ХОЛОД МАЛИОГОНТА - Щупов Андрей Олегович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/47
- Следующая
– … У меня такое ощущение, что пустует половина состава. Не могут же все спать!
– Они или спят или напуганы.
– Может, мы слишком деликатно стучимся?
– Не знаю… Но не устраивать же здесь бедлам.
– Тогда тронемся дальше?
– Придется…
Прослушав крохотный диалог, носатый удовлетворенно вздохнул. Люди не желают ждать, люди не могут терпеть. А ведь лучше счастливого неведения ничего нет! Что им всем, непоседам, нужно?… Он неловко пошевелился, и женщина сонно спросила:
– Что-то случилось, милый?
– Ничего. Придворные затеяли интрижку, но стража мигом их успокоила.
– Значит все в порядке?
– В полном.
– И королевство датское спит?
– Оно почивает…
Федор Фомич сунулся было в купе, но столкнулся с Марковским.
– И здесь пусто?
– Не совсем. На багажной полке чей-то чемодан, но больше ничего.
– Странно…
– Странно другое. То, что некоторые купе заперты изнутри. Мне постоянно мерещится, что там кто-то притаился.
– Возможно. Но если они не отзываются, значит, тому есть причина?
– Наверняка есть…
– И что нам теперь делать?
– А вы забыли про наш эксперимент? Проверка наличия тоннеля и так далее. Впрочем, начнем со шпал…
– Вы тоже допускаете, что все это может быть искусной имитацией? Я имею в виду наше движение?…
– Дорогой мой Федор Фомич! В нашем положении можно допускать все что угодно. Тоннель в иномиры, террористов, обитателей Луны, Марса, Альфа-Центавра… Мы, как тот маленький крот, что выбрался на залитый солнцем пляж и зажмурился. Всюду – нечто, и при этом никакой определенности.
– Но как вы собираетесь проверить наличие шпал?
– Очень просто. Тут у меня ложка из нашего вагона-ресторана. Я привязываю ее к куску шпагата и в переходе между вагонами опускаю в какую-нибудь щель. Знаете, есть там такие справа и слева. А дальше будем следить за натяжением и прислушиваться.
– Действительно просто… Но вы уверены, что это безопасно?
– Конечно, нет! Но для того мы, черт побери, и экспериментируем! Чтобы знать – что опасно, а что нет.
– Ага… – Федор Фомич ощупал возникшее перед ним препятствие. – По-моему, это тамбур. Слева туалет, справа окно с мусорным коробом.
– Тогда смелее вперед! Позади без малого целый вагон. Пока, как видите, мы невредимы.
– Вы использовали не тот глагол. Мы не можем видеть.
– Не придирайтесь к словам, дорогуша. Так… Кажется, мы у цели. Поступим следующим образом: я открываю дверь и встаю на колени. Ваша задача – придерживать меня за плечо или за шиворот.
Грохот ударил в уши, они ступили на вибрирующие плиты. Протянув руку, Марковский притронулся к подрагивающему железу. Федор Фомич нагнулся к нему и тоненько прокричал.
– Будьте осторожны! Где-то здесь электрический кабель.
Марковский опустился на корточки и неторопливо размотал бечеву. Главное – не прищемить руку. Он медленно изучал клацающее сочленение. Две стальные плиты, чуть сбоку узкая полоска свободного пространства. Именно сюда пускают струйку нетерпеливые дети. Впрочем, не только дети… Марковский подумал, что шум мешает осмыслить результат эксперимента. Отчего-то припомнилось, что обычное колесное стаккато несколько тише. Или он никогда не прислушивался к нему?…
Сунув ложку в щель над плитами, исследователь стал медленно травить бечеву. Вот сейчас!.. Должен произойти удар о шпалу, потом еще и еще… Ложка будет волочиться, подпрыгивать и бренчать. То есть, бренчания они, разумеется, не услышат, но что-то все равно произойдет.
Марковский ощутил, как где-то под желудком морозными искрами зарождается холодок. В щель над плитами ушло более метра бечевы. Она свисала свободно, чуть покачиваясь, как если бы он размотал ее, встав на табурет, прямо перед собой. В руках остался лишь короткий кончик. Может быть, привязать галстук?…
– Что там такое? – крикнул Федор Фомич. Влажные его пальцы нервно елозили по плечу коллеги.
