Антони Иден - Трухановский Владимир Григорьевич - Страница 39

Ванситтарт безусловно был сильнее своих министров, а это нравится далеко не всякому шефу. Да и как могло нравиться Идену, когда во время заседаний некоторые члены кабинета ворчали, что он "поет с голоса" своего заместителя. Если глава Форин оффис призывал к осторожности в переговорах с Германией, кое-кто поговаривал, что внешнюю политику делает не столько Иден, сколько Ванситтарт.

Еще в 1936 году Иден пришел к мысли, что лучше убрать этого человека из министерства куда-нибудь подальше. Он договорился с Болдуином о назначении Ванситтарта послом в Париж. Это был весьма важный и почетный пост. Но Ванситтарт отказался от предложения. Иден просил Болдуина (который тогда еще был премьер-министром) повлиять на него, но нажим на Ванситтарта не подействовал.

Иден пришел к выводу, что нужно убрать своего заместителя при любых условиях. Задача облегчалась тем, что тогдашний премьер был того же мнения. Чемберлен настаивал на удалении Ванситтарта, но, как пишет Иден, "одного этого было бы недостаточно, если бы я не чувствовал, что это даст и другие положительные результаты".

Иден решил назначить вместо Ванситтарта его помощника Александра Кадогана. Кадоган был тоже умен, эрудирован, трудолюбив, но держался скромно, ненавязчиво. Он уже несколько лет работал вместе с Иденом, и тот считал его своим человеком. Как обнаружилось через несколько десятилетий, когда были опубликованы дневники Кадогана, он не был "чьим-либо" человеком, а просто делал карьеру, приноравливаясь к характеру любого начальника. И всех их в равной степени презирал. "Слабоумные пустомели! - писал Кадоган в дневнике. - Занимающиеся саморекламой безответственные дурачки! Как я ненавижу (подчеркнуто Кадоганом. - В. Т.) членов парламента! Они воплощают в себе честолюбие, предрассудки, бесчестие, корыстолюбие, беззаботную безответственность, злобную лживость". Таково мнение об английских политических деятелях человека, всю жизнь проработавшего на высоких постах в Форин оффис, бывшего постоянным заместителем у таких министров иностранных дел, как Иден, Галифакс и Бевин, и регулярно общавшегося с премьер-министрами - Болдуином, Чемберленом, Черчиллем и Эттли.

Итак, было объявлено о назначении Александра Кадогана постоянным заместителем министра иностранных дел и о "повышении" Ванситтарта. Для этого был изобретен никогда ни ранее, ни позже не существовавший пост главного дипломатического советника при министре иностранных дел. В его задачу входило "давать советы министру по всем основным вопросам политики, относящимся к иностранным делам, которые будут переданы ему для этой цели". Формулировка емкая. Министр мог и не передавать такие вопросы на заключение своему главному советнику. И этой возможностью Идеи пользовался. Должность превратилась в синекуру для Ванситтарта. Основной поток дел шел мимо него снизу, из отделов, через Кадогана к Идену; лишь отдельные документы для приличия посылались Ванситтарту. Его редко приглашали на совещания высших чинов министерства. Он занимал кабинет, обычно принадлежавший постоянному заместителю, но не имел в своем распоряжении никаких помощников и сотрудников. По любому документу, который попадал к Ванситтарту, он готовил подробную записку, анализируя все "за" и "против". Иден и другие, кому предназначались такие записки, отмахивались от советов Ванситтарта, чему скрытно, но упорно способствовал Кадоган, питавший к нему лютую ненависть. Упорный был человек Ванситтарт; он выносил это положение до 1941 года, когда все же вынужден был удалиться в отставку.

Итак, Иден сделал своей правой рукой Кадогана, безусловно зная, что тот является убежденным сторонником политики "умиротворения" агрессивных стран. Это было особенно важно, учитывая ключевую роль занимаемого Кадоганом поста.

