Ну разве она не милашка? - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 38

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая

– Я забыла салфетку, – промурлыкала Хейди. – Принеси, Шугар Бет.

– Как насчет этих восхитительных булочек? Только не забудь подогреть.

– Возьми мою тарелку, я уже доела.

Не успевала она выполнить одно поручение, как «Сивиллы» придумывали другое. И она все им позволяла. Не торопилась, но и не требовала оставить ее в покое.

– Мне нужно влажное полотенце. Руки почему-то липкие.

– Постарайся найти перечницу. Она наверняка на одном из столиков.

Даже Эми не устояла перед искушением присоединиться к травле, хотя и на свой манер, и Колин услышал ее шепот:

– Иисус может смыть любые грехи, Шугар Бет, даже твои. Проси его о милосердии.

Колин отставил тарелку, намереваясь положить конец этой бессмыслице, но Шугар Бет уловила движение и бросила на него взгляд, оспаривавший не только его мужское достоинство, но и самое право существования на этой земле. Смиренно вздохнув, он уселся и приготовился к худшему.

Уинни дала попробовать Райану пирожное с киви с собственной тарелки за минуту до того, как сделала свой ход. Едва Шугар Бет начала собирать пустые тарелки, как Уинни слегка повысила голос:

– О Господи, я случайно уронила вилку под стол. Позволь мне отодвинуться, Шугар Бет, чтобы тебе было легче ее достать.

Колин мгновенно понял. Уинни специально выбрала нечто маленькое, не важное, почти незначительное и одновременно знаменательное. Для того чтобы поднять вилку, Шугар Бет придется встать на колени у ног Уинни.

Он понятия не имел, что сделает Шугар Бет. И не желал видеть, как развернутся события. И поэтому немедленно вскочил. Но мгновенно понял, что муж Уинни успел его опередить.

– Я сам, – пробормотал Райан.

Уголки губ Уинни горестно опустились. Впервые за этот вечер она показалась ему куда более уязвимой, чем Шугар Бет. Последняя на мгновение встретилась глазами с Райаном, прежде чем сделать крошечный шажок в сторону. Райан медленно опустился на одно колено у ног жены, пошарил под столом и извлек вилку, вне всякого сомнения, намеренно отброшенную Уинни в самый угол.

Колин перевел взгляд с одной женщины на другую. Его всегда завораживали литературные прототипы, но, спроси его кто-то в этот момент, какая из женщин – отважная Золушка, а которая – злая сестра, он далеко не сразу нашел бы ответ.

Вечер все тянулся. И хотя хозяин не находил себе места, гости, похоже, искренне веселились и расходиться начали только в начале двенадцатого, да и то неохотно.

Уинни дрожащими руками натягивала черную кружевную ночнушку, одну из целой коллекции всех цветов и оттенков. В спальню вошел Райан, уже без пиджака, который скорее всего швырнул внизу на стул. Пиджак так и будет лежать там, когда они вернутся завтра из церкви. Он не требовал, чтобы она убирала за ним. Просто не замечал, как часто разбрасывает вещи.

– Взгляни на это.

Он протянул ей смятый постер, изображавший громилу с голой грудью и продетыми сквозь соски кольцами. Чья-то женская рука игриво ласкала его пах.

– Висел на обратной стороне двери. Я случайно заметил, когда зашел посмотреть на нее.

– Она знает, как мы ненавидим подобные вещи. Поэтому и развешивает их повсюду.

– Если она так ведет себя сейчас, что будет в шестнадцать лет?

Уинни не посмела высказать свои самые мрачные опасения. А вдруг наследственность скажется, и Джиджи превратится в копию Шугар Бет: эгоистичную, злобную, распущенную…

Райан отправил постер в корзинку для мусора и скрылся в гардеробной. Он вроде как не заметил ее ночнушку, да и с чего бы вдруг? У нее целые шкафы соблазнительных вещиц, и почти каждую ночь он видит ее в чем-то новом. Иногда ей хотелось выбросить все это и поехать в «Уол-март» за уютной фланелевой пижамой.

