Звериный круг - Щупов Андрей Олегович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/61
• Следующая

— Честно говоря…То есть я-то думал, что это платье.

— Платье!.. Вот и шей для вас, мужичков. Стараешься, бьешься, а ни одна живая душа не оценит. — Взяв кружку двумя руками, как ребенок, она припала к ней губами.

— А как правильно? Моя юбка-брюки или мои юбка-брюки?

Виктория прыснула и раскашлялась. Валентин не без удовольствия похлопал ее по спине.

— Не жадничай!

— По спине не стучат. Нельзя, — сдавленно произнесла она. — Еще хуже может стать.

— Откуда ты это взяла?

— От верблюда. Я же в медицинском учусь.

— А-а! Тогда конечно. — Валентин убрал руку.

— Уф! Ну и наелась! — Она еще раз кашлянула и, допив чай, отодвинула кружку. Похлопав себя по животу, прокомментировала:

— Полный нормалек!

— Ты же говорила, что нельзя стучать.

— Это по спине, а здесь можно. — Она снова прыснула, быстро поднесла к лицу ладони, насильно стянула уголки губ, возвращая нейтральное выражение. — Сколько же у меня морщин будет в старости! Ну, да ладно… Зато нахохочусь вволю.

— Завидная программка!

— А у тебя завидная кухненция! У нас вроде такая же, но так забита мебелью, что не развернуться.

— Хочешь помыть посуду? — предложил Валентин. Она сложила губы куриной гузкой, недовольно шевельнула бровями.

— Учти, в моей кухненции мыть посуду — чистое Удовольствие! Кроме того, посудомойкам в этот день преподносят сюрпризы.

— Ага, мытье полов и выбивание ковров.

— Не угадала. Кое-что получше.

— Да ладно. И без подарков вымою.

Испуская сытые вздохи, она взгромоздила на сковороду кружки с блюдцами и ложками, сюда же смела со стола крошки и отважно двинулась к раковине.

— Эй! Я пошутил. — Валентин перехватил у нее сковородку. — Сядь лучше, отдохни. Нельзя же столько трудиться.

— Благодетель? — Она рассмеялась и принялась разгружать посуду. — А потом пойдем ко мне, ага? У меня там племяш без присмотра и полный простор.

— Пойдем. — Валентин подивился самому себе. Он вовсе не собирался соглашаться. — То есть… Я хотел сказать, что раз племянник без присмотра, то ничего не поделаешь.

Одна из кружек соскользнула с перегруженной сковородки, звонко стукнулась об пол. Они взглянули вниз на осколки и, перебивая друг дружку, одновременно выпалили:

— К счастью!..

* * *

Шли не вместе, страшась всевидящих соседей, но конспирацию соблюсти не удалось. На лестничной площадке перед квартирой Виктории толклись волосатики.

Судя по всему — ее сокурсники. То ли про Валентина им было уже что-то известно, то ли были они в крепком подпитии, но Викторию сразу схватили за руку и оттащили к стене. Сначала Валентин услышал сердитые голоса, а поднявшись выше, разглядел и всю картину. О чем-то быстро и умоляюще говорила Вика, парни — а их тут сгрудилось человек пять или шесть — с напряженными лицами поджидали его на ступенях. Этакие не вполне сформировавшиеся «командос». Не надо было быть Юрием, чтобы сообразить, в чем тут дело. На девушку, по-видимому, у них имелись свои виды. Честь училищного мундира требовала решительного вмешательства, и они вмешались. Любой студенческий курс в этом смысле напоминает подобие клана. Это Валентин помнил по собственному институту.

— Слушайте, ребятки! — Он остановился. — Пусть она зайдет в квартиру. Ага?

А мы тихонько перетрем без нее.

— Обойдешься. — Увалень с цепью на шее, с коровьим упорством пережевывающий импортный каучук, шагнул вперед. — Посмотрит. Ей будет полезно.

— Брось. — Валентин тоже поднялся на пару ступенек. — Ты же нормальный мужик, — вот и поговорим, как мужики. А ее отпустите.

— Беня, может, действительно на улицу выйдем? — Один из «командос» попытался проявить благоразумие. Но главным здесь был Беня, и все решения зависели от него.

— Здесь поговорим.

Валентин с оттенком брезгливости оглядел высокую фигуру. Парня хиляком не назовешь. Рост под метр девяносто, мясистое рыхлое тело. Вес, вероятно, за центнер. Массой, конечно, любого одногодку задавит, и зовут его, вероятно, за глаза не просто Беней, а каким-нибудь Беней-Машиной.

