Хроники Нарнии. Том 2 - Льюис Клайв Стейплз - Страница 30

• Предыдущая
• 30/83
• Следующая

— Все это ложь! Наглая ложь! — крикнул Барсук.

— Значит, — прервал Никабрик, и голос его превратился в пронзительный визг, — если вы не можете помочь моему народу, я имею полное право обратиться к тем, кто сможет!

— Должен ли я понимать эти слова так, что ты открыто объявляешь о своей измене, гном? — спокойно спросил король.

— Изволь убрать в ножны свой меч, Каспиан! — крикнул Никабрик. — Пригласить на совет и перебить гостей — так называется твоя игра? Неужели ты глуп до такой степени, что надеешься сделать это? Или считаешь, что в состоянии напугать меня? Нас здесь трое — и вас только трое!

— Ну, продолжай, продолжай! — прорычал Стародум. Он явно хотел сказать Никабрику еще что-то не очень вежливое, но неожиданно его прервали.

— Стоп-стоп-стоп! — вмешался доктор Корнелиус. — Я считаю, что все вы страшно торопитесь, упуская из виду одно очень существенное обстоятельство. Ведь Колдунья-то мертва. Об этом говорится во всех преданиях и сказках. Поэтому я никак не пойму, каким образом Никабрик рассчитывает получить от нее помощь.

И тот самый бесцветный и замогильный голос прозвучал снова:

— Так-таки мертва?

Тут же вступил визгливый, скулящий старушечий голос:

— Да будет благословенно ваше доброе сердечко, ваше миленькое, маленькое королевское величество! Вы можете не сомневаться в могуществе нашей великой Белой Владычицы — так мы ее зовем. Не могла она умереть. Почтеннейший господин доктор просто решил подшутить надо мной, бедной старухой, сказав такую вещь. Сладчайший господин доктор, ученейший господин доктор, кто же это вам сказал, что Колдунья может умереть по-настоящему? Ее всегда можно вызвать!

— И ты должен ее вызвать, — сказал замогильный голос. — Мы принесли с собой все необходимое. Начерти магический круг. И зажги голубой огонь.

Злобно зарычал Барсук, рычание нарастало. Зверь явно готовился прыгнуть. Корнелиус возмущенно воскликнул:

— Что? Я должен ее вызвать?

И, перекрывая весь этот шум, громко прозвучал голос короля Каспиана:

— Так вот каков твой план, Никабрик? Заставить нас заняться черной магией, чтобы вызвать этот проклятый призрак? Теперь я понял, кто твои спутники! Это Ведьма и Волк-оборотень!

За дверью поднялся невообразимый шум, в котором слились разные звуки и голоса. Слышался злобный звериный рык, клацала сталь. Мальчики вместе с Трумпкиным ринулись в комнату. На миг Питер увидел какую-то жуткую призрачно-серую тварь, наполовину человека, наполовину волка. Она как раз изготовилась прыгнуть на мальчика примерно его лет. В глаза Эдмунду бросились гном и Барсук, которые, сцепившись, катались по полу, как два дерущихся кота. Трумпкин же оказался лицом к лицу с Ведьмой. Ее нос почти сошелся с подбородком, как щипцы для колки орехов, грязные седые волосы стояли дыбом. Она вот-вот вцепилась бы своими костлявыми пальцами в горло доктора Корнелиуса. Одним взмахом меча Трумпкин снес Ведьме голову, и она глухо стукнулась об пол. Но тут кто-то опрокинул лампу, свет погас, и с минуту в темноте слышны были стук и лязг мечей, скрип зубов и когтей, удары кулаками и топот сапог. Потом наступила тишина.

— Где ты, Эд? Ты цел? — спросил Питер.

— Вроде бы да, — отвечал слегка запыхавшийся Эдмунд. — Я держу эту скотину Никабрика, он еще живой.

— Гром и молния! — воскликнул кто-то крайне сердитым голосом. — Вы изволили усесться на меня, ваше величество! Пожалуйста, сойдите! Вот уж не думал, что вы можете быть таким тяжелым! Как молодой слон!

— Мне очень жаль, Д.М.Д., — сказал Эдмунд. — Но в этой темноте ничего не разберешь. Надеюсь, теперь все в порядке?

— Как бы не так! — сдавленным голосом завопил Трумпкин. — Эй! Вы! Сойдите! Вы угодили каблуком мне прямо в рот! Да уберите же ногу!

— Где король Каспиан? — спросил Питер.

