Заговор носферату (СИ) - Врочек Шимун - Страница 3

Сегодня нас, ее отродий, осталось не более пятисот во всех четырех семействах. Большая часть могущества Древней Крови оказалась истреблена ею же самой в жестоких и беспощадных стычках и междоусобицах. Последний такой конфликт был назван просто и незатейливо — Война Кланов. Он унес жизни тысяч Выродков, уничтожил большую часть Кланов, стер с лица земли полдесятка человеческих государств и обернулся тем, что есть ныне: четыре уцелевших семейства Древней Крови навечно обосновавшиеся в Уре, городе столь же Блистательном, сколь (благодаря нам) и Проклятом, заключив между собой временное перемирие.

Гигантский мегаполис оказался достаточно велик, чтобы тропинки заклятых врагов пересекались достаточно редко и в то же время достаточно тесен, чтобы Кланы могли приглядывать друг за другом, ревниво оберегая хрупкий расклад сил. Слотерам в сравнении с прочими еще повезло: мы вышли из Войны Кланов победителями, сохранив значительную часть своей силы и даже родовой замок — Кэр-Кадазанг. Прочим семьям пришлось признать нашу гегемонию, что не помешало им заключить меж собой «тайное» соглашение — объединиться вместе в случае, если Слотеры начнут нарушать сложившийся статус-кво. Я не случайно говорю «тайное» с иронией: родичи-Выродки заботливо постарались, чтобы их «секрет» стал прекрасно известен Слотерам.

На то и расчет.

Не имея возможности вести вражду открыто, ныне мы, Древняя Кровь, либо демонстративно не замечаем друг друга, либо плетем мелочные интриги, чтобы не позволять старым обидам зарубцеваться. Смертные же на фоне этой тлеющей век за веком ненависти играют роль сторонних наблюдателей. А случается — и расходного материала.

Я часто говорю «мы», когда речь заходит о Слотерах, но здесь есть нюанс, о котором стоит упомянуть отдельно.

Начну с того, что любой носитель Древней Крови живет много дольше простого смертного. Предел, отведенный нам преисподней, еще до конца не отмерен. Трудно сказать, когда у Выродка начинается старость. До этих славных времен никто еще просто не дожил. К примеру, древнейший из Слотеров Эторн, Патриарх Клана, застал аж времена войны с Ураном Батори, самым могущественным из Выродков, что сотрясал основы мироздания две с половиной тысячи лет назад. Однако же столь почтенный возраст не мешает ему выглядеть достаточно представительно. Пусть Эторн и белый, как лунь, но с какой стороны на него не посмотри — станет ясно: ближайшие пять-шесть сотен лет старик на покой не собирается. Да и по их истечении едва ли одряхлеет.

Безусловно, мы не бессмертны.

Мы вполне даже умеем умирать.

Стрела (а нынче — пуля) из засады, кинжал в спину, яд в кубок, подлое проклятье втихаря или гиблые чары исподтишка… антураж нашей смерти всегда обставлен с должной изобретательностью. Истории Кланов известны случаи, когда дети Лилит умирали в постели, но все одно — по всем правилам Древней Крови: задушенные наволочкой, с перерезанным горлом или, если уж совсем не повезет, с головой, размозженной ночным горшком. Именно так, от горшка, погиб, например, Бернард Морган… но не будем вдаваться в детали.

По закону компенсации всякое преимущество должно оборачиваться слабостью, каковая обнаруживается, если сильную сторону как следует перевернуть и хорошенько приглядеться. Долгий срок жизни Древней Крови лишь компенсирует очень низкую рождаемость в Кланах. В то время как смертные плодятся, лишь немногим уступая в скорости кроликам, потомки Лилит появляются на свет не чаще, чем новые звезды на ночном небосклоне. А вдобавок к этому, есть и другие сложности, связанные с продолжением рода.

Древняя Кровь передается только по мужской линии и главным образом — через себе подобных. Посему в Кланах и процветает инцест. Конечно, известны случаи, когда женщины смертных ухитрялись зачать от мужчин-Выродков, и в жилах рожденных ими детей тек ядреный сернистый ихор. Но такие оказии достаточно редки. А вот обратного не бывало никогда. Женщина Древней Крови не может зачать от смертного мужчины, сколь бы велики его достоинства — во всех смыслах и отношениях — не были.

