Звериный круг - Щупов Андрей Олегович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/61
• Следующая

Даже луна — он это явственно видел — начинала вращаться, мелькая все быстрее призрачными континентами, вспухая и опадая, словно задыхаясь от собственной скорости. Земля превратилась в палубу корабля, и палуба эта, игриво качнувшись, встала на дыбы, сделав попытку опрокинуть человека. Растопырив руки, он с трудом удержался на ногах. Приступ злобы сменился неясным торжеством. А спустя мгновение хозяин склада ощутил горечь от того, что все его бросили, оставив в полном одиночестве. Трагедия сердца и пьяная кутерьма чувств тушились одним-единственным способом, и, вспомнив о недопитой водке, прапорщик немедленно тронулся в путь.

Увы, дорога до дверей, прямая и близкая, перекрутилась змеиным выводком, и, чтобы добраться до склада, ему пришлось сначала углубиться в кустарник, ломая ветви, вывернуть на цветочную клумбу и лишь после этого, опустившись на четвереньки, взять курс на освещенный прямоугольник окна. Спустя минуту он ткнулся носом в плакат и с изумлением обнаружил, что здесь написана его фамилия. Боец на плакате, кого-то удивительно напоминавший, смотрел неприязненно и строго. А беломорина в его зубах наполнила прапорщика смутными подозрениями. Отвернувшись от плаката, Дудашкин с усилием поднялся, выпачканными в земле ладонями принялся отряхивать китель. Перебирая стену руками, добрался до двери и движением утопающего ухватился за ускользающую стальную ручку.

— Я вас всех!.. Как Курамисова!.. — Пошатываясь, он вошел в складское помещение и замер.

За столом сидели люди. Двое. Покупатель, с которым прапорщик встречался пару недель назад, и какой-то худой тип с неприятным угрюмым лицом. Готовое сорваться с губ ругательство умерло, не родившись. Прапорщик Дудашкин лишь безмолвно открыл и закрыл рот. Пальцы его машинально поползли по медным округлым пуговицам, проверяя степень беспорядка. Впрочем, если не блевал, значит, порядок. Дудашкин несколько взбодрился.

— Не суетись, — сказал тот, что сидел ближе. — Закрой дверь и присаживайся.

Послушно выполнив указание, прапорщик приблизился к столу, косо окинув взглядом следы недавнего пиршества, рухнул на скрипнувший табурет. Хмель стремительно улетучивался.

— Как вы сюда пробрались? Тут жа это… Как его… Охрана!

— Охрана твоя в карты режется. А на вышке пусто.

— Так это… Здесь жа войсковая часть, елы-па-лы!.. — Дудашкин мутно посмотрел на угрюмолицего. — А это кто? Я его где-то видел. Эй, в натуре!.. Мы жа без посторонних договаривались! Кого привел?

— Он нам не помешает. Наоборот. Ты приготовил то, о чем тебя просили?

— Я? — Прапорщик лихорадочно соображал, пинками выгоняя из черепной коробки последние остатки хмеля. — А ты? Ты тоже вроде кое-что обещал.

— Помню, генерал, помню.

На стол поверх хлебного крошева плюхнулись три пачки. Рука Дудашкина сама собой поползла к деньгам.

— Бери, бери… Где машина?

Прапорщик словно и не услышал вопроса. Скрючившись на стуле, шевелил губами, пересчитывая купюры. Нет ничего хуже, чем вести дела на пьяную голову.

Разум подсказывал выставить гостей вон, но они принесли живую «капусту», и это все меняло. Выдернув наугад несколько тысячерублевок, он помял их в опытных пальцах и, прищурившись, проглядел на просвет.

— Так что у нас с машиной?

— С машиной? — Дудашкин нахмурился. — С машиной — норма. Вот только…

— Что еще? — В голосе покупателя прозвучали недобрые нотки. Покосившись на своего приятеля, он пояснил:

— Этот хитрец пытался мне сперва всучить старенький «ГАЗ-69».

— Да нет жа, это когда было! — Прапорщик прокашлялся, делая попытки выглядеть бодро, натужно изобразил улыбку опытного менялы.

— Теперь все чин-чинарем. «УАЗ-469», фирма! Тут другое.

