Найти «Сатану» - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 33

«Хррр…» — раздался звук от передней лыжи, и снегоход остановился как вкопанный, мотор заглох. По инерции Василий перелетел через руль и сильно ударился плечом о землю.

— Чёрт! — громко выругался он. — Неужели лыжа сломалась?

Василий с трудом поднялся, потер болевшее плечо.

— Кар-кар! — подала голос та самая хитрая ворона, из-за которой всё и произошло.

— Скотина, это ты нарочно!

В ярости Василий сорвал из-за спины ружьё и выстрелил дуплетом. Крупная дробь хлестнула по деревьям, две черные тушки кувыркнулись вниз.

— Я вас всех сейчас, всех! — кричал Василий, лихорадочно пытаясь перезарядить двустволку.

Но его голос заглушили громкое галденье и хлопанье крыльев: огромная туча птиц, казалось, со всего Черного урочища, в панике взвилась вверх, закрыв бесформенной черной массой всё серое небо.

— Я вас, вредителей! — орал он. — Привыкли силки разорять и шкурки портить! Сейчас, сейчас… Я вам покажу!

Но патроны под руку не попадались, и показать хитрым черным тварям он ничего не мог. И даже не понял, что произошло в следующую минуту. Появившийся в отдалении гул вдруг надвинулся, перекрывая карканье сотен ворон, и что-то огромное врезалось в самую гущу стаи. Самолет! Разве они летают так низко?! Задрав голову, Василий видел, как тряслось от ударов покрытое заклепками серебристое брюхо, как, надрываясь, вязли в черной массе винты, разбрасывая в стороны черные перья и красные брызги, как будто огромная серебристая рыба попалась в злую черную сеть… Однако сеть оказалась слишком слабой: «рыба» рыскнула по курсу, клюнула носом, но прорвалась и скрылась за деревьями, заметно теряя высоту и оставляя за собой дымный шлейф.

Ошеломленный Василий не мог ничего понять. Замерев в оцепенении, он смотрел вверх и тёр глаза. Может, ему всё привиделось? Но на это надежды не было: с неба сыпались десятки растерзанных черных тушек да кружились черные перья, словно траурный снег… Вдобавок ко всему вдали раздался треск ломающихся деревьев и сильный удар, от которого у парня качнулась земля под ногами.

«Самолёт упал!» — пронзила сознание ужасная мысль.

Салон главкома имел хорошую шумоизоляцию, здесь было значительно тише и можно было вести беседу. Тем более что и расположение кресел этому способствовало: офицеры сидели напротив друг друга. Пристегнутый к запястью спецчемоданчик сковывал движения и создавал неудобства в сидячем положении, но Железный Вадик его не отстегивал.

— Вадим Ильич, а насчет новых должностей генерал ничего не сказал? — спросил Филинов.

Подполковник снисходительно улыбнулся.

— Сказал, что тебя поставит своим заместителем.

— Шутите… Я просто так спросил. Ясно, что об этом по спецсвязи не говорят…

— А насчет квартир как будет? — не удержался Фроликов. — Должность — это хорошо, но в общагу или малосемейку бы не хотелось…

— А я в малосемейке живу — и всё хорошо, — буркнул Мощенко.

«Кроме того, что жена ушла, — подумал Сагалович. — Хотя, может, не из-за квартиры, а из-за твоего характера…»

Действительно, «Руков» вечно был чем-то недоволен, и хотя, может, на самом деле это было не так, но лицо у него всегда оставалось хмурым.

— А сколько вас? — быстро спросил Фроликов. — Ну, семья сколько человек?

— Сколько, сколько… Один я!

— Ну, вот! А я с женой, и ждем ребенка! — В тоне майора прозвучали торжественные нотки.

Этого даже Сагалович не знал. «Надо будет дополнить досье», — подумал он.

— Как доберусь до телефона, сразу позвоню ей!

— Я, может, тоже собираюсь… — проворчал Мощенко.

Что собирается сделать «Руков»: заново жениться и родить ребенка или позвонить прежней жене, — осталось неизвестным.

— У нас какие-то проблемы! — вдруг нервно воскликнул глядящий в окно Филинов. — Самолет не поднимается! У меня от этих ёлок уже голова кружится!

— Да нет, все в порядке, так надо, — успокоил его, а заодно и остальных Сагалович. — Через полчаса наберем шесть тысяч метров, откроем коньяк и начнем отмечать выполнение особо важного задания!

— И новые звания! — выпалил Фроликов.

— Рано! — осек Сагалович. — Нужно, чтобы объявили приказ, вручили новые погоны, нужно бросить звездочку в стакан… Ты что, порядка не знаешь?

А сам подумал: «Может «задержаться в командировке» и заехать к Юльке? Соскучился по чертовке…» Твердое решение про «последний раз» начисто выветрилось из головы. Как выветривалось и все предыдущие разы.

Филинов закрыл глаза и откинулся на подголовник — видно, его нервировал вид проносящихся так близко деревьев.

«Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги…» — вспомнил Сагалович. На самом деле тайга не пела — она свистела под самым брюхом. Да и на море она не была похожа. Отдельные деревья на скорости сливались в сплошную ровную массу, которая скорей напоминала ровно подстриженный газон. «Ну, молодец Балаганский, идет как по линейке, — подумал Сагалович. — Только как он удерживает машину? Чуть сдвинул штурвал — и каюк, никакие дополнительные приборы не помогут… Да еще воздушные ямы, всякие завихрения…»

Додумать он не успел. Ан-24 влетел в странное черное облако, раздались удары по фюзеляжу, крыльям, самолет затрясся, как машина на кочках, от прозрачного диска пропеллера полетели черные клочки, и вдруг диск превратился в слабо вращающиеся лопасти, причем погнутые… Облако исчезло так же внезапно, как и появилось, но из двигателя повалил дым…

Сагалович прижал к груди чемоданчик.

— Ничего, ребята, Балаганский сядет! — попытался он успокоить оцепеневших спутников.

«Только бы связь сохранилась, сами мы отсюда не выберемся», — подумал Сагалович и надел шлемофон, чтобы слышать переговоры экипажа. Но то, что он услышал, не успокаивало. В кабине царила нервная атмосфера.

— Твою мать! — выругался Балаганский, безуспешно пытаясь вытянуть штурвал на себя и глядя на треснутое переднее стекло. — Птицы! Откуда столько?!

Завыла аварийная сирена, загорелась красная лампа: «Пожар мотогонд. прав. дв.». Командир машинально, как на учениях, отключил силовую установку и включил систему пожаротушения первой очереди. «На одном сядем!» — подумал он. Но левый двигатель тоже не тянул, только взбивал воздух согнутыми лопастями. Оставляя за собой шлейф дыма, Ан-24 неотвратимо терял высоту.

Сирена смолкла, сигнализируя, что пожар потушен. Но радоваться было нечему: скорость приближалась к критической, вот-вот самолет клюнет носом и войдет в смертельное пике…

— Вытягивайте, ребята, вытягивайте! — отчаянно крикнул Виктор.

Этот крик услышал Сагалович и понял, что дело совсем плохо. Так оно и было.

— Садимся прямо здесь, где получится! — процедил сквозь стиснутые зубы Петр Семенович.

— Как получится, так и садимся! — подтвердил команду Андрей.

Но как может получиться посадка в непроходимой тайге, которая словно огромными пиками целилась в беспомощный самолёт верхушками елей? Да никак!

На скорости двести пятьдесят километров в час Ан-24 врезался в «зеленое море тайги». С треском ломались толстенные деревья, отвалилось крыло, другое, отлетали и глубоко зарывались в заснеженную землю тяжеленные двигатели… Наконец, потерявший оперение фюзеляж пробился сквозь стволы, ветки и сучья и врезался в землю. Единственное, что успел сделать пилот высшей квалификации Балаганский, — выключить зажигание и работающий двигатель. Это предотвратило взрыв топлива и последующий пожар, но ни экипаж, ни пассажиров не спасло.

Передняя лыжа оказалась целой, просто она влетела под лежащее поперек дороги обугленное дерево, диаметром сантиметров десять. Если бы он не отвлекся на ворону, то успел бы остановиться… С трудом оттащив преграду, Василий вытолкал снегоход на ровное место и осмотрел его. Металлическая лыжа удар выдержала и даже не погнулась, так же, как и рама, немного помялся капот внизу, да, похоже, шкворень рулевого управления слегка погнулся: руль поворачивался без прежней легкости… Но ехать можно!