Пока он переодевался, она скользнула под одеяло и открыла книгу, оставленную на тумбочке. Но даже не сделала вид, что читает. Слишком больно терзало воспоминание об уродливой сцене: Райан на коленях у ног Шугар Бет. Как ужасно она просчиталась! Вынудила мужа сделать выбор. Принять чью-то сторону. И он выбрал не ее.

Уинни тошнило от ревности. Весь вечер он следил за Шугар Бет, о нет, не открыто, разумеется. Но нельзя прожить с мужем столько лет, не понимая, о чем он думает. Сегодня Уинни придется соблазнить мужа и ласкать, пока не вскружит ему голову настолько, что он забудет о Шугар Бет.

«Дай мне его, беби-и-и…»

Совсем как в третьеразрядном порно. Но мысль о стонах, объятиях, поцелуях, всех этих усилиях не вызывала ничего, кроме тоски и неприязни.

Голый Райан вышел из душа, лег в кровать. И повернулся к ней лицом. Стоило прижаться к нему, как он мгновенно отвердел, протянул руку и стал гладить ее волосы. Палец проник под бретельку ночнушки и задел сосок.

«Дай мне его, беби-и-и…»

Она была обязана ему всем. Но сейчас отвернулась якобы для того, чтобы положить книгу на тумбочку. И сказала нечто совершенно для нее необычное:

– Я неважно себя чувствую. Пожалуй, мне стоит лечь в спальне для гостей.

Золотисто-карие глаза наполнились сочувствием.

– Что случилось?

– Желудок немного расстроен. – Она откинула одеяло и свесила ноги с кровати. – Не хочу будить тебя, если придется вставать.

Он осторожно потер ее поясницу.

– Я не возражаю.

– Нам нужно выспаться, – возразила она и отошла от кровати, не поцеловав мужа на ночь. Собственное поведение поражало и возмущало ее. Именно сегодня, когда настоятельно требовалось соблазнить мужа, она не смогла заставить себя его поцеловать. Он был ей противен. Противны его красивое лицо, безупречные манеры, бесконечная заботливость. Противно вечно чувствовать себя вторым сортом. И особенно противно притворяться, что он ей нравится, хотя это вовсе не так. Любить его – да. Она любит мужа всем сердцем. И это никогда не угаснет. Но сейчас она не могла вынести самого его вида.

Она захватила халат, лежавший в изножье кровати, и повернулась к двери.

– Утром Джиджи непременно станет вопить из-за воскресной школы. Предоставляю тебе управиться с ней.

Он приподнялся на локте, насмешливо глядя на нее.

– Согласен.

Она велела себе не произносить больше ни единого слова, убраться в гостевую спальню и закрыть за собой дверь, прежде чем успеет натворить дел.

– Я собираюсь купить несколько пижам.

– Я не ношу пижамы.

– Для себя.

Он выдал свою патентованную чувственную улыбку.

– Мне нравится то, что сейчас на тебе.

– Значит, тут мы расходимся во мнениях.

Он мигом перестал улыбаться.

– Ты устала.

Устала и корчится от омерзения. И он знал почему. Только не хотел говорить вслух. Предпочитает игнорировать призрак, не оставлявший их все четырнадцать лет. Впрочем, как и она. Потому что их брак хрупок, как яичная скорлупа, и оба боятся его разбить.

– Устала, – согласилась она, вымучив неуверенную улыбку. – Утром испеку тебе оладьи.

Можно подумать, гора оладий залечит все раны. Перекинет мост через разверзшуюся пропасть.

Она выключила свет и шагнула к выходу.

– Хочешь, я разотру тебе спину? – спросил он.

– Нет. Мне совсем этого не хочется, – бросила она, переступая порог.

Войдя в кухню, Колин увидел стоявшую на табуретке Шугар Бет. Она убирала в шкаф очередной поднос. Был уже час ночи. Распорядитель уехал, а Шугар Бет, похоже, едва держалась на ногах, но по-прежнему доказывала, что возьмет любой мяч, посланный Колином. Какой же из ее мужчин пытался погасить такой гордый дух?

– Вы совсем измучены. Идите домой.

Она только сейчас заметила собаку.

– Что здесь делает Гордон?

– Я пошел в каретный сарай, чтобы вывести его, и он потащился за мной. Учтите, он успел сжевать один из ваших шлепанцев.

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая