54 метра (СИ) - Попов Александр - Страница 21

– Это мое последнее тебе серьезное предложение, раз ты не осознаешь всю масштабность происходящего! – заявлял Парамон колебавшемуся в принятии своего решения. После этого многие сразу соглашались с перспективностью дела. Потом они очень хотели побить «комбинатора», но боялись. Ореол таинственности и дымка темных делишек вместе с финансовыми долгами настолько густо овивали Парамона, что ему приходилось все время «держать марку» и передвигаться с невозмутимым лицом чикагского гангстера в период сухого закона.

Долги всегда преследовали Ваню из-за желания жить на широкую ногу. Но его философия была такова: «Если мне не хватает денег на дорогой коньяк, хорошие сигареты и приличную одежду, значит, я не так живу и нужно что-то менять».

Он – «Картман» (мульт-герой сериала «Сауз Парк») своего поколения с неплохой жизненной и реалистичной позицией. Единственное, что мне не нравилось в этой философии, – принцип «все средства хороши».

Вот такой он в моих воспоминаниях, ПАРАМОН.

Волею судеб в мое время идиоты попадали в систему военного образования довольно часто и не менее часто выпускались офицерами и получали в свое распоряжение многое. Начиная от жизней десятков людей и заканчивая ядерным щитом нашей страны. Иногда ужас охватывает меня по ночам, когда осознаю, что сейчас они где-то охраняют меня вместе с Родиной. Где-то они уткнулись своими лбами в пульты запусков и мирно посапывают, пуская струйки слюнок на чуткие микросхемы высоких технологий. Где-то они могут ОГО-ГО-ГО чего натворить. Особенно в период полнолуний, весной и осенью. А в целом спать можно спокойно. Так врачи говорят.

Именно таким был капитан Коля Маслопупов. Его папа был контр-адмиралом и по совместительству большим начальником где-то при штабе. Сразу после выпуска из Высшего военно-морского заведения имени кого-то новоиспеченный лейтенант Маслопупов с ярко выраженными чертами аутизма, был распределен куда-то на флот, на управляющую должность. На флоте долго искали применение человеку, который путает «право» с «лево», и застревает руками в промежутках между кроватями при застилании последних. Командной жилки у Коли тоже не оказалось, ее, наверное, удалили при рождении. Его команды игнорировались даже «молодыми», а «деды» так и вообще пугали его скорой расправой.

На флоте всегда всем ищут и находят применение. Также стараются терпеть неординарную личность. Особенно если у личности родственник, имеющий знакомых в Генштабе в Москве. Прошло время. Коля стал старлеем. И все вроде было хорошо. Сидел себе в рубке, через нос мозг указательным пальцем чесал и ничего не трогал. За этим следили все сослуживцы и не подпускали на пушечный выстрел к ответственным кнопкам и тумблерам. А у того руки чесались до одури, и поэтому он все время что-нибудь теребил. Не будем вдаваться в подробности, но что-то теребил. Даже девушка у Коли появилась. Беременная сразу. Но это старлея не смутило, ведь что-то о непорочных зачатиях ему уже приходилось слышать (крупным планом: волхвы с подарками в сенях). Терпение начальства лопнуло, когда Коля решил квартиру старпома ограбить. И почти сделал это. Но, выбираясь на морозную улицу через форточку, от усердия высунул язык и больно прилип к большой железной ручке оконного проема. Мешок с награбленным барахлом вместе с рукой уже был на улице и тянул вниз, к сугробам. Второе плечо плотно уткнулось в раму и не давало шелохнуться. Коля застрял и примерз одновременно. Пришедший домой старпом был взбешен, рад и удивлен одновременно. Основательно отлупив мягкое место пленника, он его отогрел, снова побил и сдал в милицию. Тогда Москва пришла к выводу, что «своего» человека пора забирать и отправлять под домашний арест ближе к папе. Так Коля оказался у нас в училище. Создавалось впечатление, что в нашем заведении очень многие оказались подобным образом: кто за пьянство, кто за неуставные отношения… Как в ссылку – нам пример подавать.

