Мессия - Щупов Андрей Олегович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/29
- Следующая
— Не понимаю!.. — я сухо сглотнул.
— Видишь ли, я разговаривал с матерью того паренька. Довольно подробно она описала место его гибели. Так вот, Сереж… Там была высокая насыпь, и так получилось, что мальчонка вылез на рельсы прямо перед поездом… — В лице Виктора что-то дрогнуло. Порывистым движением он протянул руку к пепельнице и расплющил папиросу в комок.
— Пожалуй, на этом и остановимся. Иначе задымлю тебе всю квартиру.
— Бог с ней, кури.
— Нет, в самом деле хватит, — Виктор забросил ногу на ногу, сплел пальцы на колене. — Такая вот, Сережа, невеселая история.
— Признаю, история впечатляет. Если бы еще в нее можно было поверить.
— Ты считаешь, что я ее выдумал?
— Не выдумал, — нет, конечно. Но память — штука загадочная. Особенно когда дело касается младенчества. Кто, скажем, помнит себя в люльке? Или момент появления на свет?.. Попробуй, сыщи таких. А если кто и припомнит какую-нибудь мелочь, то кому под силу такое проверить?
— Я свою историю проверил от и до, — Виктор нахмурился. — Кроме того, это далеко не вся правда. Я рассказал тебе лишь часть, а мог бы рассказывать всю ночь.
— Но то, что ты рассказал… В общем ты можешь это как-то прокомментировать?
— А что тут комментировать?.. Я ДОЛЖЕН был остаться в живых, и НЕЧТО предоставило мне возможность выбирать. Третий вариант оказался спасительным.
— Но получается, что в жертву была принесена чужая жизнь!
— Возможно, и так.
— Но зачем? Во имя чего?!
— Вероятно, во имя завтрашнего дня. Других причин я не вижу, — Виктор улыбнулся. — Мне снова повторить тебе, что произойдет завтра?
— Но я еще не дал тебе согласия!
— Тебе придется его дать.
— Прости меня, но это смешно! Ну, почему?!.. — сорвавшись на крик, я тут же одернул себя, вернувшись к нормальной речи. — Ну, почему ты так уверен во всем этом? Потому что ты здесь? Потому что вообразил, будто всесильный рок привел тебя за ручку к моей двери?
— Завтра заседание флэттеров…
— Я в курсе. И что с того?
— Увы, я могу рассказать очень немногое. Заседание начнется в полдень. Мы проникнем туда сразу после вступительного слова. К этому моменту подтянутся опоздавшие и, возможно, приступят к обсуждению основ конституции. Тут-то мы и обнаружим себя. Трибуна освободится, и на нее поднимусь я. — Виктор выдержал паузу. — Разумеется, мне придется им кое-что сказать.
— Ты однажды уже сказал кое-что, — вставил я шпильку. — На том злополучном собрании.
— История с собранием не повторится, можешь не сомневаться. На этот раз, поверь мне, я сумею развернуться во всю ширь. Флэттеры будут в восторге, — Виктор загадочно усмехнулся.
— Шутка не слишком удачная.
— А это не шутка.
— Стало быть, чушь, — спокойно констатировал я. — Нам не добраться даже до Дворцовой площади.
— Поживем, увидим.
— А если не доживем?
— Доживем, не сомневайся.
— Черт возьми! Откуда эта твердолобая уверенность?!
— Да все оттуда же. Не забывай, мой ключ подошел к твоей двери, а я заявился к тебе, не зная адреса, не будучи даже уверенным, в том, что ты по-прежнему проживаешь в этой стране и в этом городе. Пойми, Сережа, некоторые вещи постигаются исключительно интуитивно. Предопределенность — единственное им объяснение. Это я и пытался доказать тебе. В конце концов чем ты рискуешь? Если патруль не пропустит нас, — не будет и всего остального.
Я устало замотал головой.
— Отказываюсь тебя понимать. Просто отказываюсь! Или ты сумасшедший или наслушался каких-то спятивших хиромантов.
— Не мели ерунды, — добродушно отозвался Виктор. — Сумасшедший, хиромантов… Кого я когда-нибудь слушал?
— Это верно. Упрямец ты был редкостный. Но и упрямцы порой теряют разум.
— Порой — да.
— Себя ты к ним, естественно, не причисляешь?
— Еще чего! Свой разум я отвоевал в тяжелой, затяжной схватке.
— И похоже, ты счастлив?
— Не в этом дело. Я иду дорогой, которая мне предписана. И потом… Кто-то ведь должен покончить с этой бодягой. Или тебе нравится то, что творится вокруг?
— Допустим, не нравится.
— Тогда в чем дело? Мы изменим все в несколько месяцев!
— Именно такую чепуху утверждают все новоиспеченные президенты. О переворотчиках я и не говорю.
— Веский аргумент!
— А ты как думал! Я не флэттер и даже не депутат. И политику не считаю игрой в бирюльки.
Виктор задумчиво скрестил на груди руки.
— Не знаю, кто из нас более упрямый. По-моему, все-таки ты. Скажи-ка, братец, откровенно: ты действительно принимаешь меня за сумасшедшего?
— Когда ты заговариваешь о завтрашнем мероприятии, — да!
— Ну и дурак. Тебе предоставляется уникальный шанс, а ты даже не желаешь им воспользоваться.
— Какой шанс, Виктор! Пролезть в диктаторы? Да я и в детстве был скромником. Всю жизнь сочувствовал и сочувствую властолюбцам. Глубоко несчастные люди!.. И чего, интересно, мы добьемся? Еще одного всеобщего равенства?.. Да в гробу я видел все эти великие идеи! Потому что знаю: как только от теории переходят к практике, немедленно начинают лететь щепки… Замыслил он, понимаете ли, произнести речь! Гений доморощенный!.. О каких трибунах мы толкуем, когда первый же патруль познакомит нас с наручниками, а заботливый следователь упрячет за решетку. И это только во-первых!.. А во-вторых, то есть — что касается твоих таинственных ощущений…
— Хватит, — Виктор прервал меня взмахом руки. — Дадим отдых языкам. Видимо, я и впрямь не так действую. Так что не будем зря сотрясать воздух. Все равно, чему быть, того не миновать, — он посмотрел на меня с тяжелым любопытством. — Хотел бы я знать, какая роль отведена тебе…
Я открыл было рот, но, перебивая меня, медленно и нараспев Виктор повторил:
— Чему быть, Сергуня, того не миновать. Все предопределено, и я просто ЗНАЮ, что завтра нам придется отправиться ко Дворцу. Война с ветряными мельницами окончена, мы замахнемся на настоящих великанов.
— Все-таки ты спятил, — убежденно произнес я.
— Но спятившие тоже имеют право на сон. Ты говорил что-то про раскладушку?
— Про раскладушку? — я растерянно приподнялся. — Да, конечно. Выдам самую лучшую. У меня их тут целый склад. Так сказать, наследство покойного дедушки.
- Предыдущая
- 11/29
- Следующая