Это — незыблемая истина, подтвержденная веками существования Кланов.

С одним маленьким исключением.

Анна Слотер и безвестный наемник-северянин, чье имя ныне предано забвению.

Мои мать и отец.

Эторн Слотер, Патриарх Клана, а также отец и муж (что я там говорил про кровосмешение?) Анны смотрел сквозь пальцы на ее забавы со смертными любовниками. Ревность знакома Выродкам, но за три тысячи лет — а Эторну никак не меньше — от нее вполне можно избавиться. Морщины омрачили его чело, когда стало известно, что Анна тяжела.

Поначалу старик полагал, что растущий в ней плод — результат его усилий на ложе, и даже поторопился обрадоваться. Может быть, даже прочил мне бремя наследника, кто знает… Но потом, припомнив отлучку из Ура по делам семейства, Эторн, сообразил, что он здесь не причем. А когда выяснилось, кто именно отец ребенка, Патриарх едва не тронулся умом.

Шутка ли стать отчимом первому и единственному бастарду за всю историю существования Древней Крови?!

Отчаянный наемник и головорез, так удачно повалявший Анну по шелковым простыням, исчез, как будто его никогда и не было. Мне не осталось от него даже второго имени, почему родичи и зовут меня не иначе, как Ублюдок. Разве только в самых укромных местах лабораторий, расположенных в подземных частях Кэр-Кадазанга, родового замка Слотеров, еще можно найти колбочки и пробирки с частицами папашиной плоти: ученые Клана пытались установить, что за мутация позволила смертному осуществить невозможное.

Они не преуспели…

Быть Выродком — не такое уж легкое дело, как может показаться; даже у чудовищ есть свои сиюминутные трудности и бытовые проблемы. Быть Выродком из Выродков — еще хуже. И я единственный, кто может говорить об этом с полной уверенностью.

По крови я — полноправный Слотер. Мои раны дымятся и пахнут серой не хуже, чем у прочих. Меня признал Кэр — душа и хранитель родового замка. Как любой другой потомок Лилит я обладаю своим Талантом — редким и уникальным даром… и все же Клан относится ко мне более чем прохладно.

По правде сказать, Слотеры не жалуют друг друга в принципе. Теплые семейные отношения не для нас. Но для того, чтобы хотя бы просто переносить мое присутствие отдельным членам семейства приходится до скрежета стискивать зубы. И такое «радушие» — еще прогресс в отношениях. Поначалу никто не делал и этой малости, позволяя себе раззявить пасти, чтобы пройтись на мой счет при каждом удобном случае.

Пресловутый прогресс возник лишь после того, как на брошенное оскорбление я начал отвечать броском предмета потяжелее, а отпущенную реплику парировать, пуская в ход кулаки. Как нетрудно догадаться, для того, чтобы вести дискуссии с Выродками на таком уровне, необходимо обладать либо вескими аргументами, либо тяжелыми кулаками. Смею заверить, достаточно… хм… весомыми мои «доводы» сделались уже годам к пятнадцати.

Талант.

А со временем им нашлось и профессиональное применение.

Убравшись подальше от Кэр-Кадазанга и населявших его родственничков, я сделался наемным охотником на нечисть и специалистом по всевозможной магической и оккультной дряни, на которую так богат город Ур, Блистательный и Проклятый. Это во времена молодости Эторна Слотера волшба считалась уделом избранных, а порождения Тьмы предпочитали в ней же и прятаться, промышляя случайно подвернувшимися под когти человечишкой. Сегодня многое изменилось. Даже слишком.

Широкое распространение так называемых скрученных заклинаний, упакованных в простые предметы, позволило использовать колдовство даже самому сиволапому крестьянину, если только ему достанет денег купить зачарованный предмет. Создания, порожденные магией — такие, как големы или горгульи — из страшил, призванных подчеркнуть могущество мага, превратились в рабочие инструменты, которые люди использовали по своему разумению. Например, чтобы удержать зараз несколько балок при строительстве дома или даже перетащить пару тележек с грузом. Орды зомби, вместо того, чтобы шляться по дорогам, пожирая все живое, не успевшее унести подальше ноги или лапы, теперь дробят камни в серебряных и каменных рудниках Ура.