или он их видит, лишь находясь в экстазе при проведении ритуала возле своего кровавого алтаря?

Теперь лицо верховного жреца, имя которого было Киферон, покрылось пятнами негодования, а между тем Гамилькар продолжал:

– А вообще, весьма кстати наш жрец Киферон подал голос! Он напомнил мне, что я собирался попросить Совет оказать мне помощь в пехоте, которую он может оказать мне, послав десятитысячный отряд Священной Касты под моё начало в Сицилию! Хватит им уже бравировать мощью в Тунессе! Пора дать Риму бой в Сицилии!

Лицо Киферона вытянулось от неожиданной речи Барки. Он поспешил образумить Совет, который мог принять предложение Гамилькара:

– То, что сердце Гамилькара полно доблести и отваги, нам известно! Но его вера в невозможность прорыва Римского флота в Африку весьма неубедительна! Всегда присутствует возможность у Римского флота проскользнуть в Тунесс мимо флота Ганнона! Чем же здесь мы его встретим? Союзной конницей Нуммидии? Ополчением города? Или союзной пехотой, состоящей из ливийцев? Вы верите в их победу? – обратился он к Совету, обводя взором лица присутствующих. И, видя сомнение и растерянность в их глазах, подытожил: – Этого делать нельзя!

– Киферон прав, – выступил суффет Магонов. – Ливийцы ненадёжны! Нуммидии доверять можно, но кто знает, как она себя поведёт, когда лагерь Рима будет стоять в Тунессе? Тобой, Гамилькар, руководит гордыня и стремление к единоличной славе!

– Я с удовольствием уступлю её тебе, Массарбал! Пусть воины Республики увидят твою доблесть, подобную той, которую ты показал в сражении с той же Нуммидией, когда в самом её начале оставил поле битвы, сославшись на плохую позицию. И это при том, что битву мы даже без тебя выиграли! – заметил Гамилькар и, видя, что Массарбал в негодовании что-то хочет возразить, продолжил: – Да! Да! Я знаю, что ты сейчас сошлёшься на свою тогдашнюю молодость! Но я тоже был молод, как и мой брат Карталон, который десятью пентерами отправил в бегство флот могущественного фараона, втрое сильнее его! Если же ты пожелаешь доказать свою возросшую и неоценённую ещё доблесть, то тогда добро пожаловать в армию Сицилии! Тебе не придётся долго ждать случая, чтобы доказать и приумножить свою славу отважного воина, потому что война там намного, намного плотнее, чем кажется из зала Совета и цитадели Бирсы. Что же касается того, чем встретить врага в Африке, то вы забываете, что, если помочь армии Сицилии и дать возможность флоту атаковать римские эскадры в условиях, о которых я говорил, встречать врага в Африке не придётся! Я не прошу у Совета слонов, которые стоят в казармах Бирсы. Прошу лишь, чтобы вы прислушались к моему плану ведения военных действий. Но если вы не пожелаете разобраться в ситуации, то приготовьтесь встречать врага в Тунессе! Что же касается ненадёжности союзников, то хочу сказать, а не пора ли пересмотреть налоги, которыми вы обложили эти народы?

Гамилькар сел на своё место, ожидая решения Совета. Начались выступления присутствующих на Совете. Заседание продолжалось долго, выступления были как в поддержку плана Баркидов, так и против них. Многие высказались в поддержку Гамилькара, но этих многих не хватило для того, чтобы склонить Совет принять сторону Гамилькара. Большинство проголосовавших не поддержали Гамилькара, и это было обусловлено мнениями представителей суффетов Магонов и Ганнонов, застарелая вражда которых с родом Баркидов пересилила и заглушила голос разума Совета. Главную роль здесь сыграло чувство зависти и стремления не дать Баркидам того, что помогло бы им прославиться ещё больше. Большинство представителей Совета не представляли себе силу Римской республики и отождествляли её с армией высаживающегося ранее Агафокла. Но, чтобы сгладить остроту вопроса, Совет решил выделить Гамилькару тысячу всадников отряда Священной Касты и дать ему двадцать галер для перевозки всадников и усиления его эскадры.

Прослушав решение Совета, Гамилькар поднялся:

– Сегодня Карфаген совершил свою самую большую ошибку за всю свою историю. Вы не рассмотрели опасности, которая грозит городу! И дело не в римских легионах, намеревающихся высадиться в Тунессе по примеру Агафокла. Вы не смогли ради собственного народа унять гордыню и прислушаться к голосу своего разума! За этой войной в Риме стоят силы, которым не нужен мир. И эту войну можно остановить лишь в одном случае – нанести непоправимый урон силам Республики. Но в этом зале витают иные мотивы! Интересы родов здесь ставятся превыше интересов города! Каста жрецов, которую основала царица Дидона, имеет свои планы, но и эти планы не связаны с благосостоянием нашего народа. Поэтому ваше решение ставит под вопрос существование самого города! Война в Сицилии отдаляла её театр от города! Своим сегодняшним решением вы пригласили армию латинян под недостроенные стены города. – Гамилькар замолчал на короткое время, обдумывая что-то, потом продолжил: – Конечно, мы с братом сделаем всё от нас зависящее, чтобы отвести угрозу высадки! Но около ста тысяч римлян ждут прихода всех транспортных конвоев для своей погрузки! Вскоре вся эта армада, соединившись, двинется вдоль побережья Сицилии к берегам Тунесса. Остановить её флоту Гамилькона будет не по силам. Готовьте город к обороне! И ускорьте, насколько это возможно, постройку крепостных стен! Рим обратил свой взор на берег Африки!

• Предыдущая
• 54/168
• Следующая