Хроника смертельного лета - Терехова Юлия Константиновна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/140
• Следующая

– Вот так. Сама виновата…

Казалось, безумие постепенно отпускало его, как отпускает болезненная судорога. Он окинул взглядом Катрин – кровь все еще текла из носа и разбитой скулы. Дыхание хрипло срывалось с ее пересохших губ. Катрин повернулась со спины на бок, закрыла окровавленное лицо руками и со стоном сжалась на мраморных плитах. Ее объял невыносимый холод, а низ живота свело тянущей болью.

Орлову стало неуютно. Все его торжество – удалось же подчинить эту женщину, заставившую задыхаться от столь оскорбительной для него ревности – все торжество улетучилось, и от мстительного чувства не осталось и следа. Он повторял в уме все доводы в пользу совершенного им насилия, но омерзение к самому себе не отпускало.

– Послушай меня…

– Я тебя ненавижу, – он еле разобрал ее шепот.

– Неправда, – лениво возразил он. – Ты меня любишь. Просто ты шлюха.

– Я тебя ненавижу, – повторила она, и горло ее перехватил спазм.

– Ну, ну, – буркнул Орлов, поднимаясь и застегивая молнию на джинсах. Пару мгновений он смотрел на нее, раздавленную и смятую, у его ног, а потом, взяв с барной стойки стакан, плеснул туда мартини и опрокинул в себя одним махом. Скривился – фу, гадость…

– Вставай! – приказал он.

– Я тебя ненавижу, – вновь услышал он в ответ – словно это были единственные слова, оставшиеся в ее лексиконе.

– Я сказал, вставай, – упрямо повторил Орлов, пытаясь заглушить в себе страх, поднимавшийся в груди холодной волной. Больше всего ему хотелось повернуться и уйти, причем как можно скорее, из этой квартиры, но он не мог оставить ее так лежать. – Поднимайся, иначе я тебя понесу.

Он потянулся к Катрин, но она в ужасе отпрянула: – Не трогай меня!

– Тогда вставай, – уже довольно грубо велел он.

Катрин попыталась – ее влажные пальцы скользили по мраморному полу, не давая даже приподняться. Чудом ей удалось встать на подламывающихся ногах – она качалась, словно былинка. Орлов метнулся поддержать ее, но Катрин вновь отбросила его руки, – Прочь!

И, согнувшись пополам, побрела с кухни. Орлов медленно шел за ней. За порогом она смогла сделать всего несколько шагов и стала оседать на пол – Орлов еле успел подхватить ее. И потащил в спальню родителей Антона. Часто оставаясь ночевать у друга после вечеринок, Андрей и Катрин в отсутствие родителей, обычно занимали именно ее, и Анна по привычке постелила подруге там.

К спальне примыкала отдельная ванная. Затолкав Катрин в душевую кабинку, Орлов сорвал с нее лоскуты, оставшиеся от платья, и открыл воду.

Она вскрикнула и опустилась на корточки, мгновенно сжавшись, и струи воды били по ее телу, смывая кровь и слезы. Катрин смотрела в одну точку, и продолжала трястись в ознобе под горячим душем. Орлов стоял рядом и наблюдал за ней, пока ему это не надоело, и тогда он, схватив Катрин за руку, выволок ее из кабинки.

Оказавшись на кровати, Катрин повернулась к Орлову спиной. Она не хотела его видеть, не хотела его слышать, не хотела чувствовать его запах. Орлов был растерян – он не представлял, что ему делать дальше. Выключив свет, лег рядом, осторожно обнял ее за талию и прижался лицом к узкой спине. Женщина содрогнулась от его прикосновений, и он понял, что она все же плачет.

– Катрин, – позвал он шепотом. Она не ответила.

– Катрин, – повторил он, – поговори со мной.

– За что? – бесцветным голосом произнесла она. – Боже мой, за что? Что я сделала?

– А ты так и не поняла? – спросил он, искренне удивляясь. – Неужели так и не поняла? Сама же спровоцировала меня. Ты прекрасно осознавала, на что идешь.

– Неправда, – всхлипнула Катрин, – это неправда.

– Правда, – сухо сказал Орлов. Ему не хотелось оправдываться, но он не мог просто лежать рядом и слушать, как она плачет. Он чувствовал сожаление, что применил свое жестокое право сеньора, но не чувствовал вины, поскольку искренне полагал, что это его право.

