Их было семеро… - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 54

• Предыдущая
• 54/95
• Следующая

— Тогда давайте сверим позиции…

В эту ночь нам так и не удалось поспать. Пока бегали к причалу Кити за глиссером, пока собирали по берегу команду «Р-35», пока связывались с диспетчером порта и вызывали спасательное судно, чтобы сдернуть буксир с мели, прошло не меньше двух часов. Ларнакский порт жил ночной приглушенной жизнью, а пригород словно бы вымер. Ни единой живой души не было на ярко освещенной набережной, спали кафе и бары, даже листья высоких финиковых пальм вдоль пляжей не издавали привычного жестяного шелеста: морской бриз стих, а материковый еще не возник. Лишь цикады возносили к звездам свой вечный гимн во славу мира на земле и благоволения в человеках. Впрочем, насчет благоволения в человеках у меня были сомнения, и очень большие.

В «Три оливы» мы вернулись лишь в пятом часу утра, и первый же вопрос, который задал Губерман, когда мы расположились в моем апартаменте, поставил всех нас в тупик:

— Кто вы?

Кто мы. Спросил так спросил. С той минуты, как мы ступили на землю этого Эдема, мы только и делали, что уворачивались от ответа на этот вопрос. Мы слышали его и от полковника Вологдина на вилле «Креон», и от резидента Леона Манукяна, угадывали во взглядах толстого грека — хозяина фирмы «Секьюрити» в Никосии, владельца «Эр-вояжа» и «Трех олив» Миколы Шнеерзона, под расшитой косовороткой которого и запорожскими усами скрывался хищный оскал мелкой акулы капитализма. Даже Анюта иногда морщила свой лобик, пытаясь понять, что это за туристы, которые под любыми предлогами отказываются от оплаченных экскурсий и, что самое странное — не тащат ее в постель.

Кто мы? Знать бы самим!

— Давайте, Ефим, зайдем с другой стороны, — предложил я. — А к этому вопросу вернемся позже. С двенадцатого по двадцать шестое июня этого года вы были в Гамбурге. Чем вы там занимались?

— Если вы знаете, что я там был, должны догадаться и об остальном.

— Пытались узнать, кто взорвал яхту «Анна»?

— Да.

— Узнали?

— Я узнал, кто ее не взрывал. Бомбу на борт принес некий Карл…

— Бармен, — подсказал я.

Губерман внимательно на меня посмотрел.

— Я знаю это, потому что читал протоколы допросов свидетелей в гамбургской криминальной полиции. У меня была официальная бумага от ФСБ. Откуда об этом знаете вы?

— Я тоже читал эти протоколы. В Москве. На этом бармене был фрак от Бриана…

— Да. Он заказал его за день до взрыва. Фрак ему был нужен очень срочно, в тот же день. За срочность он заплатил двойную цену. Поэтому его хорошо запомнили. По показаниям портного и девушки-переводчицы составили фоторобот. В аэропорту Фульсбюттель его опознали. Он прилетел под фамилией Бергер. Из Лондона. В Лондоне он прожил около восьми месяцев в районе Сохо — снимал квартиру неподалеку от лондонского офиса Назарова.

— У него был английский паспорт? — спросил я.

— Нет, немецкий. В иммиграционной службе Германии удалось узнать, что он прибыл на постоянное место жительства в Мюнхен около года назад. Из Москвы. Его родители — из поволжских немцев.

— И все это вы узнали всего за две недели? — удивился Док.

— На меня работали два частных детективных агентства, гамбургское и лондонское. Остальную информацию я получил в Москве.

— Какую? — спросил я.

— Этот Бергер, его настоящая фамилия Петерсон, был агентом «конторы».

— Значит, взрыв яхты — дело рук «конторы»?

— Нет. Он ушел из ФСБ около года назад.

— Куда?

— Неизвестно.

— Минутку! Год назад подал рапорт об увольнении из ФСБ и полковник Вологдин. И тоже ушел неизвестно куца.

— Я не спрашиваю, откуда вы это знаете, — заметил Губерман. — Потому что это прозвучит, как вопрос: кто вы?

— Нет, — возразил я. — Мы знаем это от вас. Вы сами сказали это Розовскому. В дубе, под которым вы разговаривали, стоит наш «жучок». Но сейчас это уже неважно. Что еще было год назад?

