Их было семеро… - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 61

• Предыдущая
• 61/95
• Следующая

Привлечь западных компаньонов? Немцы, с которыми он подписал в Гамбурге договор о намерениях, отпали. Они были насмерть перепуганы взрывом яхты. Да и не такие средства, которые они собирались вложить в проект, были ему сейчас нужны. У него было достаточно знакомых среди очень крупных финансистов и в Европе, и в Штатах, Назаров не сомневался, что сумеет заинтересовать их прибылями, которые обещало дело. Но это требовало времени. А времени, как он понимал, уже не было.

Недаром именно сейчас появился на Кипре этот полковник, непонятно как и почему убитый на вилле «Креон», и эта шестерка спортсменов, ввергшая Розовского в животный ужас. Это был знак, что ситуация на нефтяном рынке России вот-вот разрешится.

Второе соображение было более общего плана. Перед президентскими выборами оголили все статьи бюджета и выплатили зарплаты и пенсии. Сейчас платить было нечем. Недовольство в стране нарастало, его умело использовала оппозиция, и у правительства был небольшой выбор: либо на полную мощность включать печатный станок, либо срочно продавать остатки госимущества. Второе было во всех отношениях гораздо разумнее; надо полагать, такое решение уже было принято.

Да, времени не было.

Темнота за окнами давно сгустилась, между черными кронами кипарисов мерцала какая-то звезда. А Назаров все вышагивал по комнате, от двери к окну, от окна к двери…

Как только передел нефтяного рынка произойдет, патент утратит свою разящую силу. Его контрагенты даже охотно пойдут на то, чтобы создать совместно с Назаровым компанию по производству установок. Зачем отказываться от десятков и сотен миллионов тонн дополнительной нефти? Даже широко разрекламируют проект, это поднимет котировку акций компаний — их компаний — и позволит очень неплохо сыграть на скачке биржевого курса. Элементарно: скупаются акции собственных компаний — устраивается шумная презентация проекта с показом по ТВ; как результат — котировки повышаются; котировки повышаются — акции продаются уже по новой, высокой цене. А если сделка фьючерная — с уплатой за акции не сразу, а через какое-то время, — то ни цента в эту операцию и вкладывать не надо. Просто разница курса покупки и курса продажи спокойно кладется в карман. Если влезает.

Назаров резко остановился.

Он нашел решение. Это было то, что надо. Не нужно никаких компаньонов. Не нужно никаких дополнительных средств. Эти ублюдки сами оплатят свое разорение.

Нужно только одно — сделать это очень быстро.

Назаров вернулся за компьютер. Через полтора часа подробные инструкции были готовы и отправлены по «Интернету» в Москву.

Операция началась.

Назаров выключил компьютер и потянулся. От долгого сидения в кресле затекла спина, ныли переломанные ребра. Он прошел на кухню, постоял у раскрытого холодильника. Но есть не хотелось. Налил полфужера виски и поднялся в библиотеку мимо недремлющих охранников. По «НТВ плюс» шел какой-то американский боевик. Минут сорок Назаров сидел перед телевизором, пока не поймал себя на том, что не понимает, кто кого ловит и кто от кого убегает. Мысли его были заняты совсем другим. Он выключил телевизор и подошел к книжному стеллажу. Но книги здесь были только на греческом и арабском — даже на английском не было ни одной. Он допил виски, еще немного походил по толстому ковру и вышел во дворик.

Была глубокая глухая ночь. Молчала набережная. Гремели цикады. Садовые фонари отражались в неподвижной воде бассейна. Царица ночь. Бездонная. Прекрасная. Страшная в нечеловеческой своей красоте.

Назаров спустился по мраморным ступеням и направился к своему излюбленному месту под дубом. И уже подойдя, с удивлением остановился. В шезлонгах сидели два каких-то человека. При приближении Назарова они встали. Один из них был Губерман, второго Назаров видел впервые: чуть выше среднего роста, худощавый, в аккуратном спортивном костюме, с молодым спокойным лицом и светлыми, не слишком коротко подстриженными волосами. Обычный, ничем не примечательный парень. Если бы не грация молодого сильного зверя, с какой он поднял из глубокого шезлонга свое гибкое тело. И если бы не взгляд его серых глаз. Такой взгляд Назаров видел у лейтенанта, командира Сашкиного взвода, под Кандагаром, куда прилетал он проведать только начинавшего службу сына. Такой взгляд был и у Сашки, когда он вернулся домой после двух лет в Афгане.