— Что другое?

— Ты, главное, не кипятись, екалэмэнэ. Я же не виноват. Я тебе, как другу, хотел. Но этот новый начштаба!.. Такой жлоб, понимаешь! Жлобяра натуральный!

Пару дней назад начал шерстить бухгалтерию. И потом! Это тебе не какое-нибудь списанное барахло. Настоящий ульяновский джип, как и просил. Один из последних с полностью синхра… хранизированной коробкой передач, подвесными педалями.

Наши механики и замки туда врезали, дверцы уплотнили. — Прапорщик издал причмокивающий звук. — Покрышки, мотор — все экстра-люкс! И то, что в кузове, тоже точно по списку.

— Сколько ты хочешь? — глухо осведомился гость.

— Еще тридцать. — Прапорщик на секунду опустил глаза.

— Стало быть, еще тридцать?

— Этот начштаба… — начал было Дудашкин и смолк. Собравшись с духом, все-таки договорил:

— Меньше никак не выходит. Кое-кого надо подмазать, кому-то просто презент преподнесть. Новье, я же толкую…

В помещении повисло тягостное молчание. Нарушил его обладатель землистого неприятного лица.

— Не плати этой шкуре.

Говорил он нечленораздельно, с пугающим сипом.

— А это уж как хотите. — Прапорщик издал нервный смешок. — Машина готова, ключи здесь. — Он похлопал себя по нагрудному карману. — Хоть сейчас можно баб катать.

— Ладно… Хватит и пятнадцати.

Прапорщик разомкнул губы, чтобы сказать «нет», но вместо этого согласно кивнул. Черт его знает, как это вышло. Оттого-то и не любил он пьяных сделок.

— Итак, где машина?

Дудашкин неловким движением придвинул деньги к себе. Жирная его рука с третьей или четвертой попытки выцепила из кармана связку звонко колыхнувшихся ключей, положила на скатерть.

— На стоянке перед Домом профсоюзов. Это тот, что с белыми колоннами и завитушками.

— Они все с белыми колоннами. Какой у нее номер?

— Да узнаешь. Много их, что ли, с кожаным-то верхом? Да и все равно номер липовый. — Прапорщик фыркнул, но тут же замахал руками:

— Только с этим уж сами разбирайтесь, ваши дела — ваши заботы. А на переднем стекле там техник-дурила малиновую нашлепку с Микки-Маусом приклеил. По ней и определишь.

— Ясно. — Человек напротив него нервно теребнул кончик носа. Поднявшись, гибко перегнулся через стол, накрыл ладонью увязанные тесьмой пачки.

— Эй, ребятки! Вы чего?! — В судорожном порыве прапорщик потянулся к деньгам.

Видимо, покупатель только того и ждал. Свободной рукой он без замаха, коротко и сильно ударил военного. Стены, потолок, штабеля ящиков пестрым вихрем пронеслись перед глазами падающего Дудашкина. Хрипло ругаясь, он попробовал подняться, но рядом уже стоял землистолицый. Прапорщик даже не успел прикрыться. Удары градом обрушились на него, погасив сознание, опрокинув на пол.

— Хватит! — Человек, рассовывающий по карманам деньги, кивнул на лежащего.

— Усади-ка его за стол, Колюнь. И морду оботри. Пусть думают, что спит. А завтра он сам не вспомнит, что произошло.

— Г-гадина, — заикаясь, произнес напарник. Потирая разбитые костяшки о собственные брюки, сумрачно спросил:

— К-кому «УАЗ» — то? Алоису?

— Зачем? Себе, конечно. Машина добрая, а о себе, Колюнь, тоже иногда нужно беспокоиться.

…Чуть позже они стояли среди деревьев, наблюдая, как спотыкающимся шагом возвращается к складу часовой. Приблизившись к порогу и чуть помешкав, солдат заглянул в помещение. Хмыкнув, аккуратно прикрыл дверь и поплелся к мешкам под навес.

Еще через час, взревев двигателем, от Дома профсоюзов отъехал защитного цвета «УАЗ». Сгустившаяся тьма заставила зажечь фары. Они ехали не торопясь, зная, что погони не ожидается.

• Предыдущая
• 3/61
• Следующая