– Не понимаю, – Марковский поднял голову желая объяснить ситуацию, и в этот момент бечева дрогнула. Но не так, как он ожидал. Скорее это походило на робкую поклевку. Словно сытый лещ коснулся алюминиевой наживки губами. А в следующую секунду бечеву потянуло. Сначала плавно, а затем мелкими рывочками. Невидимая рыбина примерялась к добыче, не решаясь дернуть сильнее.
– Не понимаю!.. – капли пота скатились у Марковского по вискам. Действительно не понимая, что делает, он торопливо потянул ложку на себя. Бечева пошла с неохотой. Что-то с внешней стороны продолжало удерживать ее в вязком плену. С каждым освобожденным сантиметром сопротивление нарастало. Марковский почувствовал, что некая сила окончательно тормозит движение ложки. Теперь они боролись на равных. В голове цветасто засвербило: «тянет-потянет, вытянуть не может…» Откуда это? Он суматошно пытался вспомнить. Впрочем, скоро ему стало не до этого. Сила, завладевшая бечевой, не собиралась уступать. Веревка вот-вот могла оборваться. От натуги Марковский даже застонал. Что же происходит?! Он попытался намотать волосяную струну на кисть, но не успел. Беспощадный рывок, резанул кожу, и бечева выскользнула из ладони.
– Господи! – Марковский поднялся на дрожащих ногах.
– Вы потеряли ложку?
– Ее вырвало у меня, понимаете?
– Может быть, зацепилось за какую-нибудь перемычку? Там вдоль путей, много чего торчит. Хлам разный, муфты, дроссель-трансформаторы…
– Да нет же! – Марковский стиснул руку Федора Фомича. – Мне показалось, что там нечто живое. Ее так странно тянуло… Я о бечевке. Сначала тихонько, а потом…
– Подождите! Вы же говорили о шпалах. Ложка что, не ударилась о них?
– Этого не случилось. Там ВООБЩЕ НЕТ НИКАКИХ ШПАЛ. Пустота и что-то сильное, живое.
– Но… – Федор Фомич замолчал, не зная что сказать. Марковский тем временем достал носовой платок и занялся взмокшим лицом.
– Это не тоннель, – хрипло произнес он.
– Значит, имитация?
– Вероятно, да.
Федор Фомич не заметил, как привалился спиной к гофрированной поверхности перехода. Злое электричество пропитало воздух, ладони вспотели, покрывшись липким жаром. «Сейчас рухну в обморок,» – обречено подумал он. Колени предательски дрогнули, возникло жуткое желание прилечь. Прямо здесь и прямо сейчас. Федору Фомичу ничего не оставалось, как ругнуть последними словами свое розовато-ухоженное детство, генеалогию, одарившую его столь уязвимой нервной системой.
– Вы ничего не слышите? – Марковский придвинулся вплотную. – Будто что-то скребет по стенам…
Жестом приговоренного к эшафоту Федор Фомич вытер ладони о брюки. Слушать было страшно, но он все же заставил себя прислушаться и тоже уловил скребущие звуки. Цокот колес о рельсовую колею представлял собой лишь часть целого. Слушающий да услышит. У него вдруг возникло видение вагона, продирающегося сквозь кустистые заросли. Там, за окнами, что-то звонко потрескивало, оснащенные шипами ветви царапали обшивку, сдирая зеленую краску, оставляя на бокам пассажирского состава безобразные борозды. Так, по крайней мере, моделировалось происходящее. В сознании видение укладывалось с трудом, но вообразить другое он был не в силах. Разве что предположить, будто вагон облеплен сверху до низу когтистыми существами, скажем, кошками или крысами, но поезд – в конце концов – не ломоть хлеба или сыра. Чем мог привлечь этих тварей безликий металл?… Неожиданно Федор Фомич ощутил, что эластичная гармонь за его спиной медленно прогибается. Словно кто-то приваливается к вагонам грузным туловищем. Какой-нибудь космический слон или диплодок из юрских времен. Отскочив от ожившей стены, Федор Фомич сбивчиво заговорил.
– Анатолий Иванович! Там что-то есть! Я только что почувствовал!
Настороженно протянув руку, Марковский коснулся прогнувшегося гофра. Мерзкий холодок вторично окутал сердце. Эскадроном мыслишек паника ворвалась в мозг, размахивая шашками, по-звериному подвывая. Ребристая стена и впрямь прогибалась. Марковский судорожно сглотнул. В этой медлительной неукротимости угадывалась та же мощь, что утянула минуту назад бечеву. Возможно, великаноподобное НЕЧТО испытывало на прочность поездную кожуру? Отдернув руку, Марковский потянул Федора Фомича в тамбур.
- Предыдущая
- 22/47
- Следующая