— Слушай, Беня, твой приятель прав, пошли погуляем. Тут бетон, перила — ты же все ребра себе поломаешь.

Валентин вовсе не язвил. Говорил о том, что и впрямь тревожило. Одно дело — вальсировать на ринге с Сазиком и совсем другое — отбиваться в тесном пространстве от своры желторотиков. Тут не до деликатностей. Того и гляди, кого-нибудь убьешь. Да и не хотелось ему биться при Вике.

— Ну же, Беня, решайся! Жду тебя внизу. — Валентин ехидно помахал рукой и быстро зашагал вниз.

— Стоять! — рявкнули сзади.

— Давай, давай, чувачок! Шевели мослами! — позвал Валентин.

— Ну, падло! — Грохоча по ступеням тяжелыми башмаками, Беня помчался следом.

Валентина это вполне устраивало, и он ускорил шаг, не слишком в то же время торопясь. Хуже всего, если они останутся с Викторией. Этого он не хотел.

— Сережа! Не надо! Не трогай его!.. — это кричала уже Вика. Только при чем здесь Сережа? Или у Бени-Машины есть еще и третье имя? Человеческое? Вот смехотура-то!..

Валентин вылетел из подъезда и развернулся. Глупо это все выглядело.

Здоровый мужик бьется с подростками. То есть, может, окружающим они подростками и не казались, но сути дела это не меняло. Валентин хмуро отметил про себя, что свидетелями потасовки будет не менее десятка старушек. Значит, придется обойтись без травм.

Беня, сопящий и красный, с вылезшей из штанов рубахой, выскочил из подъезда. Вот такие дела-делишки! Этот слон, оказывается, успел запыхаться!

Валентин снова поморщился. Неужели такие и впрямь наводят на кого-то ужас?

Впрочем, наводят. И покалечить способны очень даже запросто. Особенно если внезапно, в сумерках и толпой.

Валентин стоял на месте и терпеливо ждал. Пусть уж свидетельницы-старушки видят, кто на кого первым напал. А он, граждане дорогие, стоял на месте, никого не трогал, надписи на стенах читал… Следом за Беней выбежало еще трое.

Валентин не сдвинулся с места.

— Жить надоело, Беня? — тихо произнес он. — Иди сюда, кабанчик. Я тебя приласкаю.

Он ожидал, что студент ударит рукой, и не ошибся. Жирную ногу да в такой тесной штанине так просто не поднимешь. Да и нагляделся он в изобилии подобных наскоков в зоне. Размашистый крюк правой — и далее град ударов чем попало и по чему попало. Гасят такие вещи чрезвычайно просто. Либо отскакивают в последний момент, заставляя атаку захлебнуться, либо в первые же мгновения работают вперекрест. Самые сильные удары — встречные, через руку противника. Подобным крюком единственный раз в жизни завалили на ринг непробиваемого Фрезера. Но Валентин не собирался убивать этого парня, да и не хотелось разбивать костяшки.

Поднырнув под мах Бени, он таким же махом рубанул ребром ладони по бьющему бицепсу. Рука не кирпич — она крепче, но и боль, в отличие от кирпича, чувствует превосходно. А Валентин уже вошел в клинч с противником. Облапив жирные плечи, рванул забияку на себя, вминая колено в рыхлый живот.

Беня еще оседал, а Валентин, отпрыгнув в сторону, уже ловил за руку второго из нападающих. Ладонь звонко чмокнула о костяшки, пальцы сжались хищным капканом. Айкидошного эффектного разворота не получилось, паренек устоял, но кисть ему Валентин все же выкрутил.

— Ну как, больно, голубок?

Приятеля Бени выгнуло дугой. Заломленная за спину рука заставляла его шумно шипеть. Он даже чуток привстал на цыпочках.

— Пусти, дурак!..

— Кто, не расслышал?

— Сломаешь же!

— Очень даже просто. — Легким движением Валентин заставил всхлипывающего подростка опуститься на колени. — Ладно, живи покуда. Сохраню тебе рученьку…

Еще добровольцы на распятие есть?

Но двое, вышедшие из подъезда, к числу киношных противников, бьющихся до последнего издыхания, не принадлежали. Они уже все поняли и осознали, пуститься в бегство им не позволяла только кроха собственного достоинства.

— Помогите этой сардельке. — Валентин кивнул на Беню. — А то он тут все заблюет. Стоп! — Он поймал ближайшего «командос» за рукав. — Видишь, сколько бабулек на тебя пялится? Так что не посрами державы, возьми газетку и аккуратно затри за братом Сережей.

• Предыдущая
• 29/61
• Следующая