Это был взгляд человека, который слишком часто смотрел в лицо смерти.

— Мы вас ждали, шеф, — проговорил Губерман. — Познакомьтесь. Это Сергей Пастухов, капитан второй сборной команды Московской области по стрельбе. Человек, которому поручено выкрасть вас и доставить в Россию. Он был столь любезен, что согласился рассказать вам то, о чем мне говорить было бы очень тяжело и больно.

Назаров кивнул:

— Садитесь.

Но не успели они расположиться в шезлонгах, как включился радиопередатчик в куртке Губермана:

— Я Второй, вызываю Первого. Второй вызывает Первого. Прием.

— Извините, — сказал Губерман и вытащил рацию. — Я Первый. Докладывайте. Прием.

— Объект приехал на такси в аэропорт Ларнаки. Купил билет первого класса на самолет до Женевы. Вылет рейса в пять тридцать. С собой у него только кейс. Сидит в баре. Возвращаться на виллу, судя по всему, не собирается. Как поняли?

— Понял вас. Купите билеты в туристический класс. И забронируйте место для меня. Позвоните в Женеву, в «Рента кар», закажите машину напрокат. Она должна нас ждать возле зала прилета. Встретимся в самолете. Как поняли?

— Понял вас, Первый. Все?

— Да, все. Конец связи, — сказал Губерман и убрал рацию.

— Объект — кто? — спросил Назаров. Губерман немного помолчал и ответил:

— Розовский.

Назаров повернулся к Сергею:

— Слушаю вас.

Пастухов выложил на стол диктофон и нажал клавишу «плей».

Лишь когда «Каравелла» израильской компании Эль-Аль, совершавшая рейс по маршруту Тель-Авив — Ларнака — Афины — Женева набрала полетную высоту и погасли транспаранты, предписывающие пристегнуть ремни и воздержаться от курения, Розовский позволил себе немного расслабиться. Он снял пиджак и положил его на соседнее свободное кресло, распустил стискивавший шею галстук, от которого основательно отвык за два с лишним месяца, проведенных на Кипре, не без усилия — из-за живота — нагнулся и расшнуровал светлые саламандровские туфли, чтобы ноги не затекли за три с лишним часа, которые ему предстояло провести в воздухе.

По внутренней трансляции прозвучало объявление на иврите и английском. Иврит Розовский совсем не знал, английским владел в пределах разговорного минимума, но этого хватило, чтобы понять, что полет проходит на высоте восемь тысяч метров со скоростью семьсот пятьдесят километров в час. Цифры успокаивали. Они означали, что с каждой минутой он на двенадцать с половиной километров удаляется от смертельной опасности, которую обнаружил лишь по чистой случайности и которой только чудом сумел избежать…

Минувшим вечером он с трудом дождался, когда Назаров освободит компьютер. Спеху особого не было, свои расчеты он мог вполне закончить и завтра, но Розовского заинтересовало, над чем так долго трудится шеф. Все серьезные разработки он обычно поручал либо ему, Розовскому, либо программистам в лондонском офисе или в Москве, сам же пользовался компьютером в основном для контроля за ходом реализации своих многочисленных проектов. А после взрыва яхты за компьютер вообще почти не садился — начинались головные боли и быстро уставали глаза. И нынешний случай был совершенно необычным.

Когда Назаров вышел, наконец, из кабинета, в котором был установлен «Сан ультра спарк», и прошел сначала на кухню, а потом в библиотеку (с верхней веранды было видно, как осветились мавританские окна библиотеки), Розовский поспешил занять его место у компьютера, плотно прикрыв за собой дверь.

• Предыдущая
• 61/95
• Следующая