– Надеюсь, случившееся послужит тебе уроком, – холодно проронил он, словно подводя итог. Орлов старался, чтобы голос его звучал максимально уверенно – главное не показать ей, что он сожалеет, что ему тревожно.

А Катрин казалось, что если она сейчас начнет перечить ему, то он вновь придет в ярость. Еще одной вспышки его гнева ей не выдержать. Больше всего хотелось освободиться от обхвативших ее грубых рук – и немедленно. Но на это тоже нужны были силы – а она была словно убитый и освежеванный зверь. В конце концов выпитый мартини сделал свое дело – она заснула тревожным, пьяным сном.

…Ей снился тяжкий кошмар – она, маленькая девочка, бредет по незнакомым улицам, прижимая к себе плюшевую собачку. Ей страшно и неуютно – она заблудилась, а улицы темны и безлюдны: одни только черные подворотни и заколоченные подъезды. И ее неотступно преследует ощущение, что кто-то крадется за ней, она слышит чужие шаги, но посмотреть назад страшно… а шаги все слышнее и отчетливее… кто-то зовет ее маняще и бархатно: «Катрин… Катрин…». А шаги по асфальту все ближе и ближе… А у липкого ужаса, сжимающего ее сердце, такие холодные пальцы… Она хочет обернуться, но обернуться не может, понимая, что когда увидит того, кто крадется за ней и зовет ее этим мягким низким голосом – это будет последняя минута в ее жизни…

Ее разбудил деликатный стук в дверь, и в комнату заглянула Анна, свежая, словно весенний лист. На ее милом лице не осталось и следа от вчерашней вечеринки.

– Катрин, вставай! – она осеклась, увидев рядом с подругой Орлова. – Ничего себе, – присвистнула Анна.

– Шокирует? – усмехаясь, спросил он. Катрин тем временем резко отвернулась, чтобы Анна не заметила плачевное состояние ее лица.

– Ничего, дело, как говорится, житейское. Ладно, поднимайтесь! – улыбнулась она, в общем-то, довольная, что между ее друзьями все наладилось. – Завтракать идите.

– А как насчет завтрака в постель? – Орлов с хрустом потянулся.

– Обойдешься. Вконец уже обнаглел. У меня, представь, сервировочный столик сломался. Так что вставайте. Я вам что, ночной портье, каждого будить?

– Послушай, – Анна уже собиралась выйти, но Орлов ее остановил: – Ты не могла бы… словом, Катрин порвала платье… Найди ей, что надеть.

Анна удивленно посмотрела сначала на него, потом – на подругу, все так же прятавшуюся под простыней.

– Даже не знаю, – с сомнением покачала она головой. – Моя одежда ей мала будет. А что случилось?

– Обстоятельства, приближенные к условиям стихийного бедствия, – осклабился Орлов.

– Вот значит как, – Анна рассердилась. – Обстоятельства, говоришь? А что за хулиганье устроило погром на кухне? Стакан расколотили! Это тоже стихийное бедствие? Катрин, твой жемчуг я собрала и высыпала в банку… Туфли – в прихожей. Ну и ну…Чем вы там занимались?

– Так как насчет одежды? – нетерпеливо перебил ее Орлов. Ему крайне не хотелось развивать тему ночных событий.

– Я у Антона что-нибудь поищу, подожди, – с этими словами она вышла.

– Катрин, – Орлов потряс ее за плечо. – Кажется, я нагрубил тебе вчера…

Катрин не шевелилась. «Ему кажется, черт возьми, – пронеслось у нее в голове. – Он это называет грубостью!» Ей захотелось оказаться как можно дальше от него, на другом конце света, ну, или хотя бы на другом конце города – а лучше всего, дома. И может, получится убедить себя, что все произошедшее ночью случилось не с ней, а с другой женщиной – по легкомыслию перебравшей алкоголя…

– Я хочу тебе кое-что сказать, – Катрин услышала напряженный голос Орлова. – Это касается Кортеса. Будь осторожна в своих играх с ним. Он не такой, каким кажется. Ты многого о нем не знаешь.

– Неужели? – пробормотала она.

– Слушай меня внимательно, Катрин! – он снова начал злиться. – Ты считаешь его другом, так? Напрасно. Он испытывает к тебе не больше дружеских чувств, чем к бездомной кошке.

– Иди к черту, – прошептала она.

– Он, не задумываясь, затащил бы тебя в постель, просто из спортивного интереса, – отчеканил Орлов. – Вспомни ночной клуб – когда нас замели за драку.

• Предыдущая
• 12/140
• Следующая