— Я здесь, — ответил из темноты слегка дрожащий голос.

— Вы целы?

— Да... только кто-то меня укусил...

Тут кто-то чиркнул спичкой. Крохотный огонек высветил бледное и чем-то перепачканное лицо Эдмунда. Он пошарил вокруг, отыскивая свечку. Оказывается, Каспиан и его собеседники сидели при свечке, потому что масло в лампе у них давно выгорело. Эдмунд нашел ее, зажег и поставил на пол. При свете разгорающегося язычка пламени было видно, как кто-то поднимается на ноги. И вот уже в тусклом свете друг в друга вглядывались шестеро.

— Похоже, никого из врагов не осталось в живых, — сказал Питер. — Вот Ведьма, без головы. Мертвая. — Он поспешно отвел от нее взгляд. — Там Черный Гном, тоже мертвый, — это Никабрик. А вон то существо, надо думать, Волк-оборотень. Много времени прошло с тех пор, как я видел таких в последний раз. Ну да, голова волка и туловище человека. Это означает, что смерть застигла его в тот самый момент, когда он превращался из человека в Волка. А вы, сударь, как видно, и есть король Каспиан?

— Да, — ответил ему незнакомый мальчик. — Но я не знаю, кто вы.

— Это сам Верховный Король, — отвечал Трумпкин. — Король Питер.

— Счастлив приветствовать ваше величество! Добро пожаловать! — обрадовался Каспиан.

— Я также счастлив, что могу приветствовать ваше величество, — ответил Питер. — Ибо я прибыл сюда не для того, чтобы занять ваше место, а лишь для того, чтобы утвердить вас на престоле.

— Ваше величество! — произнес кто-то сбоку, возле локтя Питера.

Питер повернулся и оказался лицом к лицу со старым Барсуком. Питер бросился к нему, обвил шею Зверя руками и расцеловал заросшую густым серым мехом морду. В этом не было ничего от девчоночьей сентиментальности, ибо он проделал все это, как истинный Верховный Король.

— Здравствуй, лучший из Барсуков! — воскликнул он. — Несмотря ни на что, ты ни разу не усомнился в нас!

— Не стоит хвалить меня за это, ваше величество, — отвечал Стародум. — Ведь я — Зверь. Более того, я — Барсук. А мы храним верность просто потому, что не можем изменить.

— Мне очень жаль, что так получилось с Никабриком, — сказал Каспиан, — хотя они возненавидел меня с того момента, как только увидел. Его душа озлобилась из-за того, что он слишком долго страдал и ненавидел. Если бы я смог быстро добиться успеха, то в мирное время он стал бы вполне порядочным гномом. Хорошо, что я не знаю, кто из нас его убил.

— Вы в крови, — сказал Питер.

— Да, меня кто-то укусил, — ответил Каспиан. — Наверно, это был Волк.

У них ушло довольно много времени, чтобы как следует промыть и перевязать рану. А когда это было сделано, Трумпкин сказал:

— Ну вот, теперь единственное, чего нам не хватает, это завтрака.

— Прикажите выкинуть эту нечисть в яму, — попросил Питер. — А тело гнома лучше передать его соплеменникам, чтобы они похоронили его по своим обычаям.

Они перешли в другое помещение в недрах Кургана Аслана, поменьше, но такое же темное, и там наконец позавтракали. Завтрак этот был очень далек от того, чего хотелось бы каждому из сотрапезников. Каспиан, будь у него выбор, предпочел бы жареную оленину, Питер и Эдмунд — яичницу с беконом, кофе и булочки с маслом. Но им пришлось довольствоваться маленькими порциями холодной медвежатины, оказавшейся в карманах у мальчиков, ломтиками черствого сыра, луковицей и кружкой холодной воды. Но если бы кто-то со стороны увидел, как они набросились на это скудное угощение, то подумал бы, что все это настоящие деликатесы.

Когда они управились с едой, Питер сказал:

— Аслан вместе с девочками должен быть где-то рядом. Девочки — это, Каспиан, королевы Сьюзен и Люси. Мы не знаем, что собирается сделать Аслан, но будьте уверены — что-нибудь он предпримет обязательно, когда придет срок. Его срок, а не наш. Но я уверен: главное, на что он рассчитывает, — что мы не будем здесь сидеть сложа руки и ждать его. Вы считаете, Каспиан, что у нас слишком мало сил и мы не сможем выстоять в открытом бою с Миразом?

• Предыдущая
• 30/83
• Следующая