Постоянный заместитель министра в Форин оффис отвечает за обеспечение эффективного функционирования министерства, он несет ответственность перед парламентом за расходование средств, отпускаемых министерству, дает рекомендации о продвижении или увольнении сотрудников, принимает послов иностранных держав. Наиболее важная его обязанность - давать советы министру по всем вопросам внешней политики. Выполняя эту обязанность, заместитель формирует мнение и позицию своего политического руководителя по всем аспектам международных отношений. В случае, когда министром становится человек неподготовленный, малосведущий в международной жизни (например, Эрнест Бевин после второй мировой войны), он, по существу, является рупором постоянного заместителя и других старших чиновников министерства. Во многих случаях заместитель, не докладывая министру, дает прямые распоряжения отделам министерства или посольствам. У него сосредоточивается вся корреспонденция, поступающая от английских представительств за рубежом, от иностранных посольств в Лондоне и из отделов министерства. Заместитель определяет, какие из этих материалов будут посланы шефу и другим членам кабинета.

Естественно поэтому, что смена постоянного заместителя английского министра иностранных дел не прошла незамеченной. Германское посольство в Лондоне старалось понять, что скрывается за назначением Кадогана. Собрав информацию по этому поводу, поверенный в делах Верман сообщил в Берлин: "Каких-либо определенных изменений в курсе внешней политики Англии в результате этих перемен в министерстве иностранных дел наверняка не следует ожидать в настоящее время, поскольку, как кажется, взгляды Кадогана в большой степени совпадают со взглядами Идена". Прогноз оказался верным.

Не успел Идеи разобраться, стало ему легче от произведенных перемещений или нет, как он сам оказался вынужденным покинуть Форин оффис.

Впервые возможность отставки Идена возникла в январе 1938 года. Сильно устав, Иден отправился отдохнуть на средиземноморское побережье Франции. Это тоже английская традиция. Политические деятели побогаче - Бивербрук, Болдуин, например, имели собственные виллы на французской Ривьере; те, кому средства не позволяли подобную роскошь, устраивались на временной, но тем не менее регулярно практикуемой основе. И на этот раз поблизости здесь отдыхали Уинстон Черчилль и Ллойд Джордж. Трое встречались, беседовали о политике. Иден играл в теннис, занимался греблей.

Отдых был приятным и спокойным, пока утром 14 января не последовал телефонный звонок из Лондона. Кадоган сообщил, что нагрянули события, о которых нельзя рассказать по телефону. Они требуют немедленного возвращения в Лондон. Вечером Иден выехал в Париж. Из-за плохой погоды пришлось и дальше следовать поездом, в проливе штормило, и судно-паром, получив повреждения, пришвартовалось в Фолькстоне.

На причале уже ожидали Кадоган с помощником, которые привезли кучу важных документов. Знакомясь с ними в поезде, Иден сразу же понял, что его вызвали не зря. Оказывается, в отсутствие министра иностранных дел на имя Чемберлена было получено важное послание от президента США Франклина Рузвельта. Выражая тревогу по поводу быстрого ухудшения международных отношений, Рузвельт подчеркивал, что ряд малых и средних европейских государств начинает ориентироваться на сближение с агрессивными странами. Эта тенденция может привести к утрате демократическими странами своего влияния, и поэтому ее необходимо как можно скорее пресечь.

Президент предложил одновременно с усилиями английского правительства договориться с Германией и Италией созвать конференцию, которая "подготовила бы для всех правительств предложение, приглашающее их принять важные принципы, подлежащие соблюдению в международных отношениях. Принципы эти должны предусматривать сокращение вооружений, равный доступ к сырьевым материалам и соблюдение законов войны. Относительно Версальского мирного договора президент заявил, что "некоторые несправедливости послевоенной системы мира могут быть устранены". Рузвельт предупредил английского посла в Вашингтоне Рональда Линдсея, что ожидает ответ не позднее 17 января, и если он будет положительным, то немедленно приведет свой план в исполнение.