Ему почти сразу присвоили капитан-лейтенанта и дали взвод. После того, как дети-курсанты с ним поиграли, связав и закопав в снежный сугроб с кляпом во рту, где на него помочились дворовые собачки, от этой затеи отказались. Взвод забрали, а взамен дали какую-то должность, специально для него придуманную. Звучала она красиво и лаконично: «Посейдон – повелитель морей и океанов». Ну, или что-то в этом духе. Расшифровывалась она так: «Ответственный специалист по ничегонеделанью и лафыгонству». Фактически на нем ни материальной, ни какой другой ответственности не было. И, дабы занимать его хоть чем-нибудь для видимости, заступал Коля только в одно дежурство. Заступал на сутки раз в неделю на КПП, где заикающимся судорожным голосом отвечал на телефонные звонки. Приезжала вечно беременная жена. Удостоверившись, что пистолет Николаю не выдали, засовывала бутерброд в его розовую ротовую полость и исчезала.

Здесь Коля занимался любимым делом – охранял Родину. С рыбьим выражением лица качался на стуле, иногда падая, чем приводил в неописуемый восторг остальных членов наряда (третий курс). Ковырялся в недрах носа в поисках козявок, которых обтирал об обивку стула и косяк двери либо плотоядно слизывал. Все, кто находился рядом, при этом громко ржали и отворачивались. Звонил куда-то по телефону и, заикаясь, спрашивал: «А в-в-во что ты с-с-сейчас о-о-одета? О, с-с-серьезно. А т-т-тебе не х-х-холодно?»

Потом, когда пришел счет за оказание интимных телефонных услуг, многое прояснилось. Но это было немного позже. А пока он усердно выполнял свой долг перед Отчизной, уткнувшись лбом в оргстекло, пачкая его ротовыми выделениями. С завтрака ждал обеда. С обеда ждал ужина. С ужина снова ждал завтрака. Чесал голову и некогда справедливо выпоротую пятую точку. Жевал спички, гоняя их из одного уголка рта в другой. Своеобразный символ крутизны со времен сталонновской «Кобры».

Еще Коля, в перерывах между защитой Родины любил жаловаться. Ему казалось, что судьба несправедливо отнеслась к нему, сделав его военным. А ведь могла бы сделать нефтяным магнатом или, на крайний случай, средненьким европейским миллионером. Он очень хотел (цитирую) «всяческих богачеств и крутизны, так, чтобы – БАХ – и респект, и уважуха, ВОТ». В общем, канал MTV окончательно растлил Николая и размыл его понятия о реальной жизни. Однажды отец подарил ему хорошую машину и права (лучше бы пистолет). Но кто-то другой, буквально через месяц, ее угнал. И тут в жизнь молодого перспективного офицера ворвался, словно ураган, Парамон.

С томным выражением лица он сидел в рубке Коли и быстро уничтожал запасы провизии последнего. Последний пытался было возразить и отнять пакет печенья, но получил по рукам проворной пухлой ладошкой. Затем Парамон с удивленным видом ткнул пальцем в китель старлея и с набитым ртом, приподнимая брови, произнес: «Что это у тебя?» Коля опустил голову вниз и был схвачен за нос. Мгновенно открыв рот и, гнусаво загундев, как пожарная сирена: «А-А-У-А-У-А-УА!» – он попытался вырваться из захвата. Но, поскольку качался на стуле, то, немного помельтешив конечностями, грохнулся вместе с ним на спину, как только Парамон отпустил его нос. А КОМБИНАТОР, жуя, невозмутимо продолжил переговоры: «Кроме, шуток. Я… хрум-хрум-хрум… знаю… хрум-хрум-ням-мням-хрум… о вашем горе… хрум-хрум-хрум».

– Откуда? – поинтересовался, приподнимаясь с пола и потирая нос, Николай.

– Это неважно! Хрум-хрум-хрум. У нас и так мало… хрум-хрум… мало времени. Буквально каждая секунда на счету… хрум-хрум-хрум, – говорил Парамон, нашаривая рукой очередной пакет с печеньями, одновременно гипнотизируя рыбьи глаза собеседника таинственным прищуром.

Коля опять попытался отнять рывком следующий исчезающий в необъятном Парамоне пакет с выпечкой, но промазал и, так до конца и не поднявшись, снова упал, но уже куда-то под стол.

– Я могу… хрум-хрум-хрум… помочь… мням-мням-ням, – с интересом наблюдая неуклюжие манипуляции капитана, сказал Парамон, пытаясь сохранить серьезное лицо и не подавиться печеньем.

– Ну понятно, что не бесплатно… хрум-хрум-хрум… Вашу машину смогут вернуть уже… хрум-хрум… через неделю.