— Назаров купил яхту. А еще… Нет, ничего не припоминаю…

Что-то крутилось у меня в голове. Что-то из всех этих дел. Но что — никак не мог ухватить. Причем мысль эта не сейчас у меня мелькнула. Раньше. Сейчас только повторилась. Когда? Где? Вспомнить бы, что я делал, когда она первый раз высветилась — тогда и саму мысль можно было вытащить. «Год назад…» Нет, не вспоминалось.

— Ладно, — сказал я. — Яхта пришла в Гамбург из Лондона. Александр Назаров уже был на ней?

— Да. Он прилетел в Лондон из Штатов в день отплытия. Он закончил аспирантуру в Гарварде и из Гамбурга должен был улететь в Москву.

— Розовский об этом знал?

— Конечно. Не мог не знать. Александр должен был стать президентом Центра независимых структурных исследований. Розовский как раз и занимался этим: снимал офис, закупал оборудование. А я вел переговоры с людьми, которые будут в этом центре работать. Политологи, экономисты, социологи.

— Таких центров в Москве десятки, — заметил я. — Зачем Назарову был нужен еще один? Дать сыну престижную должность?

— Десятки, — согласился Губерман. — Но все они ангажированы. Правительством или оппозицией. Назаров хотел иметь детальную и объективную информацию о положении в стране. Этим и должен был заниматься центр. Ну и понятно: должность президента такого центра вводила Александра во влиятельную политическую элиту.

— Вернемся к делу. Значит, в Гамбург Розовский прилетел из Москвы? Когда?

— За день до прибытия яхты. Двадцать пятого мая. Я оформлял им визы и заказывал билеты. И бронировал гостиницу в Гамбурге. «Хилтон», разумеется.

— Им?

— Да, ему и его жене.

— Он всегда берет в поездки жену? Губерман даже засмеялся.

— Никогда в жизни не брал. Он же редкостный бабник. А она — откровенная стерва. Я даже удивился, зачем он ее взял в этот раз.

— Почему он не остался на яхте после окончания приема?

— Как раз из-за нее. Она, видите ли, не переносит качки. И не может, естественно, ночевать на яхте, когда у них трехкомнатный «люкс» в «Хилтоне».

— Вы хорошо знаете Розовского?

— До сегодняшней ночи мне казалось — да.

— Гуляка? Игрок? Мот?

— Шикануть любит. Игрок? В меру. И уж точно не мот. Тут он, скорее, немец. Прежде чем расплатиться в ресторане, три раза проверит счет. Я не понимаю, Сергей, направления ваших вопросов.

— Это и хорошо, не будете контролировать ответы. Невольно, конечно. С кем вы разговаривали в Гамбурге?

— Со всеми, кто имел хоть малейшее отношение к Назарову. От капитана яхты до музыкантов оперного театра, фотомоделей и официантов.

— Вы виделись с менеджером ресторана «Четыре времени года»?

— Я был у него с директором детективного агентства. Допрашивали его минут тридцать. Сделали даже ксерокопию счета за обслуживание приема.

— Какой был счет?

— Около двух тысяч марок. Розовский заплатил наличными. Долларами. Была суббота, банки закрыты, он не мог поменять доллары на марки.

— Счет был общий? Или с калькуляцией?

— И с очень подробной: какие напитки, сколько чего, закуски, обслуживание, транспорт.

— Было ли указано в счете, сколько официантов будут обслуживать прием?

— Да, конечно. Четверо.

— Мог ли Розовский не обратить на это внимание?

— Совершенно исключено. Менеджер вспомнил, что они даже специально обсуждали этот вопрос. И решили, что четверых вполне… — Губерман вдруг умолк и молчал не меньше минуты. Наконец произнес: — Господи Боже! Значит, по-вашему, он уже тогда… Он не мог не знать, что бармен — лишний!

— Не по-моему, Ефим, — поправил я. — А так оно и есть.

— Уже тогда! — повторил он. — А мне почему-то казалось, что он вошел в контакт с Вологдиным уже после взрыва яхты… А выходит… Не могу в это поверить! Вот, значит, от кого этот проклятый бармен узнал, когда яхта придет в Гамбург!

Я возразил:

— Не факт. Мог сообщить радист. Или кто-то из команды. Но скорее радист. В досье есть расшифровка прослушки разговоров на яхте. И последнего разговора Назарова с сыном — перед самым взрывом.

• Предыдущая
• 54/95
• Следующая